Путь к тишине. Часть 2
Шрифт:
— Итак?
Сэр Бенджамин, откинувшись на высокую спинку, некоторое время внимательно его рассматривал.
— Значит, это ты, — сказал он. — Я много о тебе слышал, Дарий. В том числе от человека по имени Грэйсон.
Дарий коротко вздохнул и нахмурился:
— Вы с ним друзья?
— Я не стал бы называть это дружбой. О, не нужно пугаться. Я не собираюсь сообщать ему, где ты находишься.
— Я не боюсь. Но эта часть моего прошлого — не то, о чем хочется вспоминать.
— Мы выбираем путь и должны быть готовы к тому, что кто-то с этим выбором не сможет согласиться, —
— Нет, разумеется, — усмехнулся Дарий.
— Замечательно, — с улыбкой произнес сэр Бенджамин. — Надеюсь, мы поймем друг друга. Я хотел бы видеть тебя в числе своих друзей. И надеюсь, что сам смогу быть тебе другом.
— И кто же ты? — пристально глядя на него, спросил Дарий. — Не нужно громких титулов. Я знаю, что настоящий сэр Бенджамин умер двадцать два года назад, очень далеко отсюда. Он был похож на тебя достаточно, чтобы тебе удалось обмануть людей, не видевших его несколько лет. Но моя память лучше. О, не нужно пугаться! Я не собираюсь кричать о твоей маленькой тайне на каждом углу.
— Неплохо, — улыбнулся сэр Бенджамин. — Да, это не мое имя. Но, полагаю, я его еще ничем не опозорил.
— Ты его прославил, — сказал Дарий. — Сэр Бенджамин не был плохим человеком. Но он был полной посредственностью, во всех отношениях. О тебе этого не скажешь.
— Со стороны виднее, — хмыкнул сэр Бенджамин. — Но я хотел поговорить с тобой не о моем покойном предшественнике.
— О чем же?
— О Роберте.
— О твоем воспитаннике? И что с ним?
— Возможно, ты еще не успел этого понять, но он — пред-Бессмертный. И волей случая оказался на моем попечении прежде инициации. Надеюсь, в нашем случае это к лучшему. Я не хотел бы, чтобы он стал Бессмертным именно сейчас.
— Почему?
— Он образчик редкой испорченности. Полное отсутствие понимания чего бы то ни было, кроме собственного весьма извращенного представления об исключительности.
— Не понимаю, что тебя так удивляет, — развел руками Дарий. — Среди Бессмертных подобное встречается нередко.
— И до каких лет доживают столь цельные натуры, Дарий? Мне пришлось потерять слишком многих учеников только потому, что они не были способны осознавать свое место в меняющемся мире.
Он осекся и замолчал, поняв, что сказал лишнее. Какого черта! Он что, уже настолько доверяет этому человеку?!
— Продолжай, пожалуйста, — сказал Дарий. — Осознание изменчивости мира требует большого опыта и мудрости. Я понимаю твое желание оградить ученика от ошибок, каждая из которых может стать роковой. Но чего ты хочешь от меня, кроме того, чтобы я не задавал тебе лишних вопросов?
Сэр Бенджамин справился с минутной растерянностью:
— Я хочу, чтобы ты стал его исповедником. Духовным наставником. Возможно, совместно мы добьемся большего, чем я один.
— Хорошо, — улыбнулся Дарий. — В конце концов, это мой долг… А тебе самому не нужен исповедник?
— Если будет нужен, я приду к тебе. Благодарю за поддержку. Мне пора.
Он встал. Дарий тоже поднялся — проводить гостя;
— Если будет нужно, присылай за мной в любое время, — сказал Дарий.
Это были слова равного, не слуги и не подданного.
Сэр Бенджамин коротко поклонился, давая понять, что оценил сказанное, и покинул церковь. Солнечное утро показалось ему еще более свежим и чистым. А может, его просто покинуло ставшее привычным ощущение одиночества. Уже есть человек, которого он может позвать в любой момент, не боясь, что зов не будет услышан.
Ему было знакомо это чувство. Но тогда, прежде, он изгнал его из своей души, вырвал, как ему казалось, с корнем.
Так приятно испытать его вновь!
*
Митос перевернулся на кровати и натянул на себя одеяло. Хватит мерзнуть, еще не хватало подхватить какую-нибудь дурацкую простуду.
Дарий и Ребекка.
Его самый близкий друг и самая прекрасная возлюбленная.
Оба ныне мертвы, убиты негодяями без чести и совести. И — злая ирония! — ни за кого из них ему не довелось отомстить. Прежде ему виделся особый смысл в том, что оба раза мстителем оказывался один и тот же человек. Дункан МакЛауд. Тогда это казалось ему добрым знаком.
Теперь он не был в этом уверен.
*
…Он сидел на обрубке древесного ствола и смотрел на серую гладь маленького лесного озера. В спортзале он сегодня не был, ограничившись короткой разминкой прямо в комнате. Завтракать в общую столовую тоже не выходил, поэтому не встречался ни с кем, в том числе с Кедвин.
Ему казалось, что, приехав сюда и пожив некоторое время в спокойной, безопасной обстановке, проще будет найти нужные слова и ответы на вопросы. Оказалось, наоборот.
Он снова не знал, как поступить. Это само по себе было состоянием неприятным.
Он пошарил в кармане и достал зажигалку. Задумчиво повертел в пальцах. Курить не хотелось. Он отрешенно уставился на блестящую вещицу. Роль сыграна, больше нет нужды в этой личине. Или все-таки не сыграна? Почему образ, им же придуманный, не хочет его отпускать?
Все ли дела, связанные с этим образом, он закончил?
Не все, мрачно подумалось ему. Одно осталось.
Ни к чему пытаться обмануть самого себя. Приглашая Кедвин на эту «загородную прогулку», он надеялся выбрать время спокойно и откровенно поговорить. Так, как не пришлось в свое время поговорить с МакЛаудом. О, не потому, что душа желала поделиться грузом, — нет! Просто сейчас это был самый безопасный путь.
Кедвин много видела и слышала, она захочет выяснить, что все это значит. И ждать, пока ее «просветят» МакЛауд или, хуже того, Кассандра, было бы очень большой глупостью.
Приняв такое решение, Митос будто нарочно себе самому усложнил задачу. Вряд ли Кедвин вообразит, что он намеренно пытался внушить ей какие-то чувства к себе, прежде чем затевать откровенные разговоры. Но теперь все будет намного труднее. После такой ночи вывалить на нее эту кучу дерьма!
«Знаешь, дорогая, я тут подумал, все было замечательно, но тебе, пожалуй, стоит кое-что узнать».