Путь служанки

Мо Чжоу

– Прекрасная новость! – восклицала императрица. – Это же просто замечательно!

Хунли в этот момент едва ли выглядел замечательно. Горло саднило, он мог лишь хрипеть, указывая дрожащим пальцем на Инло.

– Госпожа, – начала та. – Государь только-только избавился от мокроты и сейчас, должно быть, очень слаб. Ему лучше как можно скорее прилечь!

Ее слова несколько отрезвили императрицу.

– Верно, – закивала она. – Быстро помогите его величеству!

Ли Юй вместе с прочими слугами наперебой кинулись укладывать императора, тот же, однако, сопротивлялся до последнего. Налитыми кровью глазами он уставился

на Инло, будто собрался ту живьем сожрать. Он открывал рот, но не мог выдавить ни слова.

Ее величество, понимавшая своего супруга без слов, легко улыбнулась:

– Государь, прошу, не гневайтесь. Инло нарочно сказала те обидные слова только ради вашего исцеления!

– Кхээаа, кхээаа… – выдавил Хунли. Это было все, на что он был способен на данный момент.

Ее величество сделала знак Инло, помогая выкрутиться из ситуации.

– Ах! – воскликнула девушка, закатывая глаза. – Скорее, помогите! Что-то мне дурно…

– Ох! Что же это? Неужели заболела? – с нарочитым беспокойством запричитала императрица. – Скорее унесите ее отсюда! Пусть отдохнет! Пожалуйста, лекарь Е, посмотрите позже, что с ней!

Евнухи тут же поспешили исполнить приказ и под пристальным, немигающим взглядом Хунли унесли Инло из покоев.

Глава 58

Горечь и сладость

Прошло несколько дней.

– А что там с той чертовкой?

Е Тяньши собирал сумку с лекарствами.

– Государь, вы про барышню Инло говорите?

– А про кого же еще? – ледяным тоном произнес Хунли. Его смутный силуэт угадывался за пологом. – Пусть сюда придет, лично освежую!

Сидевшая на краю ложа императрица держала в руке пиалу из фарфора с коричневым содержимым. Снадобье еще не до конца остыло, она помешивала его ложкой, пытаясь остудить. Услышав слова императора, она принялась объяснять:

– Ваше величество, Инло ради вас старалась, вот и наговорила всякого. Сейчас вы избавились от кровавой мокроты, а разум прояснился. Думается мне, Инло не только дурного не сделала, но даже помогла.

– Каким дурманом опоила тебя та девка, раз ты так ей доверяешь? Я уверен, она давно уже эти слова для меня приберегла, иначе не говорила бы так складно. Это лечение просто предлог, чтобы выместить на мне злобу!

Императрица на это лишь вздохнула:

– Пусть вы и хотите свести с ней счеты, боюсь, не выйдет.

Хунли внезапно замолчал. За пологом можно было разглядеть лишь его истощенный после болезни силуэт, но никак не выражение лица. Прошло довольно много времени, прежде чем он вновь подал голос:

– Почему это?

– Инло слегла с жаром, а по всему телу выступила красная сыпь. Лекарь Е сказал, что она заразилась этой болезнью, прислуживая вам. Хворь ее одолела, и сейчас она не может работать, – пояснила императрица и отдернула полог: – Ваше величество, пусть у Инло хватает недостатков, но она усердно трудилась, к тому же заболела. Прошу вас, не вините ее за те слова! Иначе кто согласится так же рьяно вам прислуживать, совсем не щадя

себя?

Хунли погрузился в раздумья. Затем внезапно он повернулся и злобно усмехнулся:

– Так и быть, винить не буду. Даже больше! Я хорошенько ее вознагражу…

Несколько служанок вошли в боковые покои павильона Янсинь, где полулежала Инло. Они принесли награду императора.

– А что это? – спросила она, с сомнением глядя на черное варево в миске, которую держала одна из них. Уголки ее глаз нервно дернулись.

– Барышня Инло, его величество лично приказал лекарю Е приготовить для тебя это лекарство! Так что пей скорее!

Одна помогла ей подняться, а другая поднесла ложку и отправила ее содержимое прямо в рот Инло.

Разве можно было отказаться от награды императора?

Инло с крайней неохотой осилила глоток. Тут же рвотный спазм сжал горло, она выплюнула то, что успела отпить, и закашлялась.

– Что? Что это такое? Почему такое горькое? – в ужасе спросила она.

– Коптис, – просто ответила служанка.

Инло сразу почувствовала подвох:

– Но его величеству лекарь Е коптиса не давал!

Дворцовая служанка объяснила:

– Его величеству нет. А вот тебе он нужен.

– Зачем?

– Император нарочно велел передать. – Голос и лицо служанки были совершенно бесстрастны, но даже сквозь эту каменную маску Инло почувствовала ее злорадство. – Коптис избавляет от жара и мокроты, а еще выводит весь яд из тела!

– Могу я отказаться? – спросила Инло, с трепетом глядя на миску, до краев наполненную отваром из корневища коптиса.

– Мы поможем вам, барышня Инло, принять лекарство, – ответила служанка.

Тем временем в императорской опочивальне Е Тяньши так же подавал Хунли чашку, наполненную подобным снадобьем, в котором, правда, не было коптиса.

Но даже так государь выглядел угрюмым и хмурился.

– Е Тяньши, та девица выпила лекарство?

Гнев императора отступал так же быстро, как и накатывал. Если утром она была для него чертовкой, то к вечеру уже стала девицей, оставалось лишь гадать, что ее ждет завтра.

– У нее выбора не было, вы же приказали. Но я в растерянности, зачем вы заставляете давать ей коптис?

– Голова у этой девки полна дурных мыслей, а яд так и льется через край, – мрачно фыркнул Хунли. – Как по мне, коп-тис – то, что нужно для такой! Какие есть еще самые горькие травы?

В гневе и Сын Неба, и простой смертный одинаковы – становятся мелочными тщедушными мужчинами. Е Тяньши знал, что Инло достанется, но мог лишь честно ответить:

– Самые горькие – это коптис, акебия, горечавка. Но выделяется среди них, конечно, софора…

– Тогда с сегодняшнего дня, – приказал Хунли, – пусть пьет снадобья из каждой из трав! Три раза в день! Откажется – силком вливайте! Лекарства должны быть горькими, тогда и болезнь пройдет! Я забочусь о своей спасительнице. Все понял?