Путь служанки
Шрифт:
– Не сочтите за бахвальство, но моя госпожа говорит, что мои иероглифы с каждым днем получаются все лучше. Вы самые свежие не взяли, побоялись, что я замечу, вот и умыкнули из середины. Двадцать восьмой лист я писала с месяц назад. Сравните с тем, что я писала пару дней назад, и увидите разницу.
С такими доказательствами было сложно спорить.
На лбу Цинси выступила испарина.
Внезапно его пнул Хунсяо и выругался:
– Вот дрянь! – разразился бранью он. – Еще и голову мне морочить посмел! Ваше величество, я и не думал, что он соврет мне, ведь ясно же, что он…
– Не смог меня соблазнить, вот
Последняя ее фраза была весьма многозначительной.
Цинси побледнел. Он отлично понял, что Хунсяо решил пожертвовать им, чтобы спасти свою шкуру. Он тут же упал в поклоне:
– Государь, это великий князь И велел мне подставить барышню Инло! Понятия не имею, зачем ему это! Но это все он задумал! Небесами клянусь!
Хунсяо пнул Цинси в грудь.
– Жалкий пес! – вспылил он. – Меня еще вздумал грязью поливать?!
– Так это все по указанию великого князя И было? – делано удивилась Инло. – Я и носу из дворца не показываю, да и с великим князем не имела чести быть знакомой. С чего же ему на меня клеветать? Я всего лишь ничтожная служанка, но служанка дворца Чанчунь… Возможно, дело именно в этом. Неужели вы решили убрать меня, чтобы…
– Довольно! – вдруг гневно рявкнул Хунли. Все тут же прикусили языки.
Хунли тем временем продолжил:
– Цицзя Цинси оклеветал служанку из дворца Чанчунь, звания стражника дворца Цяньцин он недостоин! Дать сотню палок, лишить звания и отдать под суд! Рот ему заткните и уведите вон! Дело закрыто!
Цинси и слова вымолвить не успел, как стражники вставили кляп ему в рот и поволокли его на выход. Хунсяо выдохнул с облегчением. Но лишь мысленно.
Но Инло с этим решением не смирилась, каждое слово тяжестью легло ей на сердце. Она хотела еще что-то сказать, но Фухэн потянул ее к выходу и легонько покачал головой, отговаривая от этой затеи.
Император строго добавил:
– Вэй Инло, у тебя хватает наглости называть эту мазню каллиграфией? И бесстыдно заявлять, что она с каждым днем все лучше? Бедная императрица! Ступай обратно и перепиши сотню листов! И никакого отдыха, пока не закончишь!
Инло склонила голову, процедив сквозь зубы:
– Слушаюсь.
Глава 47
Есть мясо и разделять благословение
Ночное происшествие в саду имело огромные последствия. Дворец Чанчунь не оставил без внимания попытку дворца Чусю оклеветать Вэй Инло, ведь именно старшая наложница Цзя вступила в сговор с великим князем И, намереваясь подставить служанку. Госпожу сочли недостойной матерью и передали ее сына супруге Сянь.
Вэй Инло переписала все сто листов. Императрица с улыбкой взглянула на аккуратно выведенные на
– Молодец, получается все лучше! Не зря государь именно так и наказал тебя!
Инло отложила хучжоускую кисть [86] и, поджав губы, спросила:
– Госпожа, наказывают ведь обычно за проступок. Что же такого я совершила?
Императрица ответила не сразу.
– Государь всегда прав, – со вздохом сказала она. – Раз он сказал, что ты провинилась, значит, так и есть. Как бы там ни было, старшую наложницу Цзя тоже наказали, так что, считай, его величество воздал тебе за твои страдания.
86
Хучжоуские кисти издревле считаются лучшими для каллиграфии. Их производят в Хучжоу (пров. Чжэцзян).
Воздал? Инло задумчиво глянула на толстенную кипу листов на столе. Ей это показалось забавным, и, покачав головой, она ответила:
– Если уж и воздал, так не мне, а дворцу Чанчунь. Если уж виновный должен получить наказание, то почему досталось только старшей наложнице Цзя, а великий князь И вышел сухим из воды?
Императрица бросила взгляд на окно, феникс из золотых нитей на ее платье сиял в солнечном свете.
– Довольно зацикливаться на этом, – спокойно ответила она. – Великий князь И – двоюродный брат государя.
Сияние вышитого феникса почти ослепило Инло.
– Верно, он – двоюродный брат государя. А я – лишь ничтожная служанка! Подумаешь, оболгали, даже если бы я с жизнью попрощалась, он бы и не взглянул на меня! Он разгневался из-за того, что великий князь И сговорился с наложницей и чуть не опозорил семью! Выходит, со старшей наложницей Цзя разобрались, а этот как ни в чем не бывало будет и дальше жить припеваючи!
Императрица взглянула на нее и как можно мягче произнесла:
– Инло, он ведь родной сын тринадцатого дяди государя, к тому же потомственный князь Великой Цин. Разве мог государь сурово его наказать?
Инло посмотрела на императрицу. Все-таки она и дворец Чанчунь – единственный оплот и поддержка Инло во всем Запретном городе. Раз уж между дворцом Чанчунь и великим князем И промелькнула неприязнь, то лучше будет не ждать атаки, а нанести удар первыми.
В глазах девушки заблестела холодная решимость, она принялась размышлять:
«Что же такого должен совершить потомственный князь, чтобы к нему потеряли уважение?»
– О чем задумалась? – полюбопытствовала ее величество.
Инло тут же собралась и, улыбнувшись, ответила:
– Да так. Подумала, что в любом случае я обязательно вас защищу.
Императрица немного удивилась, у нее потеплело на сердце, и она мягко произнесла:
– Вот глупышка!
Время течет, как река: плавно и размеренно. Один день во дворце сменяет другой, мало чем отличаясь от предыдущего. Одни и те же люди, виды, рутина, и потому любые маломальские изменения в привычном течении будней привлекают много внимания.