Путешествия и приключения барона Мюнхгаузена

Распе Рудольф Эрих

Вскор посл этого случая Россія заключила миръ съ Турціей, и мн не пришлось воспользоваться расположеніемъ султана. Меня, вмст съ другими военноплнными, отправили почтовымъ фургономъ на родину.

Зима въ этомъ году стояла страшно суровая. Морозы доходили до невроятной высоты, такъ что даже солнце отъ сильнаго холода отморозило себ уши и получило крпкій насморкъ, а на лиц его еще и до сихъ поръ осталисъ темныя пятна посл этихъ невиданныхъ морозовъ. Я натерплся тоже гораздо больше, чмъ въ первую свою поздку въ Россію, и мн надолго останется въ памяти наше возвращеніе на родину изъ страны полумсяца!

Приключеній въ этой поздк была такая масса, что нехватило-бы дня и ночи безпрерывно разсказывать вамъ, но, чтобы дать вамъ хотъ малйшее представленіе о тхъ холодахъ, я разскажу вкратц слдующій случай.

Въ плнъ меня взяли вмст съ моимъ любимымъ конемъ, а такъ какъ онъ представлялъ изъ себя очень рдкое явленіе въ природ, то султанъ распорядился оставить его въ своихъ конюшняхъ и мн никогда его непоказывать изъ опасенія, чтобы я не удралъ изъ плна. Посл мира, несмотря на мои просьбы, мн коня моего такъ и не дали, и я долженъ былъ возвращаться на почтовыхъ перекладныхъ. Однажды мы прозжали лощиной по узкой тропинк между холмами, высотой чуть ли не больше сажени. Чтобы не натолкнуться на кого-нибудь впереди, я приказалъ ямщику трубить въ рожокъ и такимъ образомъ останавливать дущихъ намъ навстрчу, пока мы не продемъ этой узкой дорожки. Парень послушался и сталъ дуть изо всхъ силъ въ свой рожокъ. Ничего не выходитъ, ни одного звука! Онъ снова понатужился: дулъ, дулъ, но вс старанія были напрасны. Кто-то сказалъ даже, что это нехорошій признакъ, но я не суевренъ и не обратилъ на это никакого вниманія, непріятно было, однако, то, что мы могли каждую минуту столкнуться съ такими же несчастными путниками, какъ и мы, носомъ къ носу въ этой узкой трущоб. Длать нечего; мы двинулись впередъ на авось и, дйствительно, вскор увидали издали приближающуюся намъ на встрчу карету, занявшую всю дорогу, такъ что разминуться не было ни какой возможности. Вотъ досада, хоть возвращайся назадъ! Нтъ, подумалъ я, и сейчасъ же соскочилъ со своей кареты и вмст съ ямщикомъ выпрягъ прежде всего лошадей, потомъ взялъ на плечи карету со всей поклажей, перепрыгнулъ на холмъ, затмъ съ этой тяжелой ношей пробрался черезъ громадные сугробы снга и глубокіе рвы въ поле. Это была не легкая задача, но я ее выполнилъ безукоризненно, даже не сдвинулъ съ мста багажа. Такимъ же образомъ перенесъ я и лошадей, взявши подъ мышку по лошади. Признаюсь, лошадей было гораздо трудне переносить, такъ какъ живое существо сопротивляется, и дв лошади вмст всили куда больше одной кареты, но возвращаться за каждой въ отдльности я счелъ для себя унизительнымъ и въ одинъ прыжокъ былъ уже съ двумя лошадьми возл кареты. Обождавъ, пока хавшая намъ на встрчу карета прохала, я снова перенесъ на дорогу карету, а затмъ и лошадей. Ямщикъ обрадованный такимъ исходомъ непріятной встрчи, самъ уже впрягъ лошадей, и мы, безъ всякихъ приключеній, счастливо дохали до слдующей почтовой станціи.

Я взялъ на плечи карету со всей поклажей и перепрыгнулъ съ нею на холмъ.

Да, я забылъ вамъ сказать, что одна изъ лошадей была еще очень молодая и пугливая. Въ то время, какъ я второй разъ переносилъ лошадей уже съ поля на дорогу, она такъ расходилась и стала такъ сильно бить ногами, что привела меня на одну минуту въ сильное замшательство. Выпустить ее изъ подъ руки нельзя было, такъ какъ она могла бы убжать и завязнуть гд-нибудь въ сугроб, усмирить тоже трудно было, т. к. были заняты об руки. Но и въ такомъ положеніи я нашелся и отнялъ у лошади всякую возможность причинять мн боль своимъ буйствомъ. Я засунулъ ея ноги въ карманъ своего сюртука и она вынуждена была смириться.

Вы должно быть думаете, — «когда же, наконецъ, онъ разскажетъ о морозахъ?»

— Попрошу васъ быть терпливыми, разскажу вамъ сейчасъ и о морозахъ. Угадайте, почему рожокъ не игралъ, когда въ него дулъ ямщикъ такъ сильно, что чуть не лопнулъ? А, вотъ, я вамъ разскажу.

Мы добрались до почтовой станціи. Ямщикъ мой услся поближе къ печк, повсилъ на одинъ гвоздь шапку, на другой гвоздь, надъ самымъ каминомъ, повсилъ рожокъ. Я тмъ временемъ укладываюсь спать посл утомительной дороги. Я началъ дремать. Вдругъ раздались надъ нашими, головами оглушительные звуки.

— Тра-та-та! Тра-ра-ра!.. ту-ту-ту!..

Я былъ въ недоумніи, не понимая

въ чемъ дло. Ямщикъ подумалъ было, что это тревога; но дло скоро выяснилось. Рожокъ отъ тепла скоро оттаялъ и безъ посторонней помощи, самъ собою началъ играть все то, что за цлый день въ него надулъ ямщикъ. Раньше всего онъ исполнилъ сигналы, которые были сдланы ямщикомъ въ рожокъ, когда мы хали по узкой тропинк, межъ холмовъ; потомъ рожокъ заигралъ что-то веселое на мотивъ: «ІІо улиц мостовой».

< image l:href="#"/>

Затмъ перенесъ я и лошадей, взявши подмышку по лошади.

Мы въ изумленіи смотрли другъ на друга, какъ бы спрашивая, — что это такое? Чистые и ясные звуки все продолжали свободно выходить изъ рожка, напвая различныя мелодіи русскихъ народныхъ псенъ. Этотъ интересный инструментъ въ продолженіе цлаго часа забавлялъ насъ прекрасными народными пснями. Намъ удалось познакомиться съ такими пснями, какъ «Закувала тасыва зозуля», «Ой зацвила червона калына» и многіе другіе, между прочими — историческія думы о вольныхъ походахъ запорожцевъ на турецкія владнія. Случай съ рожкомъ, кажется, былъ послднимъ приключеніемъ во время моего путешествія по Россіи.

Такъ, вотъ, милостивые государи, теперь вамъ, должно быть ясно, что въ Россіи бываютъ такіе морозы, отъ которыхъ даже звуки замерзаютъ.

Вы улыбаетесь?!.. Я самъ не люблю слушать какъ многіе путешественники имютъ нехорошую привычку, разсказывая о своихъ приключеніяхъ, говорить гораздо больше, чмъ это было въ дйствительности. Ничего, конечно, нтъ удивительнаго, что подобныя исторіи вамъ кажутся иногда невроятными и невозможными. Но смю васъ уврить, что въ моихъ приключеніяхъ, несмотря на то, что они вамъ кажутся чудовищными, нтъ ни капли вымысла, и мн чрезвычайно больно и обидно ваше недовріе, тмъ боле, что я намреваюсь вамъ разсказать еще о своемъ морскомъ путешествіи и приключеніяхъ на немъ.

Всмъ извстно, что море боле богато всякими необыкновенными происшествіями, чмъ суша.

Когда вы недовряете моимъ разсказамъ о моихъ приключеніяхъ на суш, то что же будетъ съ приключеніями на мор?

Господа, я очень прошу, если кто усомнился въ истин моихъ разсказовъ, лучше сознаться и не стснять меня своимъ присутствіемъ, такъ какъ я не могу свободно разсказывать вамъ о своихъ дйствительныхъ приключеніяхъ, сознавая, что мн не врятъ, пожимаютъ плечами, переглядываются и даже безъ стсненія смются. Вс дальнйшія мои приключенія столь же правдивы, какъ и предыдущія, несмотря на кажущуюся невроятность.

На сегодня довольно съ васъ, господа. Спокойной ночи!

VI

Приключенія на мор въ первое путешествіе

Первое путешествіе въ моей жизни относится къ далекому прошлому. Я былъ тогда очень молодъ. Это было еще задолго до путешествія моего въ Россію, съ которымъ я имлъ честь вкратц познакомить васъ, такъ какъ умолчалъ о многихъ приключеніяхъ, а познакомилъ васъ только съ нкоторыми, чтобы дать понять вамъ о чудной стран — Россіи и о моей находчивости, храбрости и сообразительности. Теперь же я хочу вамъ кое что разсказать еще о моихъ приключеніяхъ на мор въ годы прекрасной юности. Событія, о которыхъ я буду говорить, безусловно правдивы, въ чемъ, я думаю, вы сомнваться не будете, несмотря на невроятность этихъ удивительныхъ приключеній.

Я былъ тогда едва оперившимся птенчикомъ и не совсмъ еще отвыкъ отъ дтскихъ привычекъ. Самостоятельности во мн было очень мало, такъ какъ я мирно проживалъ въ счасть и благоденствіи подъ родительскимъ крылышкомъ. Мой дядя, по матери, занималъ высокій постъ въ посольств на остров Цейлон и страшно любилъ меня; мн же очень нравились его форма — гусарскаго офицера, его высокій ростъ, статность и длинные, черные, какъ смоль, усы. Меня, почему то, вс называли проказникомъ и даже говорили, что мой блый пушокъ подъ носомъ и на подбородк не успетъ вырасти, какъ я себ гд нибудь сломаю голову. Можетъ быть родители думали такъ потому, что я цлые дни и ночи только и мечталъ о путешествіяхъ и о страшныхъ приключеніяхъ, гд всегда рисовалъ себя побдителемъ; даже во сн я леталъ черезъ моря и горы, и когда съ испугу просыпался, то находилъ себя на полу. Сестры смялись надо мной говоря, что я летаю съ кровати на полъ.