Путешествия и приключения барона Мюнхгаузена

Распе Рудольф Эрих

Отъ этого острова до Цейлона дорога продолжалась довольно долго и только черезъ шесть недль, достигли мы благополучно мста назначенія.

VII

Пребываніе барона на остров Цейлон

Прошло нсколько дней посл нашего прізда на островъ, и я немного отдохнулъ отъ продолжительнаго путешествія. Меня познакомили съ высшимъ обществомъ и при этомъ разсказали о моей сильной страсти къ путешествіямъ. Вс очень интересовались мной, какъ иностранцемъ и засыпали всевозможными вопросами. Особенно хорошо я сошелся съ старшимъ сыномъ губернатора. Это былъ высокій, сильный юноша. Какъ то разъ онъ предложилъ мн пойти съ нимъ на охоту, я согласился съ большимъ удовольствіемъ. Не буду себя хвалить, а просто скажу, что я превосходилъ его во многомъ и уступалъ только въ одномъ. Онъ, какъ туземецъ, привыкшій къ мстному климату, легко переносилъ нестерпимый зной. Я мучился отъ жары и уставалъ до невозможности, а онъ шелъ себ свободно шагалъ все впередъ и впередъ. Вы только представьте себ, что солнечные лучи растопляли оловянныя пуговицы моей тужурки, и олово стекало съ нихъ, какъ воскъ со свчи, ружье же мое накалялось до того, что я боялся, какъ бы порохъ не вспыхнулъ самъ собой и не произвелъ бы выстрла. Во избжаніе такой

непріятности я придумалъ остроумное средство: потъ отъ сильнаго зноя лилъ съ меня, положительно, ручьями, и платокъ, которымъ я каждую минуту обтирался промокалъ насквозь, какъ будто его смачивали водою. Я сообразилъ, что мокрымъ платкомъ можно охладить накаленное желзо въ ружейномъ замк. Каждый разъ, когда я накладывалъ влажный платокъ, раскаленное желзо замка шипло, точно плита, когда на нее прольется жидкость. При такомъ невыносимомъ жаркомъ климат мн, европейцу, приходилось очень плохо, я не могъ идти вмст со своимъ товарищемъ и вынужденъ былъ лечь отдохнуть, чтобы набраться новыхъ силъ. Я выбралъ уютное мстечко надъ самымъ берегомъ какой-то широкой рки въ густомъ, тнистомъ лсу. Тнь его такъ и манила меня въ свои объятія, и я хотлъ уже расположиться для отдыха, какъ, вдругъ, услышалъ позади себя въ кустахъ какой то шорохъ. Я невольно оглянулся и окаменлъ: огромный левъ осторожно, какъ кошка, крался ко мн. Въ его глазахъ, налитыхъ кровью, я ясно читалъ его непреодолимое желаніе полакомиться мной, безъ моего на то позволенія. Онъ увидлъ, что я замтилъ его и приближался ко мн уже съ оглушительнымъ ревомъ. Я совсмъ растерялся, увидя на близкомъ разстояніи отъ себя страшнаго звря, и схватился за ружье, не сообразивъ даже, что мой выстрлъ раздражитъ его только еще больше, такъ какъ

ружье заряжено было заячьей дробью, но гд тутъ было соображать? Я прицлился и выстрлилъ. Левъ потрясъ головой, его косматая грива зашевелилась, вселяя въ меня невыразимый ужасъ, зарычалъ еще съ большей силой и бросился бжать прямо на меня. Что я въ эту минуту почувствовалъ, трудно описать. Я инстинктивно повернулся, и намривался бжать, совершенно выпустивъ изъ виду, что это самое худшее средство въ опасныхъ случаяхъ на охот. Въ это самое время я увидлъ… Боже мой, я содрагаюсь при одной только мысли объ этомъ! Въ нсколькихъ шагахъ отъ себя увидлъ я огромнаго крокодила, раскрывшаго страшную пасть и выжидавшаго удобнаго момента, чтобы меня проглотить. Вс мои надежды на спасеніе рухнули! Даже теперь еще пробгаютъ у меня мурашки по тлу при воспоминаніи о томъ критическомъ положеніи.

Спереди, — раскрывшій пасть крокодилъ, позади бжалъ разъяренный левъ, влво бурлилъ быстрый потокъ, а вправо зіяющая пропасть, на дн которой кишли ядовитыя зми…

Я потерялъ сознаніе и упалъ на землю. Послдняя мысль моя была о страшной смерти, такъ какъ я былъ увренъ, что мн не миновать зубастыхъ челюстей крокодила или же пасти и когтей косматаго льва. Въ подобную минуту, наврное, и самъ Геркулесъ ощутилъ бы тоже самое. Да, милостивые государи, я испыталъ тогда, что значитъ боязнь смерти, мн пришлось взглянуть ей прямо въ глаза.

Вы блднете? О успокойтесь, мои милые, дло уладилось, какъ нельзя лучше, и я остался, какъ видите, живъ. Сейчасъ вамъ разскажу, какъ это случилось. Когда я лежалъ на земл, разсвирпвшій левъ не разсчитавши прыжка, перескочилъ черезъ меня и попалъ головою прямо въ пасть крокодила. Раздался сильный ревъ и ужасный стонъ, приподнявъ немного голову я увидлъ, что, къ великой моей радости, я спасенъ. Понимаете, спасенъ отъ врной смерти! Вдь я себя уже тогда приписалъ къ лику святыхъ мучениковъ. Голова льва застряла въ зубахъ чудовища и они оба старались другъ отъ друга отдлаться. Глодка крокодила расширилась, на сколько могла, но не было никакой возможности проглотить льва. Мн лежать дольше не прходилось; я моментально вскочилъ на ноги, вынулъ изъ-за пояса свой охотничій ножъ и однимъ ударомъ отскъ голову льву. Громоздкое его туловище дрогнуло и тяжело упало къ моимъ ногамъ въ предсмертныхъ судорогахъ, а голову его я ружейнымъ прикладомъ затолкалъ въ глубину пасти крокодила, такъ что тотъ, не имя возможности дышать, — задохнулся и околлъ на моихъ глазахъ. Такимъ образомъ я избавился сразу отъ двухъ опасныхъ враговъ, все это произошло, благодаря счастливому случаю и моей находчивости.

Черезъ нкоторое время посл моихъ сильныхъ испытаній, закончившихся блестящей побдой надъ двумя страшными врагами, пришелъ мой товарищъ, сынъ губернатора, котораго сильно безпокоило мое отсутствіе. Онъ догадывался, что со мной случилось что-нибудь, но никогда еще не видлъ и не слыхалъ даже, чтобы одинъ человкъ въ одно и тоже время, будучи почти безъ оружія, могъ убить льва и огромнйшаго крокодила. Онъ меня радостно привтствовалъ, и мы вмст измрили крокодила, оказалось, что онъ имлъ около семи сажней въ длину.

Дома мы разсказали объ этомъ необыкновенномъ происшествіи губернатору, онъ веллъ немедленно послать телгу и людей, чтобы привезти обоихъ животныхъ въ такомъ вид, въ какомъ ихъ найдутъ на мст. При губернаторскомъ двор на остров Цейлон жилъ замчательный шорникъ; когда онъ узналъ объ случа со мной, то самъ мн предложилъ сдлать изъ шкуры льва сумки; я на такое предложеніе охотно согласился и въ короткое время онъ доставилъ ко мн на квартиру множество сумокъ удивительной работы, которыя я частью раздарилъ своимъ знакомымъ на память о пребываніи своемъ на остров Цейлон, остальныя же подарилъ потомъ амстердамскому бургомистру, который хотлъ меня отблагодарить наградой въ тысячу червонцевъ, но я, конечно, постарался отклонить его любезное предложеніе, что потребовало не малаго труда и краснорчія.

Сынъ губернатора меня радостно привтствовалъ.

Изъ крокодила же получилось прекрасное чучело, составляющее теперь одно изъ лучшихъ украшеній амстердамскаго музея. Вс постители этого музея всегда съ любопытствомъ останавливаются и долго всматриваются въ чудовище, а служитель музея разсказываетъ каждому, какимъ образомъ чучело попало въ музей, подробно разсказывая при этомъ о моемъ приключеніи. Но я долженъ замтить, что, какъ и всегда, это приключеніе разсказываютъ по своему, съ большими

преувеличеніями, такъ что слушателю трудно врить въ правдивость разсказа. Такъ, напримръ, служитель разсказываетъ, что левъ хотлъ проскочить сквозь крокодила и уже прошелъ всю длину его, но былъ замченъ «господиномъ прославленнымъ барономъ» — какъ онъ меня называетъ, — въ то время, когда левъ показалъ свою голову изъ туловища крокодила и баронъ отрубилъ ему голову. «Крокодилъ сейчасъ же повернулся, — такъ продолжаетъ мой разсказчикъ, — и раздраженный выходкой льва, выхватилъ изъ рукъ барона его охотничій ножъ и съ такимъ неистовствомъ проглотилъ его, что онъ прошелъ черезъ сердце чудовища и страшилище погибло въ страшныхъ мученіяхъ». Про безстыдство этого разсказчика и говорить не стоитъ. Его разсказы кром большихъ непріятностей, мн ничего не приносятъ. Такія небывальщины, какія онъ уметъ составлять въ своей праздной фантазіи, только подрываютъ довріе моихъ уважаемыхъ слушателей. Въ нашъ вкъ сомнній, многіе, не знающіе меня, вслдствіе грубой лжи этого человка, чего добраго и въ мои правдивые разсказы не поврятъ, а отнесутъ ихъ къ области пустого вымысла. Уже и теперь, когда я самъ разсказываю о своемъ приключеніи съ этимъ крокодиломъ, то люди, бывшіе въ музе съ полуулыбкой говорятъ: «мы уже слыхали объ этомъ въ Амстердамскомъ музе!» Поврьте, господа, что каждый благородный человкъ посл этого долженъ почувствовать себя глубоко оскорбленнымъ. Увряю васъ, мн это обидно и досадно.

VIII

Приключенія на мор по дорог въ Америку

Съ острова Цейлона нашъ корабль направился мимо Вестъ-Индскихъ острововъ въ Сверную Америку. Мой родственникъ, съ которымъ я васъ уже познакомилъ, получилъ важныя порученія отъ англійскаго правительства и для ихъ выполненія нужно было плыть къ Вестъ-Индскимъ островамъ. Экипажъ нашего корабля состоялъ изъ 1400 человкъ; на корабл было сто пушекъ. Нагрузившись углемъ, прсной водой и припасами мы поплыли къ Гольфштрому. Мн въ первый разъ пришлось познакомиться съ этимъ дивнымъ теченіемъ и я никогда не могъ себ представить, что увижу такія удивительныя вещи. Не могу безъ удовольствія вспомнить этого путешествія. — Погода была жаркая; вода вокругъ нашего корабля кипла, какъ въ котл. На корабл мы даже плиты не топили, чтобы варить себ обдъ, а просто въ стк опускали въ море сырое мясо или яйца и черезъ дв, три минуты пища была готова и при томъ обладала такимъ вкусомъ какой можетъ придать не всякій поваръ. Меня страшно удивляло еще то обстоятельство, что несмотря на высокую температуру, въ вод копошилось множество рыбы различной величины и самыхъ разнообразныхъ видовъ. Какъ он могли жить въ кипятк? Пища варилась въ этой вод въ продолженіи нсколькихъ минутъ, а он совершенно свободно разгуливаютъ, какъ въ обыкновенной вод. Я объясняю такое явленіе тмъ, что он постепенно привыкли къ такой температур, такъ какъ вода, должно быть, нагрвалась не сразу, а въ продолженіе нсколькихъ лтъ. Но стоило ихъ только вынуть изъ воды, какъ он моментально умирали, при чемъ оказывались совсмъ сваренными, такъ что мы во время всего своего пути пользовались ихъ вкуснымъ мясомъ, не прибгая къ услугамъ повара. Это обстоятельство объясняется очень просто: воздухъ гораздо холодне воды, и, когда рыбу вынимали изъ воды, жаръ ударялъ ей внутрь и причинялъ моментальную смерть. Въ этомъ, я думаю, нтъ ничего сверхъестественнаго, а самое обыкновенное явленіе природы, которая, какъ оказывается, бываетъ очень услужлива и, какъ видите, даже гостепріимна.

Кучеръ совершенно ясно описывалъ кнутомъ въ воздух иниціалы королевскаго имени, его корону и государственный гербъ.

Наконецъ то мы приплыли къ Вестъ-Индскимъ островамъ. Я могъ бы вамъ разсказать о многихъ приключеніяхъ на этихъ островахъ, но оставлю это до слдующаго раза, а познакомлю васъ лучше съ моими морскими приключеніями на пути къ самой Америк. Впрочемъ, упомяну только объ одномъ случа въ Вестъ-Индіи. Однажды я имлъ удовольствіе видть Вестъ-Индскаго короля, прозжавшаго по главной улиц въ парламентъ. Онъ сидлъ въ парадной карет, а за нимъ и вокругъ него хала многочисленная свита и придворныя дамы, необыкновенной красоты. Меня поразила красота нарядовъ всхъ слугъ и кучеровъ, не говоря уже о нарядахъ свиты и придворныхъ дамъ. На козлахъ королевской кареты сидлъ кучеръ въ большой шляп со страусинными перьями необыкновенной величины. Но это не важно, а удивительно то, что онъ совершенно ясно описывалъ кнутомъ въ воздух иниціалы королевскаго имени, его корону и государственный гербъ. Его искусство привлекало большія толпы зрителей, и трудно было угадать, на кого смотрла толпа: на этого ли толстаго кучера и его шляпу или же на своего короля.

Дальше, во время перезда въ Америку, съ нами приключилось нсколько непріятныхъ происшествій. Первое изъ нихъ произвело на нашемъ корабл большія опустошенія. Это было недалеко отъ острова Ньюфаундленда. Нашъ корабль несся на всхъ парусахъ и вдругъ наскочилъ на что-то, показавшееся намъ подводною скалою.

Капитанъ схватилъ карту и тщательно расматривалъ ее, но ни скалы, ни мели на томъ мст, гд мы остановились не было обозначено. Мы подумали что это временный наносъ песку и приступили къ изслдованію морского дна, но когда измрили глубину, то не оказалось дна на разстояніи около 500 саженъ отъ поверхности воды. Между тмъ толчекъ былъ такъ силенъ, что мы лишились руля, переломался на двое бугшпритъ и вс мачты, а нкоторыя изъ нихъ почему то раскололись отъ основанія до самой верхушки и щепками забросало всю палубу. Весь экипажъ пришелъ въ ужасъ, такъ какъ никто не могъ объяснить подобнаго явленія. Больше всхъ пострадалъ одинъ матросъ, который въ это самое время сворачивалъ главный парусъ. Его бдняжку отбросило отъ корабля, по крайней мр, на три англійскихъ мили, онъ упалъ въ морскую пучину и погибъ бы безъ всякаго сомннія въ морскихъ волнахъ, если бы къ его счастью, во время этого полета, не пролеталъ мимо него большой красный гусь. У него хватило на столько присутствія духа, что, падая въ воду онъ схватился за хвостъ этого свернаго гуся, благодаря чему его паденіе оказалось не столь чувствительнымъ, и онъ свободно удержался на поверхности моря. Не теряя времени, онъ обхватилъ длинную шею гуся одной рукой, а другой направилъ его къ кораблю, который казался отъ него ему маленькой точкой. Замтивъ странный экипажъ, приближавшійся къ нашему кораблю, мы опознали своего товарища и съ трудомъ вытащили его на палубу вмст съ гусемъ. Когда матросъ пришелъ въ себя, то разсказалъ, что ему было замчательно хорошо хать на гус, онъ сидлъ на немъ точно на пуховик.