Путеводитель по жизни
Шрифт:
Джек Лондон описывает как понимает смысл жизни один двадцатилетний портовый грузчик:
Когда его спросили – для чего он живёт, он ответил не задумываясь – чтобы выпить. Жизненные обстоятельства огрубили его душу, и он смотрел на своё неизбежное печальное будущее с холодным безразличием, поколебать которое никому не под силу. Окружающих его людей тоже не воодушевляют и не вызывают восторга тайны бытия. Им даже невдомёк, что есть какие-то тайны бытия. Набить брюхо, выкурить сигарету, да выпить кружку пива – вот и всё, что они стараются взять от жизни. Вот их смысл жизни. Вот ради чего они живут и о чём мечтают. Тупое животное
Познание и раскрытие способностей вряд ли являются самоцелью. Это средства для повышения совокупной удовлетворённости жизнью. И то – далеко не для всех.
Из чего состоит эта совокупная удовлетворённость жизнью пойдёт речь дальше.
Давайте всё-таки определимся – смысл жизни заключён в выполнении какой-то миссии или смысл жизни не обязательно связан с выполнением миссии? Если смыслом жизни является миссия, то можно ли считать миссией выживание? Жизнь – процесс, смысл которого состоит просто в выживании? Смысл жизни в том, чтобы жить, а если потребуется то – выживать во чтобы то ни стало? Это не так, есть вещи поважнее, чем жизнь. «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях» – это не просто красивый лозунг. Это кредо явилось руководством к действию для множества благородных людей.
Свидетельствует Роберт Блэтчфорд:
«Я скорее уж согласился бы умереть на большой дороге под открытым небом, я скорее бы согласился умереть с голоду на вольном воздухе, или утонуть в гордой морской пучине, или погибнуть от пули в упоении жестокой битвы, нежели влачить недостойное меня существование в зловонном аду и в конце этого скотского существования испустить дух на нищенской постели».
Свидетельствует Джек Лондон («Бездна»):
«Когда надежды на счастье несбыточны, жизнь для человека, естественно, теряет ценность. Человек, обманутый во всех своих надеждах и полностью лишённый радостей жизни, поступит весьма благоразумно и трезво, избрав смерть».
По-моему, найдётся очень мало желающих продолжать жить в невыносимых для жизни условиях, без всяких надежд на то, чтобы жизнь когда-нибудь будет приносить удовлетворение.
Есть ситуации, в которых «живые завидуют мёртвым».
Зарисовка из жизни, сделанная Титом Ливием:
«На следующий день карфагеняне усердно принялись собирать военную добычу. Римляне лежали тысячами. Некоторые, приведённые в чувство утренним холодом и болью ран, приподнимались из горы трупов. Многие лежали с перерубленными бёдрами и коленями. Они обнажали шею и просили лишить их последней крови. Других карфагеняне находили с закопанными в землю головами. Очевидно было, что они сами вырыли для себя ямы, и засыпая голову землей, душили себя».
И те, кто без раздумий будут делать опрометчивые заявления, что жизнь прекрасна всегда, и жить стоит в любых ситуациях, скорее всего, явно переоценивают свои силы и способности наслаждаться жизнью во всех её проявлениях, всегда получая удовлетворение от жизни. И, соответственно, переоценивают безусловную ценность жизни.
Зарисовка из жизни:
Из-за стены доносились слабые всхлипывания и стоны: «Скорей бы умереть. Не могу так больше жить. Дайте веревку, я задавлюсь!»
– Мама! Перестань причитать! – закричала, не выдержав, хозяйка квартиры. – Сама мучаешься и другим жить не даешь. Но старушка, почувствовав внимание, заголосила с еще большей настойчивостью : «О-ой,
Старушка второй год была лишена возможности двигаться. Перелом шейки бедра сначала с одной, а затем с другой стороны ограничил жизненное пространство когда-то активной, полной сил женщины до маленькой комнатушки. Сначала она вела почти нормальный образ жизни: регулярно выполняла утреннюю гимнастику насколько позволяло ее состояние, с аппетитом кушала, была интересным собеседником, а в минуты одиночества слушала радио, напоминавшее ей о существовании большого мира. Но старость и привязанность к кровати неумолимо вершили свое дело. В последние шесть месяцев положение усугубилось. Теперь старушка лежала, свернувшись в позе эмбриона. Движения причиняли невыносимую боль и сопровождались отчаянным : «О-о-о-ой, ой-ой-ой, о-о-ой!». Несмотря на старания дочери, начали образовываться пролежни. Человек на глазах превратился в живой труп.
Онкобольной с распадающейся опухолью и множественными метастазами, когда заболевание становится предельно невыносимым, просит окружающих помочь ему скорее умереть. Продлять жизнь такому больному – значит продлять его страдания. Древние арабы говорили:
«Смерть желанна, когда жизнь невыносима».
Как Вы считаете, есть ли смысл в страданиях? Есть, при условии, что человек имеет (возможно даже им самим не осознаваемое) убеждение, типа: «За то что я сейчас так страдаю, жизнь повернётся ко мне какой-то неожиданной стороной, откроет мне сокровенную тайну и, таким образом, мои мучения не будут напрасными, они компенсируются». Подобные мысли, несомненно, приносят человеку некое удовлетворение, придают жизни некий смысл. Вопрос – насколько человека хватит?
Ницше утверждает:
«Тот, кто имеет ЗАЧЕМ жить, может вынести любое существование». Так ли это?
Если мучения слишком остры, то они не только не облагородят человека, но могут сломать его как личность, и человек полностью потеряет свой человеческий облик, своё человеческое достоинство. Имеет ли ценность такая жизнь?
На самом деле жизнь имеет ценность только в том случае, если она приносит удовлетворение.
На всякий случай делаю оговорку, что некоторым удовлетворение может приносить и страдание. Удовлетворение может приносить также и надежда, что всё будет хорошо.
Зарисовка из жизни:
Голландцы считают пожизненное заключение – слишком мягким наказанием за зверские убийства. В своём либеральном законодательстве они планируют нововведение – ужесточить наказание жизнью. С помощью химиотерапии приговорённого предполагается полностью парализовать, оставляя при этом нетронутым его сознание. Неподвижное тело, за счёт того, что оно будет подключено к системе искусственного питания, обречено в полной изоляции влачить «проклятое бытие» до монета естественной смерти.
Свидетельствует Альбер Камю («Рассуждения об абсурде»):
«Есть лишь один поистине серьёзный философский вопрос – вопрос о самоубийстве. Решить, стоит ли жизнь тех усилий того (тех усилий), чтобы быть прожитой или она того не стоит, – это значит ответить на основополагающий вопрос философии. Я вижу как много умирает, придя к убеждению, что жизнь не стоит труда быть прожитой. Я вижу других людей, которые парадоксальным образом умирает за идеи или иллюзии, придававшие смысл их жизни (то, что называют смыслом жизни, есть одновременно смысл смерти)».