Путевые заметки от Корнгиля до Каира, через Лиссабон, Афины, Константинополь и Иерусалим

Теккерей Уильям Мейкпис

Впереди темнли горы; проводникъ, указывая на самую высокую изъ нихъ, сказалъ, что съ нея виденъ Іерусалимъ. Слова его одушевили насъ, и мы пустились на рысяхъ къ этой гористой стороны, которая была повидимому недалеко.

Но одушевленіе, понудившее проскакать насъ около четверти мили въ три минуты, было внезапно уничтожено невыносимо дурной дорогою. Къ горному хребту вели отдльные холмы, по которымъ извивалась вверхъ и внизъ каменистая тропинка. Потомъ дорога потянулась русломъ древней пересохшей рки, бурныя волны которой исчезли вмст съ мятежнымъ народомъ, обитавшимъ посреди этихъ дикихъ горъ. Каменистыя возвышенія, поднимающіяся по сторонамъ русла, изрзаны до самаго верха горизонтальными бороздами; на этихъ параллельныхъ уступахъ до-сихъ-поръ лежитъ еще тонкій слой почвы, и растетъ скудная зеленъ; но когда по руслу этому катилась

рка, и на крутыхъ берегахъ ея, согласно съ ветхозавтной исторіею, тснился необыкновенный народъ, горные уступы вроятно были покрыты садами и виноградниками, какъ въ новйшее время живописные берега Рейна. Теперь страна эта совершенно безлюдна, и вы идете какъ будто посреди какихъ-то окаменвшихъ водопадовъ. За исключеніемъ дюжины маленькихъ птицъ, мы не замтили на горныхъ уступахъ ни одного живаго существа въ продолженіе всей дороги. Даже воробьи убрались отсюда подъ кровли небольшихъ домовъ Іерусалима, гд ихъ пискъ и чилканье пріятне всхъ другихъ мстныхъ звуковъ.

Американцы, Поляки и Оксфордцы хали слишкомъ быстро для нашего каравана, который медленно подвигался впередъ на равн съ носилками, и потому мы пробирались посреди горъ въ очень небольшомъ количеств. Ни у одного изъ васъ не было оружія страшне зонтика, и какіе-нибудь двое Арабовъ, побуждаемыхъ злобнымъ намреніемъ, могли бы остановить насъ и присвоить себ вс наши ковровые мшки и чемоданы. Нельзя сказать, чтобъ мы хали, не чувствуя маленькаго страха. Когда проходили мимо васъ смуглые молодцы, обвшанные пистолетами и ятаганами, не трогая своихъ винтовокъ, или тащились, не произнося проклятій, нахмуренные погонщики верблюдовъ съ необычайно длинными копьями, изукрашенными пучками разноцвтныхъ лоскутковъ и красныхъ перьевъ, — намъ очень нравилось, что они идутъ своею дорогою, не останавливаясь и не заводя съ нами разговоровъ. По всему видно, что британскій левъ и съ зонтикомъ не безопасный зврь для Араба, вооруженнаго дьявольски длинною винтовкою. Что же чувствовали наши робкія спутницы? Надобно полагать, что он пришли бы въ совершенное отчаяніе, еслибь мы вздумали опередить ихъ.

Посреди этой горной страны находится деревня съ водой и зеленью; путешественники обыкновенно останавливаются въ ней для непродолжительнаго отдыха. За минуту до нашего прибытія, выхалъ отсюда караванъ, освженный водой и прохладою. Остановиться ли намъ? Взоръ, брошенный на женщинъ, о которыхъ боле всего на свти заботились мы во время дороги, заставилъ сказать насъ: нтъ! И мы двинулись дале. Какое удивительное самоотверженіе, какая рыцарская покорность! И такъ, бднымъ лошадямъ и муламъ не удалось отдохнуть и напиться, измученнымъ проводникамъ носилокъ не дано перевести духа: съ отчаяніемъ пустились мы догонять Поляковъ и Американцевъ, которые въ виду у васъ подымались на гору съ своими ружьями, прислугою и янычарами. Поздъ ихъ состоялъ человкъ изъ шестидесяти, и вс они хали медленно, какъ торжественная процессія въ Синей Бород.

Но, увы! они съ каждой минутою все больше и больше удалялись отъ насъ, и наконецъ, когда стали мы подыматься на гору, они совсмъ пропали изъ виду. Можетъ быть, въ это время многимъ изъ насъ приходила въ голову мысль о Флитъ-стрит и сильно захотлось увидть нсколькихъ полисменовъ. Казалось, мстность эта была населена порядочными негодяями: страшные хари выглядывали на насъ изъ хижины и глубокихъ впадинъ, темнвшихъ по скату горъ. Мулы съ трудомъ передвигали ноги, погоньщики требовали воды, и вотъ мы достигли до хорошенькой деревушки, построенной на гор, подъ деревьями. Ребятишки стряхивали съ деревьевъ винныя ягоды, женщины суетились вокругъ нихъ; тутъ стояла мечеть, и домики, подымавшіеся направо отъ насъ, походили на собраніе маленькихъ фортовъ; передъ ними тянулись сады и широкія поля, по которымъ шли въ деревню верблюды, обремененные ношею. Здсь можно было остановиться. Паоло, начальникъ нашихъ проводниковъ, зналъ шейха этого селенія, который далъ ему напиться и поужинать; вода была очень хороша, и мы не шутя стали подумывать: не переночевать ли намъ здсь, и не отложить ли възда въ Іерусалимъ до слдующаго дня?

Тутъ подскакалъ къ намъ всадникъ на прекрасной лошади, сурово заглянулъ въ носилки, на нашихъ леди, и похалъ дале. Вслдъ за нимъ явились еще два всадника; одинъ изъ нихъ былъ очень хорошій мужчина, весь въ красномъ. Этотъ уже безъ церемоніи подъхалъ къ дамамъ, сталъ играть съ маленькой собачкою, которая лежала въ паланкинъ, и спросилъ, не Инглисы ли мы,

на что я отвчалъ ему утвердительно. Паоло принесъ воды: сладостне этихъ помой, казалось, ничего нельзя было найдти въ мір. Мы пили, а бдные погоньщики муловъ завидовали намъ. Француженка, неустрашимая Виктуаръ, миле и доблестне которой, конечно, не было двушки во Франціи со временъ Іоанны д'Аркъ, отказалась отъ воды. Вдругъ одинъ изъ проводниковъ подбгаетъ къ своему хозяину и говоритъ: «Абу Гошъ приказываетъ барышнямъ выдти изъ носилокъ и показаться женщинамъ этой деревни.»

И такъ это былъ самъ Абу Гошъ, страшный разбойникъ, котораго въ насмшку прозвали мы волкомъ. Какъ же вс перетрусилисъ! Маршъ! закричали мы въ ту же минуту. Поглядли бы вы, какъ измнилось личико отважной Виктуаръ, когда узнала она, кто былъ этотъ Арабъ и уразумла смыслъ его посланія. «Un verre d'eau pour l'amour de Dieu!» простонала она, готовая безъ чувствъ упасть съ лошади: такъ страшно было ей попасться въ когти Гоша. «Ne buvez plus, Victoire!» воскликнулъ маленькій джентльменъ изъ нашей партіи. «Впередъ, вошелъ впередъ!» кричали вс въ одинъ голосъ. «Что это значитъ?» спрашивали насъ леди, чувствуя, что носилки стали снова потряхиваться. Но мы позаботились скрыть отъ нихъ намренія ужаснаго Абу Гоша. Караванъ двинулся въ путь, mademoiselle Victoire была спасена, и ея мистриссы узнали объ угрожавшей имъ опасности, когда мы были уже далеко отъ деревни.

Доброе или злое намреніе склонило на этотъ поступокъ воинственнаго Араба? Дйствительно ли mademoiselle Victoire избжала незавидной участи превратиться въ madame Abou Goche, или предводитель горцевъ хотлъ просто оказать намъ гостепріимство? Послднее кажется мн вроятне. Еслибы въ голов у него былъ злой умыселъ, тогда полдюжина винтовокъ покончила бы съ нами дло въ одну минуту, и вся наша партія находилась бы въ полной власти разбойника. Но теперь простота развязки сдлала это происшествіе скоре забавнымъ, нежели романическимъ, особенно для путешественника, который находился въ такомъ счастливомъ расположеніи духа, что былъ въ состояніи напвать псни передъ лицомъ разбойниковъ, какъ, напримръ, человкъ, пишущій эти строчки.

Отъхавъ недалеко отъ земли Гошень, мы очутились посреди садовъ и виноградниковъ; лучи заходящаго солнца освщали безчисленные золотые грозды удивительно вкуснаго винограда. Мы остановились и попробовали его. Никогда не случалось намъ сть ничего лучше этихъ ягодъ, никогда вода свже той, которую принесъ вамъ Арабъ, не лилась въ пересохшее горло человка. зда, солнце и боле всего Абу Гошъ сдлали ее такой вкусною: за эту услугу обязанъ я ему особенной благодарностью. Наконецъ, посреди самой ужасной рытвины, по которой, скользя, спускались наши лошади, услыхали мы пушечный выстрлъ; звукъ его долетлъ до насъ изъ Іерусалима. Сумерки здсь очень кратки; въ нсколько минутъ на природу, окружавшую насъ, легла густая тнь, и небо блеснуло тысячами звздъ.

Подъ этимъ-то великолпнымъ пологомъ прохали мы еще два часа. Вокругъ васъ тснились мрачныя горы; пейзажъ этотъ, нисколько не интересный днемъ, принималъ такой торжественный характеръ ночью, какого я нигд, никогда не видывалъ. Робко, почти съ ужасомъ, приближались мы къ грозному мсту, средоточію былой и будущей исторіи человчества. Воспоминаніе объ этихъ чувствахъ не покинетъ человка до той поры, пока не притупетъ въ немъ память, и, можетъ быть, онъ такъ же часто и много будетъ думать, какъ рдко и мало говорить о нихъ.

XII

Квартиры въ Іерусалим. — Еврейскіе пилигримы.- Іерусалимскіе Жиды. — Англійская церковь. — Церковь Гроба Господня. — Вилеемъ. — Латинскій монастырь. — Американскій консулъ. — Предметы для эскизовъ. — Отъздъ. — Рамле

По прізд въ Іерусалимъ, леди нашей партіи скоро нашли для себя прекрасную квартиру въ греческомъ монастыр, гд чистый воздухъ комнатъ и богатый кушаньями, виномъ и десертомъ столъ нимало способствовали къ возстановленію ихъ силъ, ослабвшихъ отъ утомительнаго путешествія. Не знаю, пользуются ли сами почтенные отцы монастыря хорошими снадобьями, которыми подчуютъ они гостей своихъ; но судя по ихъ наружности, надобно полагать, что они не прочь отъ этого. Монахи, которыхъ мы видли здсь, носятъ на лицахъ своихъ ясный отпечатокъ совершенно покойной совсти и привольнаго житья-бытья. Двое толстыхъ, краснощекихъ и неопрятно-одтыхъ служекъ безпечно сидли на солнышк, поглядывая съ монастырской террасы на улицу: глаза ихъ выражали чувства, нисколько не сходныя съ понятіемъ объ аскетизм.