Путевые заметки от Корнгиля до Каира, через Лиссабон, Афины, Константинополь и Иерусалим

Теккерей Уильям Мейкпис

Тоже печеный.

Дамсонъ тортъ.

Тоже изъ смородины.

Рисовые пудинги.

Смородиновые блинчики.

Только лишь подошли мы къ гавани, и передъ нами поднялись домы и башни Александріи, освщенные розовой зарей, какъ въ ту же минуту надъ ровнымъ зеркаломъ золотистой воды пронесся гулъ пушечнаго выстрла. Съ величайшей досадою узнали мы, что въ эту ночь не удастся намъ выйти на беретъ. Хотя во время нашихъ разъздовъ по Сиріи пароходъ былъ отлично вымытъ и вычищенъ, но все-таки жизнь на немъ утомила пассажировъ, не смотря на то, что неопрятные жиды, хавшіе съ нами изъ Константинополя, не толпились уже на палуб, и экономъ усердно кормилъ всмъ, что написано на столовой карт.

На другой денъ, чмъ свтъ втянулись мы въ гавань, загромозженную судами. Мы плыли мимо полусогнившихъ военныхъ кораблей,

на которыхъ разввались красные флаги со звздой; подл нихъ то я дло швыряли катеры; гребцы въ красныхъ фескахъ, налегая на весла, совершенно скрывались изъ виду; на кормахъ стояли длиннобородые рулевые. Тутъ находился большой національный флотъ и множество иностранныхъ кораблей. Пароходы французскихъ и англійскихъ компаній ходили взадъ и впередъ по гавани, или стояли на якор въ солевой вод. Многія изъ паровыхъ судовъ наши имли совершенно христіанскій видъ; только странно было смотрть на турецкій гербъ, нарисованный на носу ихъ, и на золотые арабскіе іероглифы, блествшіе на кожухъ. Любезный Тромпъ, на которомъ дохали мы до Бейрута, стоялъ также въ александрійской гавани, и капитанъ этого щегольскаго парохода отвезъ нкоторыхъ изъ насъ на беретъ въ своей гичк.

Въ эту ночь, съ помощью сигары и луннаго свта, озарившаго палубу, приготовился я мысленно къ тмъ впечатлніямъ, которыя ожидали меня въ Египт. Торжественно мечталъ я о величіи таинственной сцены. Мн казалось, что колонна Помпея должна возвышаться горою, въ желтой пустын, посреди цлой рощи обелисковъ, высокихъ какъ пальмы. Скромные сфинксы, возсдающіе надъ Ниломъ, величаво покойная наружность Мемноновой статуи, разоблачали предо мною Египетъ столько же, какъ сонетъ Теннисона, и я готовъ былъ смотрть на него cъ пирамидальнымъ удивленіемъ.

Набережная Александріи, гд высаживаются путешественники, похожа на докъ Портсмута; здсь, въ разнохарактерной толп, замтно нсколько черныхъ лицъ; стоятъ лавчонки съ корабельной рухлядью и распивочныя съ пьяными матросами; погоньщики лошаковъ кричатъ оглушительнымъ хоромъ: «Ride, sir! Donkey, sir! I say, sir!» на такомъ превосходномъ англійскомъ язык, который въ состояніи разсять самыя романическія грезы.

Въ добавокъ къ этому, зда на лошакъ очень незавидное занятіе; всякій сначала отказывается отъ нея, какъ отъ негодной вещи. Какъ повезетъ васъ это маленькое, длинноухое созданіе? Разв ссть самому на одного лошака, а на спину другаго положить ноги? Однако же и туземцы, и путешественники здятъ на нихъ. Я шелъ пшкомъ до-тхъ-поръ, пока достигъ уединеннаго мстечка, гд никто не могъ видть меня, и проворно перекинулъ ногу черезъ красное сдло этой крошки. Вмсто того, чтобы растянуться со мною поперегъ улицы, чего ожидаетъ, можетъ быть, всякій путешественникъ, лошачекъ этотъ быстро и весело понесся впередъ, не требуя ни шпоръ, ни другихъ средствъ понуканья, кром крика мальчика, который бжалъ рядомъ съ нимъ.

Въ архитектур домовъ, мимо которыхъ прозжаете вы, очень мало восточнаго характера. Улицы наполнены пестрой толпою Армянъ и Евреевъ, надсмотрщиками за работою невольниковъ, Греками и купцами, также прилично одтыми и выбритыми, какъ джентельмены нашего банка или биржи. Иностранца особенно поражаетъ здсь одно обстоятельство: безпрестанно встрчаетъ онъ туземцевъ, на половину или совсмъ лишенныхъ зрнія. Это слдствія ужасной офтальміи, которая производятъ въ Египт страшныя опустошенія. Вы видите дтей, сидящихъ въ воротахъ; глаза ихъ завязаны зеленымъ платкомъ, который облпленъ мухами. Минутъ въ шестъ проворный лошакъ переноситъ васъ въ кварталъ Франковъ. Здсь, какъ въ Марсел, по сторонамъ прибрежной, широкой улицы, стоятъ главные отели, домы купцовъ и консуловъ, съ развивающимися надъ ними флагами. Палаццо генеральнаго французскаго консула представляетъ чрезвычайную противоположность въ сравненіи съ маленькимъ домикомъ англійскаго представителя, который покровительствуетъ землякамъ своимъ изъ втораго этажа.

Но многимъ изъ насъ этотъ двухъэтажный фасадъ консульства показался несравненно привлекательне французскаго палаццо: здсь ожидали насъ письма и пріятныя всти съ родины, которыхъ не получали мы въ продолженіе двухъ мсяцевъ. Молодой джентельменъ изь Оксфорда торопливо схватилъ адресованные на его имя конверты и жадно читалъ письма, сложенныя очень акуратно и написанныя четкимъ, красивымъ почеркомъ. Легко было понять, что сочиняла ихъ Мери Анна, къ которой онъ неравнодушенъ. Нотаріусъ получилъ пакетъ, на который съ наслажденіемъ поглядывалъ его писарь, думая объ условіяхъ, предложенныхъ Снуксомъ, Роджерсомъ, Смитомъ, Томкинсомъ

и т. д. Къ государственному мужу пришли также полновсныя депеши, украшенныя многими печатями, на которыя наша оффиціальная переписка не жалетъ сургуча, покупаемаго на общественныя деньги. И я, вашъ покорнйшій слуга, получилъ маленькое, скромное письмецо. Въ немъ находилось другое, написанное большими каракулями; но конечно мни было пріятне читать его, нежели милорду англійскія депеши, или даже студенту корреспонденцію Мери Анны. Да, вы поймете меня, когда я скажу вамъ, что это были конфиденціальныя извстія отъ маленькой Полли о сромъ кот и новой кукл.

Для подобнаго удовольствія стоитъ совершить путешествіе и провесть безъ сна нсколько долгихъ ночей на палуб, думая о родин. Этого наслажденія напрасно стали бы вы искать въ город; тамъ не увидите ни такого чистаго неба и такихъ яркихъ звздъ надъ собою. Прочитавши письма, мы принялись за остроты удивительнаго Galignani; узнали, что подлываетъ О'Коннель, получили подробныя свднія о послдней дюжинъ новыхъ побдъ Французовъ въ Алжиріи и, въ заключеніе, пробжали шесть или семь нумеровъ Понча! И если бы въ это время сказали намъ, что вблизи находится безконечная аллея, составленная изъ помпейскихъ колоннъ, и что живые сфинксы играютъ на берегахъ Махмудова канала, — право, мы не тронулись бы съ мста, не прочитавши до конца «Punch» и «Galignani».

Въ Александріи немного предметовъ, достойныхъ вниманія, и осмотрть ихъ не трудно. Мы пошли по базарамъ, въ которыхъ несравненно боле восточнаго элемента, нежели въ европейскомъ квартал съ его англійскимъ, итальянскимъ и французскимъ народонаселеніемъ. Порою встрчали мы большой домъ, грубо вымазанный мломъ, съ восточными ршетчатыми окнами. Двое неуклюжихъ часовыхъ у дверей его, въ такихъ нелпыхъ мундирахъ, какіе только можно себ представить, доказывали, что это резиденція или высшаго придворнаго сановника, или одного изъ безчисленныхъ сыновей египетскаго Соломона. Его высочество былъ погруженъ въ глубокую горесть, никого не принималъ въ своемъ дворц, и самъ не выходилъ изъ него. Европейскія газеты объявили въ это время, что онъ намренъ отказаться отъ престола; но въ Александріи ходили слухи, что любовныя длишки, которыми старый паша занимался очень усердно, и неумренное употребленіе гашиша и другихъ возбуждающихъ средствъ, произвели это отвращеніе отъ жизни и занятій, которымъ страдалъ онъ. Однакоже по прошествіи трехъ дней, властолюбивый старикъ вылечился отъ своего недуга и ршился пожить и поцарствовать еще немножко. Черезъ недлю, нкоторые изъ вашей партіи представлялись ему въ Каир и нашли его совершенно здоровымъ.

Болзнь паши, и итальянская опера и ссора двухъ примадоннъ, изъ которыхъ одна была очень хорошенькая, составляли главные предметы разговоровъ. Я ознакомился съ этими новостями въ лавочк одного цирюльника. Мшая французскій языкъ съ испанскимъ и итальянскимъ, онъ сообщалъ ихъ своимъ постителямъ достойною удивленія скороговоркою.

Видли мы знаменитый обелискъ, посылаемый Мешетомъ Али въ даръ британскому правительству, которое не обнаружило однако же особенной поспшности принять этотъ тяжеловсный подарокъ. Огромное изваяніе валяется на земл, заскверненное всевозможными гадостями. Мальчишки возятся вокругъ него, привлеченные сюда грязью. Арабы, Негры и погонщики лошаковъ, проходя мимо, глядятъ на поверженный обелискъ также холодно, какъ и британское правительство, не позаботившееся до-сихъ-поръ объявить о славныхъ результатахъ египетской кампаніи 1801 года. Если же англійская нація смотритъ на этотъ подарокъ такъ холодно, то непростительно было бы съ нашей стороны приходить отъ него въ восторженное состояніе.

Помпейская колонна совсмъ не такъ высока, чтобы можно было удивляться ея размрамъ. Этотъ памятникъ не избгъ также позорной участи: матросы и другіе необразованные путешественники исчертили его грубыми знаками; даже имя Псамстиха исчезло подъ другими неприличными надписями. Очень жалю, мой другъ, что не могу представить вамъ снимка съ имени этого монарха, исторія котораго такъ занимаетъ васъ.

Боле всего понравился мн въ Александріи праздникъ Негровъ. Они справляли его за городомъ, въ деревушк. Здсь собралось многое множество старыхъ, худыхъ, толстыхъ, безобразныхъ, дтскихъ и счастливыхъ лицъ, для которыхъ природа изобрла несраменно боле черную и прочную краску, нежели тотъ составъ, которымъ Египтяне покрыли базу Псаметиха. Вс лица, какъ у женщинъ, носившихъ за спиною грудныхъ ребятъ, такъ и у почтенныхъ стариковъ, съ сдинами, не уступавшими въ близн овечкамъ Флоріана, были одушевлены широкой улыбкою.