Путевые заметки от Корнгиля до Каира, через Лиссабон, Афины, Константинополь и Иерусалим

Теккерей Уильям Мейкпис

Хотя Турчанки закрываютъ лица вуалями и кутаются съ головы до ногъ такъ безобразно, какъ только можно себ представить; однако же и эти средства скрыть себя отъ взоровъ любопытнаго мужчины кажутся имъ все еще не вполн удовлетворительными. Однажды, вслдъ за мною, вошла въ лавку покупать туфли толстая, очень пожилая женщина, съ брильянтовыми перстнями на пальцахъ, выкрашенныхъ шафраномъ. Съ нею былъ сынъ Ага, мальчикъ лтъ шести, претолстый и преважный, въ казакин, обшитомъ бахромою, и съ большой кистью на феск. Молодой Ага пришелъ за парою башмаковъ; кривлянья его, когда онъ примривалъ ихъ, были такъ милы, что мн хотлось срисовать этого мальчугана и его толстую мамашу, которая присла на скамейку. Этой женщин пришло въ голову, что я любуюсь на нее; хотя и надобно было предполагать, что она по фигур и комплекціи похожа на груду пломпудинга. Въ слдствіе

такаго заблужденія, она поручила башмачнику вытуритъ меня изъ лавки, ссылаясь на то, что женщины ея званія не могутъ обуваться въ присутствіи иностранцевъ. И такъ, я принужденъ былъ удалиться, хотя и очень хотлось остаться мн въ лавк, потому что маленькій лордъ вскобенился въ это время такъ забавно, что казался мн даже интересне извстнаго карлика генерала Томъ-Томба. Говорятъ, когда затворницы сераля приходятъ на базаръ, въ сопровожденіи черныхъ евнуховъ, — иностранцы прогоняются съ него немедленно. Мн случилось встртить ихъ штукъ восемь, съ евнухомъ; он были одты и закутаны также безобразно, какъ другія женщины, и, кажется, не принадлежали къ числу красавицъ перваго разбора. Этимъ жалкимъ созданіямъ позволяется выходить изъ гарема разъ шесть въ годъ, для покупки табаку и разныхъ бездлокъ; все остальное время они посвящаютъ исключительно на исполненіе своихъ прекрасныхъ обязанностей въ станахъ таинственнаго гарема.

Хотя иностранцамъ и запрещено заглянуть во внутренность клтки, въ которой заключены эти райскія птички; однако же нкоторыя комнаты сераля открыты для любопытныхъ постителей: стоитъ только не пожалть бакшиша. Однажды, поутру, я похалъ смотрть сераль и загородный домъ покойнаго султана. Это большой павильонъ, который могъ бы теперь быть танцовальной залою для привидній. Есть другая лтняя дача, куда, по словамъ гида, прізжаетъ султанъ для пріятнаго превровожденія времени съ женщинами и нмыми. Къ сералю шелъ пхотный полкъ съ музыкою; мы послдовали за нимъ и присутствовали на ученьи солдатъ, посреди прекрасной зеленой долины, противъ сераля, гд возвышается одинокая колонна, воздвигнутая въ память какаго-то важнаго событія однимъ изъ византійскихъ императоровъ.

Тутъ было три баталіона турецкой пхоты. Вс построенія и ружейные пріемы исполняли они весьма удовлетворительно. Стрляли вс вмст; откусывали воображаемые патроны съ превеликой яростью и въ тактъ, по команд; маршировали и останавливались ровно, прямыми линіями, словомъ, длали все это, какъ и наши солдаты. Не хорошо только, что они низки, молоды и очень неуклюжи; видно, имъ неловко въ этихъ истрепанныхъ европейскихъ мундирахъ; особенно слабы и нескладно устроены у нихъ ноги. Нсколько десятковъ турецкихъ инвалидовъ пріютилось здсь на солнышк, подл фонтана, наблюдая за маневрами своихъ товарищей (какъ будто не довольно насладились они въ жизнь свою этимъ пріятнымъ препровожденіемъ времени). Этотъ больной народъ былъ на видъ несравненно лучше своихъ здоровыхъ товарищей. На каждомъ изъ нихъ, сверхъ благо миткалеваго сюртука, была надта темно-срая суконная шинель; на головахъ ватные нанковые колпаки, и судя по наружности этихъ людей и по превосходному состоянію здшнихъ военныхъ госпиталей, надобно полагать, что въ турецкой служб лучше быть больнымъ, нежели здоровымъ.

Противъ зеленой эспланады и блистающаго позади нея Босфора, возвышаются толстыя каменныя стны вншнихъ садовъ сераля. Изъ-за нихъ выглядываютъ кровли бесдокъ и кіосковъ, обсаженныхъ густою жимолостью, которая скрываетъ прекрасныхъ постительницъ, гуляющихъ въ этихъ садахъ, отъ зоркихъ глазъ и зрительной трубы любопытнаго Европейца. Мы не замтили тамъ ни одной движущейся фигуры. Дорога идетъ вокругъ стнъ; открытый паркъ, въ которомъ деревья перемшаны съ цвтниками и котэджами, очень похожъ на англійскіе парки. Мы думали, что увидимъ здсь великолпный дворецъ, — ничего не бывало. По водъ разъзжаютъ самые простые ботики; землекопы поправляютъ дорогу, а плотники хлопочутъ около палисада: точь-въ-точь, какъ въ Гэмпшир. Представтьте только, для полноты сходства, что вмсто англійскаго джентельмэна, поджидающаго почтальона съ «Saint James's Chronicle,» разгуливаетъ въ нашемъ паркъ султанъ съ парою собакъ и садовымъ ножикомъ.

Дворецъ совсмъ не похожъ на дворецъ. Это большой городъ, состоящій изъ павильоновъ, построенныхъ какъ ни попадя, сообразно съ фантазіею многихъ падишаховъ или ихъ фаворитокъ. Одинъ только рядъ домовъ иметъ правильную и даже величавую наружность: это кухни. Смотря на массу павильоновъ, вы замчаете что-то похожее на развалины; внутренность ихъ, говорятъ,

также не отличается особеннымъ блескомъ, — словомъ, загородная резиденція Абдулъ-Меджида нисколько не красиве и конечно не комфортабльне пансіона для молодыхъ двицъ Миссъ Джонесъ.

Я ожидалъ найдти признаки великолпія въ маленькой конюшн; думалъ, что увижу тамъ скакуновъ, достойныхъ носить на хребт своемъ особу падишаха. Но мн сказали, что султанъ очень робкій здокъ: для него сдлается обыкновенно верховая лошадь, стоящая не дороже двадцати фунтовъ стерлинговъ. Другія лошади, которыхъ видлъ я здсь, въ неопрятныхъ, изломанныхъ стойлахъ, некрасивы, малы ростомъ и дурно содержатся. Право, въ базарный день, вы найдете въ конюшн деревенскаго трактира лошадокъ гораздо получше верховыхъ султанскихъ коней.

Кухни раздлены на девять большихъ залъ, по одной для всхъ чиновъ сераля, начиная съ султана. Здсь ежедневно жарятся цлыя гекатомбы мяса, и вообще приготовленіе кушанья совершается съ дикимъ, гомерическимъ величіемъ. Трубы не введены здсь въ употребленіе; дымъ изъ сотни печей выходитъ сквозь отверстія, сдланныя въ потолкахъ, покрытыхъ копотью. Свтъ проникаетъ сверху, въ эти же самыя отдушины, и мняясь съ дымомъ, тускло освщаетъ смуглолицыхъ поваровъ, которые хлопочутъ съ котлами и вертлами. Рядомъ съ дверью той кухни, куда вошли мы, готовилось пирожное для султаншъ. Главный кондитеръ учтиво пригласилъ насъ поглядть на его работу и даже отвдать сластей, приготовленныхъ для хорошенькихъ ротиковъ. Какъ розовыя губки красавицъ должны лосниться посл этого снадобья! Сначала большіе листы тста укатываются скалкою до тхъ поръ, пока сдлаются тонки, какъ писчая бумага; потомъ артистъ начинаетъ свертывать ихъ, давая своему произведенію прекрасныя, фантастическія формы; опускаетъ его въ кострюлю, льетъ туда множество масла, и наконецъ, когда пирогъ поджарится, наполняетъ ноздреватую внутренность его вареньемъ. Луннолицыя красавицы очень любятъ такіе пироги; сдобное и сладкое жуютъ он съ утра до ночи. Эта неумренность должна необходимо влечь за собою дурныя послдствія; отъ нея происходятъ разнообразные недуги.

Добродушный поваръ наложилъ цлую кастрюлю масляныхъ пышекъ, опустилъ очень подозрительную чумичку въ большой котелъ, вмщающій въ себ нсколько галоновъ сиропа, весьма щедро полилъ имъ пышки и пригласилъ насъ покушать. Я удовольствовался однимъ пирожкомъ, ссылаясь на плохое здоровье, не позволявшее мн наполнять желудка масломъ и сахаромъ; но драгоманъ уничтожилъ ихъ штукъ сорокъ въ одно мгновеніе ока. Они исчезали въ его открытыхъ челюстяхъ, какъ сосиски въ широкомъ горл клоуна; съ бороды и пальцевъ капало масло. Мы прилично вознаградили повара за пышки, проглоченныя драгоманомъ. Пость сластей, приготовленныхъ для наложницъ султана, — это чего-нибудь да стоитъ.

Отсюда пошли мы на второй дворъ сераля; идти дале считается уже уголовнымъ преступленіемъ. Въ гид намкается на опасность, которой подвергаетъ себя иностранецъ, желающій проникнуть въ тайны перваго двора. Я читалъ Синюю Бороду и не дерзнулъ заглянуть въ завтныя двери, ограничиваясь однимъ вншнимъ обзоромъ мстности. Удовольствіе быть здсь увеличивалось мыслью о незримой опасности, скрытой за ближайшей дверью съ приподнятымъ напашемъ, который готовъ разрубить васъ на двое.

По одной сторонъ этого двора тянется ограда; противъ нея находится зала дивана, «большая, но низкая, покрытая свинцомъ и позолотою, въ мавританскомъ вкус, довольно просто». Здсь возсдаетъ великій визирь, и принимаются послы, которыхъ, по окончаніи аудіенціи, отвозятъ на верховыхъ лошадяхъ, въ почетной одежд. Но, кажется, этой церемоніи не существуетъ въ настоящее время. Англійскому посланнику велно удаляться изъ сераля въ томъ же мундир, въ какомъ онъ придетъ сюда, и не принимать ни подъ какимъ видомъ бакшиша. На правой сторон дверь, ведущая во внутренность сераля. Никто не входитъ въ нее, за исключеніемъ тхъ, за кмъ нарочно посылается, говоритъ гидъ; нтъ средствъ увеличить ужасъ этого описанія.

Подл двери растянулись ихогланы, пажи и слуги, съ утомленными лицами и въ отрепанныхъ платьяхъ. Посреди ихъ сидлъ на скамь, подъ лучами солнца, старый, толстый, покрытый морщинами блый евнухъ, опустивши на грудь большую голову и протянувъ коротенькія ножонки, которыя, по видимому, не могли уже поддерживать его старое, обрюзглое тло. Сердито закричалъ онъ въ отвтъ на поклонъ моего драгомана, который, повши вдоволь сладкихъ пышекъ, ожидалъ конечно боле учтиваго пріема. Надобно было видть, какъ струсилъ этотъ бднякъ, какъ сталъ онъ улепетывать, уговаривая меня прибавить шагу.