Путевые заметки от Корнгиля до Каира, через Лиссабон, Афины, Константинополь и Иерусалим

Теккерей Уильям Мейкпис

Ночь провели мы въ домъ англійскаго консула. Добрый старикъ отдалъ намъ вс свои тюфяки; мы улеглись на полу, а леди прикорнули вокругъ насъ на диванахъ. Что касается до меня, я надялся видть золотые сны, въ род Альнаскаровыкъ; но, чу! маленькій комаръ загудлъ на своей волторн; вспрыгнула дятельная блоха, съ злобнымъ намреніемъ: попробовать христіанской крови (восточныя блохи кусаются несравненно больне нашихъ), и клопъ… ажъ, проклятый! Неужели назначеніе его заключается въ томъ только, чтобы кусать человка? Одинъ Больверъ, своимъ патетическимъ слогомъ, могъ бы описать приключенія этой несчастной ночи, ознаменованной шумомъ, стономъ, проклятіями и позорнымъ униженіемъ человчества! Я слышалъ пніе птуховъ, крикъ дтей, которыхъ убаюкивали матери, и ржаніе бдныхъ лошаковъ при нужномъ свт; наконецъ услыхалъ я стукъ копытъ и оклики вожатыхъ. Было три часа: лошади дйствительно пріхали. Ослы, мулы, вьючныя сдла и погоньщики — все это перемшалось при лунномъ свт, посреди живописной улицы. Такъ-то провелъ я первую ночь въ Сиріи.

XI

Кавалькада. —

Устройство позда. — Турниръ. — Рамле. — Путевые эскизы. — Встрчи. — Абу-Гошъ. — Ночь передъ Іерусалимомъ

Боле часа времени потребовалось на приведеніе въ порядокъ нашего каравана. Для удобства всадниковъ, надобно было пересдлать лошадей; дамы услись на носилкахъ, впереди и сзади которыхъ были запряжены два черныхъ мула, при каждомъ изъ нихъ находился грумъ, и съ боку шелъ высокій, чрезвычайно добрый на взглядъ, смуглолицый парень, который не давалъ паланкину раскачиваться и предлагалъ свою спину вмсто подножки, когда садились въ экипажъ или намревались изъ него выдти. Эти три молодца, выдержанные постомъ, прошли около сорока миль, въ продолженіе четырнадцати часовъ, по дурной дорог, легко и быстро, не теряя ни на минуту веселаго расположенія духа. Во время пути раза два напились они воды, и только этимъ преступили правило, предписанное закономъ; но отъ хлба и отъ всего, что мы предлагали имъ по съдобной части, они отказались ршительно, и шли такъ бодро, что верблюды могли бы имъ позавидовать. Какой урокъ терпнія для поль-мольскихъ Сарданапаловъ, которымъ рыхлые диваны клуба кажутся все еще недовольно мягкими!

Еслибъ вздумалось мни писать на досуг сонеты, я постарался бы выразить въ четырнадцати строкахъ т чувства, которыя волновали меня, когда сидлъ я на высокомъ турецкомъ сдл, съ плетеною изъ бумажныхъ шнурковъ уздою, парою стремянъ, въ родъ двухъ лопатъ, и съ безчисленными бусами, бляхами и кисточками на сбруи, готовясь на лихомъ скакун въхать въ таинственную сферу сирійской жизни. Каковы должны были казаться мы при лунномъ свт? Ручаюсь, что такую лошадь и такого сдока не часто видите вы въ Лейстершир. Стремена чрезвычайно коротки; грубые ремни ржутъ ноги, и вы сидите на кон, словно на башн, упасть съ которой очень нетрудно. Неопытному здоку не мшаетъ, для безопасности, класть палку или зонтикъ поперегъ осгроконечнаго сдла, чтобъ не пролетть по-крайней-мр черезъ шею лошади. Я нашелъ это средство весьма удобнымъ при спуск съ горъ и рекомендовалъ его добросовстно смиреннымъ пилигримамъ, которыхъ встртилъ въ город.

Мы, мирные люди, не подражали другимъ, боле воинственнымъ путешественникамъ, и не обвсили поясовъ своихъ ятаганами и пистолетами. Происшествіе, разсказанное намъ въ Іерусалим, можетъ служить урокомъ для пилигримовъ, которые любятъ украшаться оружіемъ. Почтенный Гогэнъ Эрмеръ, недавно совершившій путешествіе по Востоку, носилъ на пояс дв пары пистолетовъ такой превосходной отдлки, что одинъ шейхъ изъ окрестностей Іерихона, прельстясь ими, ограбилъ его начисто. Не знаю, разсказалъ ли Эрмеръ эту исторію друзьямъ своимъ, по возврат на родину.

Въ дополненіе къ этому, можно упомянуть о другомъ случа. Знаменитый ирландскій перъ, лордъ Ольджентъ, отличившійся во время службы своей въ Бокингэмширскихъ Драгунахъ, хотлъ заплатить что-то въ род подати іерихонскому шейху, какъ вдругъ явился другой шейхъ и началъ доказывать, что онъ-то и есть настоящій губернаторъ Іерихона. Оба эти близнеца долго спорили объ особ лорда Ольджента, какъ дв женщины о невинномъ ребенк передъ царемъ Соломономъ. Пришлось путешественнику заплатить обоимъ; но такихъ исторій здсь не оберешься.

Партія наша двинулась въ путь часа въ четыре: леди на носилкахъ; Француженка, горничная, на срой лошади; кавалеры также, какъ и вашъ покорнйшій слуга, на высокихъ сдлахъ, а слуги, проводники и грумы на разныхъ вьючныхъ животныхъ — всего было четырнадцать человкъ. Прибавьте къ этому двухъ препочтенной наружности Арабовъ, съ сдыми бородами, въ блыхъ чалмахъ и блой одежд; при бедрахъ ихъ изгибались сабли, а за спиной висли длинныя винтовки. Никогда не видывалъ я боле почтенныхъ воиновъ. Сдерживая горячихъ коней своихъ, тихо хали они по сторонамъ носилокъ. Когда выбралась мы изъ крутыхъ улицъ города въ открытыя поля, освщенныя луной и звздами, эти воины двинулись впередъ позда и повели караванъ нашъ по дорог, обсаженной какими-то дьявольски странными, щетинистыми грушами. Казалось, деревья жги выросли въ тартар. Вотъ появлялась заря, сперва пепельная, потомъ зеленая и наконецъ пурпуровая. Воинственныя фигуры нашихъ предводителей живописно рисовались на горизонт, ярко освщенномъ ею. Видъ этой маленькой кавалькады и природы, окружавшей ее, навсегда останется въ моей памяти, какъ одно изъ самыхъ свжихъ и наиболе пріятныхъ впечатлній, которыя удалось извдать мн съ того дня, когда въ первый разъ увидалъ я плотину Кале. Мы напоили лошадей своихъ водою изъ прекраснаго восточнаго фонтана и при полномъ свт дня въхали въ шаронскую долину, знаменитую нкогда своими розами; но теперь очень скудно обработанную, хотя и все еще прекрасную.

Здсь увидали мы вдали другую кавалькаду. Наши блые воины поскакали впередъ опросить ее. Мы тоже пустили скакуновъ своихъ рысцою, и держа зонтики, какъ держалъ копье свое Ричардъ, стремясь навстрчу Саладина, неустрашимо хали къ незнакомому каравану. Оказалось, что это были благочестивые польскіе жиды, плывшіе

съ нами изъ Константинополя. Мы привтствовали ихъ радостнымъ крикомъ; оба каравана, соединясь вмст, двинулись гуськомъ, проходя въ часъ по четыре мили. Предводителемъ еврейской партіи былъ Арабъ, съ перешибеннымъ носомъ, съ пистолетами, саблею и ружьемъ; желтая, дамасская ткань обвивала его голову, а носъ былъ залпленъ пластыремъ. Онъ халъ на срой лошади, покрытой блестящей сбруею; чудный, арабскій конь его ржалъ, прыгалъ и становился на дыбы, приводя всхъ насъ въ удивленіе.

Только лишь наздникъ этотъ кончилъ свои эволюціи, какъ поднялось другое облако пыли, въ которомъ мелькнули вооруженные всадники. Во глав этой партіи халъ Арабъ и за нимъ два янычара съ серебряными булавами, блиставшими на солнц. Они провожали новаго генеральнаго консула Соединенныхъ Штатовъ, который спшилъ занять постъ свой въ Іерусалим.

Перешибенный носъ немедленно подъхалъ къ американскому Арабу, вынулъ свою трубку и подалъ ее противнику, въ знакъ вызова на джигитство. Вслдъ за этимъ понесся онъ по степи, описывая круги, обращаясь назадъ и принимая всевозможныя направленія. Американецъ подражалъ ему. Потомъ оба воина вступили въ бой. Замтьте, мы любовались этимъ турниромъ въ шаронской долин, передъ Яфою. Бдный пластырь, видя, что онъ не можетъ одолть своего противника, вызвалъ его на скалу и полетлъ впередъ, сломя голову; Американецъ пустился вслдъ за нимъ. Перешибенный носъ былъ побжденъ въ другой разъ; Янки стали презрительно здить вокругъ него, и этимъ отклонили попытку къ дальнйшему состязанію двухъ соперниковъ.

Чего можно еще требовать отъ человка? Рыцари и паладины не могли бы сдлать ничего боле. Ни въ одномъ роман Вальтера-Скотта не читалъ я такой прекрасной и блестящей сцены. Степенные воины нашего позда не принимали участія въ скачк молодыхъ людей. Важно хали они въ своихъ блыхъ чалмахъ подл носилокъ леди; длинныя дула винтовокъ высоко подымались надъ ихъ спиною.

Не было недостатка во встрчахъ въ продолженіе этой дороги: то попадались намъ вереницы лошаковъ, или верблюды, по два и по три вмст; то погоньщикъ мула, напвающій очень странную мелодію; то женщина, подъ блымъ вуалемъ, въ черной маск и желтыхъ папушахъ, дущая на осл, въ сопровожденія своего мужа. Путники часто привтствовали насъ поклонами. Наконецъ, подъ пологомъ дыма, увидали мы передъ собою Рамле, съ высокою башнею, которая одиноко возвышалась съ правой стороны его. Пробираясь между блыхъ куполовъ и каменныхъ домовъ маленькаго городка, мы въхали на кладбище. Дв женщины сидли на могил; одна изъ нихъ, склонивши голову къ надгробному камню, раскачивалась изъ стороны въ сторону и причитывала очень жалобно. Генеральный консулъ Соединенныхъ Штатовъ пригласилъ насъ завтракать въ домъ гостепріимнаго Армянина, второстепеннаго представителя американской республики въ Яф. Мы вошли на террасу, украшенную звздами и лентами, оставя лошадей своихъ на попеченіе крикливыхъ и оборванныхъ Арабовъ. Хорошо ли они кормили ихъ это была уже не наша забота; при възд въ Іерусалимъ, я отдалъ поводья первому человку, который стоялъ подл меня, и посл не слыхалъ ни слова о своей лошади. За завтракомъ подали вамъ сперва супъ, приправленный корицею и другими пряностями, потомъ жареную и душеную баранину, за которою слдовала курица, плавающая въ масл, дале темное рагу съ лукомъ и наконецъ пилавъ. Кушанья эти были приготовлены изъ превосходной провизіи и отличались хорошимъ запахомъ. Когда мы вышли изъ-за стола, за него услся простой народъ. Однако мы торопились въ путь, а потому и заставляли этихъ усердныхъ доковъ поскорй облизывать свои пальчики.

По вызд нашемъ изъ Рамле, мстность потеряла мягкій и мирный характеръ, отличавшій прекрасную долину, оставшуюся позади насъ. Солнце поднялось высоко и разсяло весь этотъ изящный, свжій колоритъ, въ который облекается міръ Божій въ часы ранняго утра и которымъ суждено любоваться такъ рдко городскимъ жителямъ. Теперь хали мы по желтой, мрачной долин, почти совсмъ необработанной. По сторонамъ дороги росъ, по большей части, дикій пастернакъ, и кое-гд торчали клочья зелени. Мы видли много стадъ; поджарыя, низенькія коровенки отличались хорошей породою; черныя козы паслись подъ надзоромъ Негра, одтаго въ рубище и вооруженнаго длинной винтовкою, которая всила у него за спиною. Всматриваясь въ вашу маленькую кавалькаду, онъ прикрывалъ глаза рукою. Полуобнаженные поселяне служили дополненіемъ этой грустной картины восточное жизни; торжественно выступавшіе парни, въ полинявшихъ фескахъ и синихъ или блыхъ замасленныхъ рубахахъ, не заключали въ себ ничего похожаго на солдатъ. Много и здсь попадалось намъ лошаковъ и верблюдовъ, навьюченныхъ между двухъ горбовъ дешевыми товарами. Около полудня остановились мы въ близкомъ разстояніи отъ арабской деревни и съ удовольствіемъ напились свжей воды. Бобры и муравьи строятъ себ жилища, не совсмъ непохожія на эти негодныя избенки, которыя скомканы здсь безобразными грудами. Мы одной отдльной хижины не встртили мы на всемъ протяженіи дороги. Бдные и склонные къ воровству фелахи жмутся вс вмст, для собственной защиты отъ другихъ воровъ, своихъ сосдей. Правительство, которое мы возстановили у нихъ, только что обкрадываетъ этихъ бдняковъ. Женщины, въ длинныхъ синихъ рубашкахъ, закрытыя изорванными покрывалами, сновали взадъ и впередъ мимо насъ, съ кувшинами на головахъ. Мальчишки, выпуча глаза, обступили вашу партію и вмст съ отцами старались выклянчить бакшишъ. Деревенскія собаки лаяли, бгая вокругъ стадъ, которыя шли на водопой или на пастбище.