Пять лет спустя или вторая любовь д'Артаньяна
Шрифт:
— Не прогонит! — с улыбкой заверил ее Арамис.
В дверь больше не стучали.
Арамис прислушался, сел, мягко отстранил льнущую к нему молодую женщину, встал, задрапировался в простыню, как римский патриций в тогу, взял шпагу, прислоненную к креслу, и двинулся к двери.
— Ты так спешишь в Лувр? — с укоризной воскликнула герцогиня.
— Если это записка от де Тревиля, я прочту ее и оставлю на лестнице, как будто меня не было дома.
— Тогда зачем читать?
— А вдруг что-то важное?
—
Арамис решил оставить этот чисто женский вопрос без ответа, ибо скажи он хоть что-нибудь — тут же последует спор, в котором не будет победителя, а будут только обиженные.
Он открыл дверь.
На пороге стояла корзина с фруктами, окороком и двумя бутылками. Сверху лежала записка. Арамис сразу узнал жесткий, угловатый почерк д'Артаньяна. Он взял корзину, внес в комнату, прочитал громко:
“Дорогой друг! Я выхлопотал у де Тревиля для вас трое суток отпуска. Посылаю провиант в осажденную любовью крепость. Ваш д'А.”
— И теперь ты станешь отрицать, что вы освободили старую королеву?
Арамис не ответил, он был занят ответственным делом — откупоривал одну из двух бутылок…
Глава 22
Дождавшись в кордегардии возвращения Планше, относившего мушкетерам записочки об увольнении на три дня, а Арамису еще и корзинку с “провиантом”, д'Артаньян отпустил слугу до вечера, а сам поднялся во дворец.
Некоторое время тишину Лувра не нарушало ничего — даже уборщики были непривычно тихими, и лейтенант почувствовал, что его охватывает предательская сонливость.
Наконец за дверью королевской спальни послышались едва различимые шаги, дверь отворилась, и мимо лейтенанта прошмыгнул Дюпон, пожелав на ходу доброго утра.
На обратном пути он остановился и сообщил:
— Его величество приказал послать скорохода за кардиналом.
Кардинал приехал через час.
В ответ на воинское приветствие — д'Артаньян знал, что кардинал неравнодушен ко всем рутинным проявлениям воинской субординации — Ришелье благословил мушкетера и, внимательно поглядев ему в лицо, спросил, что было не в обыкновении первого министра:
— У вас усталый вид. Ночное дежурство оказалось беспокойным?
— Вы очень заботливы, ваше высокопреосвященство, — поклонился лейтенант. — После возвращения с охоты двор долго не мог утихнуть.
Кардинал сочувственно покивал.
Лейтенант подумал, что король повел себя на удивление предусмотрительно, приказав ему находиться утром в Лувре. Теперь у кардинала сложится впечатление, что он вернулся во дворец с охоты вместе со всеми. Ничего лучшего, чем беглый разговор с кардиналом, не смог бы придумать и самый изощренный заговорщик.
Примерно через час кардинал покинул спальню короля, и Дюпон тут же сделал знак лейтенанту,
— Вас видел кардинал?
— Да, сир.
— Он что-нибудь спросил?
— Да, сир. Почему у меня усталый вид.
— Значит, он что-то подозревает. И что вы ответили?
— Что после возвращения с охоты двор долго не мог успокоиться.
— Разумно.
Д'Артаньян видел, что король хочет его о чем-то спросить, но не решается.
— Вы должны скоро смениться, лейтенант?
— Да, сир.
— Но ведь вчера вечером заступил Коменж.
— Я рассчитал, что поскольку мне необходимо утром быть у двери вашего величества, незачем сидеть ночью вдвоем, и поэтому подменил лейтенанта графа де Коменжа с условием, что передам дежурство его сменщику, лейтенанту де Тьерри. Он должен быть здесь к девяти утра.
— Разумно, — повторил король.
Он явно мялся и никак не решался приступить к тому, ради чего вызвал мушкетера.
— Насколько мне известно, вы знакомы с герцогиней ди Лима?
— Я удостоен ее дружбы.
— Я бы хотел попросить вас… не по долгу службы… Просто я не хочу посылать скорохода и привлекать внимание….
Мрачное подозрение шевельнулось в душе лейтенанта. Король слишком явно оказывал внимание мадемуазель де Отфор. Если бы лейтенант знал о двух последних днях охоты…
— Вы не могли бы по дороге домой заехать к герцогине ди Лима и передать мое приглашение ей и мадемуазель де Отфор позавтракать со мной?
Д'Артаньян облегченно вздохнул.
“Герцогиня в гнездышке у Арамиса, а Марго без тетушки во дворец не поедет!” — хотел бы крикнуть он, но вместо этого произнес как можно более почтительно:
— Всегда к услугам вашего величества!
— И не стоит беспокоить старого ди Лима, — торопливо добавил король, словно его лейтенант был совсем уж ничего не соображавшим кадетом.
Мадемуазель искренне обрадовалась его приходу.
— Почему я не видела вас на охоте, лейтенант? — спросила она, усаживая его в гостиной на памятную по первому знакомству софу. Сама девушка расположилась в высоком кресле.
— Охраняя короля, не обязательно быть на виду у всех, мадемуазель.
Марго слегка покраснела. Она подумала, что лейтенант вполне мог видеть, каким вниманием окружил ее Людовик.
— Король был очень любезен с вами, — д'Артаньян правильно расценил ее внезапное смущение, и его сделанный наугад выстрел поразил цель: ланиты девушки залила пунцовая краска. Темная волна ревности захлестнула его, но он, сделав над собой усилие, продолжал с натянутой улыбкой:
— Я здесь по его поручению! — лейтенант встал. — Его величество приглашает ее светлость герцогиню ди Лима и вас, мадемуазель, на завтрак!
Марго смутилась еще сильнее, если это только возможно.
— Но это невозможно, шевалье!