Пять прямых линий. Полная история музыки

Гант Эндрю

В 1805 году состоялась премьера его Третьей симфонии, Героической (его патрон князь Йозеф Франц фон Лобковиц к этому времени уже несколько раз исполнял ее на частных концертах). Атака Бетховена на музыкальное прошлое началась: Фердинанд Рис «едва не получил табакеркой по уху» от Бетховена за то, что ему показалось, будто вызывающее наложение вводного доминантсептаккорда на репризу главной темы первой части в тонике звучит так, словно валторнист ошибся (он, кстати, прав – так и звучит) [663] . К этому времени Бетховена уже признали подлинным наследником Моцарта и Гайдна. Однако восхищение публики смешивалось с непониманием. Один рассудительный критик сказал, что некоторые слушатели полагали эту симфонию «подлинным образцом высококлассной музыки», в то время как другие слышали в ней «неукротимую тягу к единству, которое так и не наступило». Все находили ее «слишком тяжелой и слишком длинной», полной «странных модуляций и диких переходов». Печально, что наш критик попенял Бетховену за то, что

тот не обернулся и не поклонился во время аплодисментов: вероятно, он их просто не услышал. Поразительно, но в рецензии утверждается, что если музыка Бетховена «не приносит удовольствия публике, то это оттого, что та недостаточно культурна, чтобы уловить все ее изобильные красоты; даже по прошествии нескольких тысячелетий она не утратит способность производить впечатление» [664] – это, быть может, первое появление мысли о том, что сочинения Бетховена «не для вас, а для будущих времен» [665] , как он сам писал о своих квартетах Разумовского 1806 года. Классицистическая модель, внутри которой композитор втискивал свой замысел в рамки готовых форм, ушла в прошлое.

663

Ferdinand Ries, ‘Biographische Notizen uber Ludwig van Beethoven’ (1838), in O. G. Sonneck (ed.), Beethoven: Impressions by His Contemporaries (New York: Schirmer, 1926), p. 54.

664

Correspondent in the Freymuthige (April 1805); see Thayer, vol. 2, ch. 3.

665

Ludwig van Beethoven, letter to Felix Radicati (1806).

В Третьей симфонии также слышны отголоски внешних событий. В год ее премьеры, 1803-й, армия Наполеона впервые вошла в Вену. Изначально Бетховен посвятил симфонию Наполеону, однако, когда тот в конце 1804 года объявил себя императором, он, согласно Рису, ворвался в комнату с криком: «Этот Наполеон тоже обыкновенный человек. Теперь он будет топтать ногами все человеческие права и сделается тираном». Он подошел к столу, разорвал титульный лист симфонии и бросил его на пол [666] .

666

Ries, p. 101; see Thayer, vol. 2, ch. 2.

Вновь здесь идеи и идеалы Бетховена не могли относиться к «обычному человеку».

Среди других людей, с которыми его связывали творческие отношения, были странствующий польско-барбадосский скрипач-виртуоз Джордж Полгрин Бриджтауэр (для «мулата Бриджтауэра, большого сумасброда» [667] , как значилось в первоначальном шуточном посвящении Крейцеровой сонаты 1804 года) и, что занятно, воодушевленный соавтор Моцарта Эмануэль Шиканедер. Последний сделал у Бетховена щедрый заказ, который привел в итоге к появлению единственной его оперы «Фиделио». Тейер дает ему подобающее описание: «Шиканедер – эта странная смесь ума и абсурда; поэтического инстинкта и гротескного юмора; проницательного делового чутья и роскошной расточительности, живший как князь и умерший как нищий, – достойно связал свое имя с именами Моцарта и Бетховена» [668] .

667

Цит. по: Кириллина Л. В. Бетховен. Жизнь и творчество: В 2 т. М.: Научно-издательский центр «Московская консерватория», 2009. Т. 1. С. 288.

668

Thayer, vol. 2, ch. 4.

Этот продуктивный период увенчался грандиозным концертом 22 декабря 1808 года, на котором звучали только премьеры сочинений Бетховена: Пятая и Шестая симфонии, концерт для фортепиано с оркестром № 4 соль мажор, примечательная «Хоральная фантазия» (которая в программе была указана как «Фантазия для фортепиано, которая заканчивается постепенным вступлением всего оркестра и хором в финале») и еще несколько пьес [669] . Он читал, ссорился с братьями, получил предложение о службе от брата Наполеона Жерома и отразил свои отношения с талантливым молодым эрцгерцогом Рудольфом и русским графом Разумовским в музыке.

669

Там же, vol. 2, ch. 7.

В период между 1810 и 1812 годами в Бетховене произошла перемена. Он стал сочинять заметно меньше. Его слух и здоровье в целом пугающе ухудшились. Как это часто бывало с другими композиторами, период упадка сменился творческим взрывом: Седьмая и Восьмая симфонии, а также соната для скрипки и фортепиано № 10 соль мажор (для Рудольфа и скрипача Пьера Роде) в 1812 году, помпезная, но весьма популярная «Победа Веллингтона» (в честь победы над армией Наполеона при Витории, в оригинале задуманная как пьеса для своего рода механического инструмента

под названием пангармоникон) в 1813 году, а в следующем – серьезная и успешная переработка «Фиделио», сочинения, над которым он трудился дольше, чем над чем-либо еще.

В 1815 году случилось событие, оставившее глубокий след в жизни Бетховена. 15 ноября умер его брат Карл. Ранее Бетховен уже подавал прошение об опеке над его сыном, тоже Карлом, которому тогда было девять лет. Мать мальчика была женщиной трудной, взбалмошной и беспокойной (Бетховен называл ее «Царицей Ночи»), и началась долгая череда судебных тяжб и эмоциональных потрясений. С Карлом, разрывающимся между школами, неудовлетворенной матерью, суматошным домом и удушающей привязанностью его глухого властного дяди, в 19 лет случился кризис: он забросил свои университетские занятия и решил записаться в армию. Бетховен был в ярости. В отчаянии Карл купил пару пистолетов, спрятался в развалинах в Бадене и попытался застрелиться. От этой попытки у него осталась лишь царапина на лбу. Позже он сказал полицейским: «Мой дядя слишком измучил меня… я стал хуже, потому что он хотел, чтобы я был лучше…» [670] (Тем не менее Карл был с Бетховеном на протяжении почти всей его последней болезни, стал его наследником, успешно служил в армии, был счастливо женат и обеспечивал семью. На фотографиях у него длинная челка, скрывающая шрам.)

670

См. Friedrich Kerst and Henry Edward Krehbiel (eds.), Beethoven: The Man and the Artist, as Revealed in His Own Words (New York: B. W. Huebsch, 1905; reprinted New York: Dover Publications, 1964), ch. 11.

В «годы Карла» Бетховен много переписывался с друзьями и устроителями концертов в Англии, в том числе и с двумя людьми, которые навестили его в Вене: Киприани Поттером и сэром Джорджем Смартом (лучших музыкантов Англии того времени чаще всего помнят по их дружбе с великими европейскими современниками, подобно «свече на солнечном свете», как выразился их соотечественник Уильям Блейк) [671] . Фирма «Джон Бродвуд и сыновья» послала ему рояль, который он очень ценил: позже им владел Лист. Планы посетить Англию не пошли дальше писем. Измученный старый лев (которому было всего лишь 50 лет) встречался с более молодыми знаменитостями, среди которых были Вебер, Маршнер, Россини и «мальчик Лист» (но, скорее всего, не Шуберт): эти встречи нашли отражение в его разговорных тетрадях – несколько бессвязные свидетельства бесед, состоящих из криков на разных языках и скрипа пера, осложненных полным отсутствием у Бетховена светскости и приукрашенных впоследствии разного рода мифами, которые всегда окружают знаменитость.

671

William Blake, The Marriage of Heaven and Hell (1794).

В начале 1820-х годов он написал последние свои великие сонаты. В феврале 1824 года 30 друзей Бетховена (князья, патроны, исполнители и издатели под предводительством заслуживающего восхищения Лихновского) написали ему цветистое письмо, превознося его как часть «святой троицы» наряду с Гайдном и Моцартом, и спрашивали о «поздних шедеврах вашего пера… в которых вы обессмертили душевные эмоции, пронизанные и преображенные силой веры и неземным светом. Мы знаем, что новые цветы сияют в венке ваших славных, несравненных симфоний» [672] .

672

Thayer, vol. 3, ch. 5.

Это помогло. Бетховен вышел из своей изоляции и бросил все силы на проведение непростых переговоров о «Большом музыкальном концерте», который состоялся 7 мая 1824 года. Среди работ, звучавших в тот возвышенный вечер, была увертюра «Освящение дома», части мессы ре мажор (Missa solemnis [673] , уже полностью исполнявшейся месяцем ранее в Санкт-Петербурге), а также сочинение, которое занимало его ум в течение более чем 20 лет, вагнероподобная Девятая симфония.

673

Торжественная месса (лат.).

Однако его труды еще не были закончены. Между 1825 годом и приблизительно сентябрем 1826 года Бетховен написал одни из самых напряженных и сосредоточенных сочинений во всей истории музыки, в которой он превратил форму, технику и звучание в образы своей души и памяти: последние струнные квартеты, №№ 12–16 и Grosse Fuge [674] (изначально бывшую финалом струнного квартета № 13 си-бемоль мажор).

Зимой 1826/27 года болезнь одолела его. В комнату к больному приходили Шуберт, Гуммель и новейший представитель семьи его верных друзей детства, фон Брейнингов, веселый и внимательный мальчик по имени Герхард, которого Бетховен прозвал «кнопочкой» за его привычку висеть на брюках его отца Стефана.

674

Большая фуга (нем.).