Пять прямых линий. Полная история музыки
Шрифт:
d) Ритмические модусы. Темпус определяет, делится ли бревис на три семибревиса (перфектная мензура) или же на два (имперфектная мензура); пролацио – делится ли семибревис далее на три минимы (мажор) или же две (минор). Прочие ритмические отношения выражаются числами, символами и переменой цвета чернил.
2
Любовь и астрономия: искусство и наука в Средние века
В начале VI века римский философ Боэций писал о том, «что музыка нам естественно присуща, и о ее способности возвышать или портить нравы» [100] . В другом месте он связывает поиск гармонии с поиском истины:
Какого виной несогласья союз Вещей прекращен? Какой из богов Меж истин двух войну поселил, Так что, розно ведя свое бытие, Сопрячься они и сплестись не хотят? Или истинам чужд100
Цит. по: Боэций А. М. С. Основы музыки. М.: Научно-издательский центр «Московская консерватория», 2012. С. 3.
101
Цит. по: Боэций. Утешение философией / Философия. Журнал Высшей школы экономики. 3(4). 2019. С. 225.
102
Anicius Manlius Severinus Boethius, H. R. James (trans.), The Consolation of Philosophy: Book V, Free Will and God’s Foreknowledge (Chicago, IL: Musaicum Books, 2017).
Боэций был интеллектуальным титаном. В своих трактатах о музыке он увязывает невероятно детальный технический и математический анализ ладов, звукорядов и интервалов с их местом в природном порядке и их ролью в процессе установления надлежащего равновесия в человеческом разуме. Временами его мысль как будто путешествует во времени: небесные тела, двигаясь в пространстве, должны обладать музыкой, которую мы не можем слышать. Его воззрения основаны на собственной интерпретации традиции его предшественников, в особенности Аристотеля и Платона.
Афинская академия закрылась после девяти столетий существования, в 529 году, через пять лет после того, как Боэций лишился всех своих привилегий и был казнен по обвинению в измене. Однако дух ее сохранился и во времена христианства, когда переписывалось и читалось множество классических античных текстов. Музыка в это время стала рассматриваться как часть квадривия, системы точных наук в Средние века (другими ее составляющими были арифметика, астрономия и геометрия). Средневековые мыслители, подобно Боэцию, верили в то, что «musica speculativa» [103] , основанная на философских и математических принципах идеальная музыка Вселенной, куда возвышеннее, нежели обычная прикладная «musica instrumentalis» [104] , которая обращается к такой сомнительной и недостоверной инстанции, как чувство.
103
Созерцательная музыка (лат.). – Прим. ред.
104
Инструментальная музыка (лат.). – Прим. ред.
Спустя 800 лет после Боэция Данте отозвался на возвышенное желание того положить музыку в основание законов природы:
Различьем звуков гармоничен хор; Различье высей в нашей жизни ясной — Гармонией наполнило простор [105] [106] .Carmina Burana
Самый ранний дошедший до нас образец западной светской музыки – песня на латыни, приблизительно датируемая XI веком. Как и в случае с церковными сочинениями, нотация ее (там, где она хотя бы есть) невменная, без нотоносца, лишь приблизительно указывающая на очертания мелодии. Многие такого рода мелодии возможно реконструировать с помощью более поздних источников, в которых они появляются в ином виде и с другими словами (так называемая «контрафактура»). Весьма часто подобные источники позволяют нам установить лишь высоту тонов, но не ритм.
105
Цит. по: Данте Алигьери. Божественная комедия. М.: Правда, 1982. С. 383.
106
Dante Alighieri, La Divina Commedia, Canto VI, Paradiso, translated by John Caldwell (в личном общении).
Странным образом столь к тому времени уже архаичная и крайне ненадежная невменная система была избрана в XIII веке составителями сборника, известного как Carmina Burana (названного так в XIX веке по имени монастыря, в котором был найден его манускрипт). Carmina Burana – замечательный документ, из которого можно почерпнуть множество свидетельств поразительного разнообразия средневековой жизни. Он написан священниками, преимущественно относящимся к классу священников-мирян, ныне именуемому словом не вполне ясного происхождения «голиарды» (goliards) [107] , которые использовали для написания и исполнения своей скабрезной, высмеивающей власти поэзии так называемый «голиардический метр». Некоторые из поэтов, причисляющихся к голиардической традиции, имели весьма высокое общественное положение, как, например, Филипп, глава Парижского университета. Другие были странствующими священниками и студентами, младшими сыновьями аристократических семейств, не имевшими ни денег, ни конкретных обязанностей, которые зарабатывали на жизнь высмеиванием практически всех институций, в особенности церкви. Писали они преимущественно на латыни, хотя использовали также верхненемецкий, разговорный французский и некоторые региональные диалекты. Некоторые их стихи можно атрибутировать, большинство – нет. Все 254 поэмы Carmina Burana предназначались для пения, хотя лишь приблизительно четверть их сопровождается в манускрипте нотацией. Среди непристойных шуток и злобной сатиры попадаются образцы придворной учтивости и высокой учености. Христианские воззрения соседствуют с языческими богами и героями классической Античности, такими как Дидона и Эней. Особенному осмеянию подвергаются финансовые злоупотребления священства. Есть здесь блестящая пародия на Евангелия
107
В русской традиции принято наименование «ваганты», но понятие goliard более специфично, так как описывает именно священников-мирян, а не всю совокупность бродячих артистов.
108
Так, судьба моя – петь (лат.). – Прим. ред.
109
Стыдливая роза / Я потрясен любовью (лат.). – Прим. ред.
Трубадуры
Трубадуры – эмблема и воплощение средневековой светской музыкальной традиции. По словам современного исследователя Джона Колдуэлла, «в их репертуаре можно отыскать наиболее чистые и простые образцы средневековой лирической поэзии» [110] .
Время трубадуров приходится приблизительно на промежуток между 1100 и 1350 годами, а высшего расцвета эта традиция достигает в начале XIII века. До нас дошли имена около 450 поэтов и композиторов, чьи аккомпанементы можно найти во множестве «шансонье» или «канцонеро», то есть песенных книг, вместе с эффектными (хотя и, без сомнения, романтизированными) их жизнеописаниями, так называемыми «vidas». Они сочиняли и пели на окситанском, языке региона, занимавшего южную треть нынешней Франции, а также часть Испании и Италии. Трубадуры происходили из всех социальных слоев – одним из ранних трубадуров был Гильом IX, герцог Аквитанский. Они не были странствующими исполнителями – большинство находили работу при дворах королей и знати (часто перемещаясь между ними), развлекая своих господ, склонных к размышлениям на тему высокого искусства любви. Это были не такие уж отдаленные предтечи шекспировского Фесте и множества других его шутов, прислужников, клоунов и жонглеров, чья меланхолическая песня «эхо шлет к престолу, где властвует любовь» [111] [112] .
110
John Caldwell, Medieval Music (London: Hutchinson, 1978), p. 96.
111
Цит. по: Шекспир У. Двенадцатая ночь, или Что угодно / Шекспир У. Собр. соч.: В 8 т. М.: Интербук, 1997. Т. 3. С. 365.
112
William Shakespeare, Twelfth Night, Act 2, Scene 4.
Поэзия трубадуров была лирической, а не эпической или драматической. Три основных стиля традиции – leu (легкий), ric (богатый или же искусный) и clus («темный» стиль, в основе которого лежала игра слов и разнообразные словесные загадки) – вбирали в себя множество форм и видов рифмы, метрических паттернов и предметов описания: среди них были кансона (любовная песня с пятью или шестью станцами и заключительной посылкой), тенсона (поэтический диспут), а также плачи, загадки, пасторали и гапы (подбадривающие песни, исполняемые во время состязаний, подобно современным футбольным кричалкам). Как и в других случаях, от многих поэм до нас дошел только текст, иногда – с упоминанием названия мелодии. Записанная музыка одноголосна, и для того, чтобы воссоздать звучание певцов и инструментов, изображенных и описанных во множестве современных им источников, приходится предпринимать немало разысканий.
Было и небольшое число женщин-трубадуров, известных как трубариты (trobairitz). Одна из них, Азалаис д’Алтьер из Жеводана, написала поэму из 101 стиха, «Tanz salutz e tantas amors», обращенную к другой трубарите, Кларе Андузской.
Разумеется, стиль и манера исполнения трубадуров менялись во время их странствий по регионам Европы по мере того, как они усваивали и перенимали местные практики. Самыми известными были труверы Северной Франции и их менее родовитые коллеги, «жонглеры» (jongleurs) – закаленные дорожные менестрели и универсальные актеры, способные петь, играть на инструментах, выполнять акробатические трюки и жонглировать: придворные трубадуры презирали их, так как те не сочиняли собственных песен. Труверы были образованными дилетантами, среди которых было много бюргеров, или же буржуа, основывавших собственные музыкальные общества («puis»), как, например, в Аррасе. Эта идея оказалась плодотворной и получила распространение среди немецких миннезингеров, которые пели о «minne», или куртуазной любви, в своих любовных песнях: Frauenlob, дословно – «похвала женщине»; такое прозвище получил один из ведущих миннезингеров XIV века. Со временем подобные сообщества развились в гильдии и породили традицию городского музицирования Ганса Сакса и мейстерзингеров.
Окситанский репертуар развивался и звучал в областях современных Италии и Испании, и пример Испании показывает нам, что деление музыки, равно как практик повседневной жизни и образа мысли, на «светскую» и «религиозную» части искусственно и анахронично. Сборник «Cantigas de Santa Maria», составленный (и, вероятно, написанный) Альфонсо X Кастильским, предназначен был для того, чтобы приемами и лексикой трубадуров сделать жизнь и труды Девы Марии основанием повседневной жизни людей, как это часто случалось со святыми и мучениками церкви, которых средневековый человек рассматривал как своих друзей и помощников. «Muito foi noss’ amigo / Gabriel, quando disse: / “Maria, Deus e contigo”» переводится с галисийско-португальского языка как «Ты был нам добрым другом, Гавриил, когда сказал: Мария, Господь с тобою».