Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки
Шрифт:
Свидетельства на пленках из квартиры Чирелли о разговоре и планах по установлению контакта с присяжными могли бы заставить Моргентау попросить об отмене судебного разбирательства. Кроме того, записи усилили бы доказательства штата, поскольку Готти говорил о сотрудничестве с «Вестис» — главный аргумент в обвинении в нападении на него.
«ФБР лгало мне, — жаловался Моргентау своим помощникам. — Они считают себя самостоятельным правительством».
Голдсток, главный прокурор штата по борьбе с организованной преступностью, чувствовал себя вдвойне обманутым молчанием ФБР и Мэлони. Они не предупредили его о потенциальной проблеме с присяжными и не сообщили, что дорогостоящее электронное прослушивание в офисе Гравано было раскрыто «кротом». Гнев Голдстока усугубляло осознание того, что он сделал все
После того как Готти снял с О'Коннора обвинения в нападении, Голдсток с негодованием узнал о разговоре его следователя Джо Коффи за выпивкой с агентом ФБР. «Он сказал Джо: «У нас просто слюнки текут. Мы ждали, когда ты проиграешь, чтобы привлечь его к ответственности», — откровенный Малони согласился с оценкой Голдстока о конкурентных разборках за поимку Готти. «Бюро, несомненно, было радо оправдательному приговору по делу штата, — признал Мэлони. Но прокурор и ФБР остались при своем мнении, утверждая, что никаких существенных доказательств того, что союзники Готти связывались с присяжными или оказывали на них влияние в ходе судебного процесса по делу о нападении в штате, так и не появилось».
Голдсток по-прежнему убежден, что пленки Готти, которые его следователи предоставили Восточному округу, подкрепленные другими имеющимися доказательствами, могли бы осудить Тефлонового Дона по обвинению в РИКО за два или три года до того, как ФБР придумало свои жучки Рэйвенита. «Это не ревность, — настаивает Голдсток. — Это просто осознание того, что ФБР должно было сделать это самостоятельно и получить всю славу. Они не хотели, чтобы улики другого агентства стали основой для осуждения Готти».
Для Моу раскрытие шпионажа Гамбино в правоохранительных органах было первостепенной задачей. Не имея ни единой зацепки на пленках, Андрис Куринс, находчивый агент «Отряда Гамбино», выследил предателя. По скупым сведениям, полученным Куринсом из кассет, к шпионажу был каким-то образом причастен сообщник Гамбино Джордж Хельбиг. Не итальянец, Хельбиг был наемным убийцей и ростовщиком Джозефа «Джо Бутча» Коррао, капо Готти. Сконцентрировавшись на деловых связях Хельбига и записях его телефонных разговоров, Куринс раскрыл тайну.
Информатором оказался детектив по имени Уильям Пейст, работавший в разведывательном отделе полицейского департамента — элитном подразделении, координировавшем сложные мафиозные расследования с ФБР и другими агентствами. У Пейста, получившего прозвище «Пекарь» за то, что он когда-то работал шеф-поваром, было безупречное полицейское досье. После того как ему ампутировали левую ногу из-за травм, полученных в автокатастрофе, он был переведен на легкую работу в Разведывательный отдел. Страховая компания присудила Пейсту 1,345 миллиона долларов за инвалидность, но полицейское управление отклонило его требование о пенсии, не облагаемой налогом, поскольку травмы были получены, когда он был не при исполнении служебных обязанностей.
Видимо, в отместку за то, что ему отказали в пенсии и досрочном выходе на пенсию, Пейст договорился с кузеном по браку, Питером Мэвисом, о передаче конфиденциальной информации Гамбино. Детектив знал, что Мэвис, которого мучили финансовые проблемы, был клиентом ростовщиков и случайным деловым партнером Хельбига, капюшона Гамбино. Пейст имел доступ к секретной информации из полицейских и государственных мафиозных досье и был готов ее продать. Он никогда не встречался с мафиози Гамбино, передавая им информацию через Пита Мэвиса. Секреты передавались Хельбигу, который передавал их Джо Коррао, который затем передавал их Готти.
Поскольку никто из мафиози не знал его личности, Пейст
Приговор Пейсту стал горько-сладким финалом дела о нападении на О'Коннора. Судя по признаниям Пейста, Моргентау и Голдсток мрачно оценили весь ущерб, который он нанес их офисам, и годы расследований, которые он разрушил. На процессе по делу о нападении на О'Коннора Пейсту поручили деликатную работу по охране анонимных присяжных, и он сообщил Гамбино имя как минимум одного присяжного. Он также был ответственен за раскрытие подслушивающего жучка штата в офисе Гравано и разрушение всех надежд следователей штата на получение потенциальных улик и зацепок об операциях Гамбино. В общем, один-единственный грязный коп, возможно, помешал Моргентау и Голдстоку стать прокурорами, которые победили «Красивого Дона».
Даже в жестко дисциплинированном ФБР царили разногласия из-за славы и финансовых выгод, полученных в результате громкого расследования деятельности семьи Гамбино. В 1991 году агенты Андрис Куринс и Джозеф О'Брайен подали в отставку на фоне фурора, вызванного их книгой «Босс боссов», в которой рассказывалось о расследовании деятельности Пола Кастеллано, Джона Готти и других влиятельных лиц Гамбино. Агенты писали о тактике ведения расследований и публиковали выдержки из «жучков», которые, по мнению сотрудников бюро, были несанкционированными, поскольку записи никогда не представлялись в качестве судебных доказательств. Разгневанные агенты и чиновники обвиняли Куринса и О'Брайена в том, что они якобы придумывают инциденты, преувеличивают свои собственные подвиги и присваивают себе достижения других следователей. В книге были подробности сексуальной жизни Кастеллано, которые по закону должны были быть исключены из файлов ФБР, что еще больше смутило руководство бюро. Основным вопросом в этом споре был священный принцип ФБР: агенты не должны извлекать выгоду из конфиденциальных доказательств, полученных во время работы на правительство. По сообщениям, Куринс и О'Брайен рассчитывали разделить между собой 1 миллион долларов в виде гонораров и прав на экранизацию.
«То, что они сделали, лично мне и практически каждому агенту на борту отвратительно, — заявил тогда Джим Фокс. — Это ужасный прецедент». По словам Фокса, агенты дали мафии «учебник» по методам работы ФБР под прикрытием и наблюдения.
Оба агента в возрасте около сорока лет уволились из бюро под давлением, всего за несколько месяцев до того, как они могли бы претендовать на пенсию. О'Брайен был тем «высоким» агентом, который, как утверждает Целевая группа по борьбе с организованной преступностью штата, намеренно сорвал их попытку в июне 1983 года снять на видео, как лидеры мафии приходят и уходят с заседания Комиссии на Бауэри. До выхода книги оба агента были высоко оценены, а О'Брайен получил награду генерального прокурора за выдающиеся заслуги, в основном за работу в расследовании дела Кастеллано.
Спустя годы, защищая подлинность книги, О'Брайен отрицал, что в ней содержится секретная информация, которая помогла мафии. На вопрос, не преувеличена ли их с Куринсом роль в предъявлении обвинений Кастеллано и другим мафиози Гамбино, он ответил: «За некоторыми исключениями, это был самый точный отчет из когда-либо написанных. Ничто не бывает на 100% точным».
Бык Сэмми также стал героем книги о жестокости и браваде в семье Гамбино. Блестящее выступление Гравано на суде над Доном вознесло его из роли второго банана мафиози до звезды, реабилитированного знаменитого гангстера. Спустя 18 месяцев после суда он предстал перед судьей Глассером, чтобы выслушать свой приговор за многочисленные убийства и рэкет. Слушание походило на ужин для дачи показаний: официальные лица соревновались, пытаясь превзойти друг друга в восхвалении вклада Гравано в работу правоохранительных органов и общества в целом. Около девяноста прокуроров и следователей написали Глассеру письма, в которых горячо хвалили Гравано.