Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки

Рааб Селвин

Более того, защита, несомненно, устроила бы настоящий скандал с записанным на пленку заявлением Готти в квартире Чирелли о том, что полиция убила Кастеллано. Малони расценил трескотню Готти об убийствах как нелепую шутку, но они могли бы дать присяжным повод не признать его виновным по этому пункту и тем самым испортить все дело РИКО. Убийству Кастеллано не место в обвинительном заключении. Но мы вынуждены включить его по бюрократическим причинам. Такова цена, которую мы должны заплатить Вашингтону за получение юрисдикции», — рассуждал Мэлони.

Гордый офис Южного округа отклонил предложение Мэлони о младшем партнерстве в судебном процессе по делу РИКО в зале суда Бруклина. Расчистив заросли юрисдикции,

Глисон в ноябре 1990 года добился опечатанного обвинительного заключения против всего режима Гамбино — Джона Готти, Сальваторе Гравано и Фрэнка Локасио. Хотя Готти выглядел спокойным и невозмутимым во время своих дневных деловых и ночных светских мероприятий, к осени 1990 года он уже знал о неизбежности столкновения с правительством. Достаточно было взять в руки газету или включить телевизор, чтобы узнать о том, что борьба за территорию между прокурорами улажена. Утечки новостей предупреждали, что против него будет выдвинуто множество новых обвинений. Брюс Катлер смело заявил в ноябре: «Мы готовы к ним», признавая, что назревает еще одна разборка.

Брюс Моу хотел, чтобы трио главарей Гамбино было схвачено в ходе одновременных рейдов, как только им будут предъявлены обвинения. Однако сообщения в прессе внесли заминку в план Моу. Не зная, кто еще может быть обвинен вместе с ним, Готти приказал Гравано скрыться. Готти недавно повысил Сэмми Быка до младшего босса и перевел Локасио в консильери. Таким образом, независимо от того, предъявят ли Гравано обвинение или нет, он мог свободно контролировать семью, в то время как Готти почти наверняка окажется за решеткой без права внесения залога в ожидании суда. Следуя приказу, Гравано отрастил бороду и спрятался в доме отдыха своего тестя в горах Поконо, а затем на юге Флориды. Прошло несколько недель, но ничего не происходило, и расслабившийся Готти ослабил бдительность и вызвал Гравано на встречу в верхах. Она была назначена на вечер вторника, 11 декабря, в отеле Рэйвенит. После бесплодных поисков Гравано агенты ФБР, находившиеся на наблюдательном пункте в двух кварталах от «Рэйвенит», увидели его входящим в клуб около шести часов вечера. Несколько минут спустя Готти подъехал на своем «Мерседесе», и по рации Моу дал сигнал Джорджу Габриэлю, агенту по делу Готти, задержать обвиняемых лидеров Гамбино в ходе одного рейда.

Около тридцати бойцов и подражателей Гамбино находились в клубе и на улице на тротуаре, когда агенты ворвались внутрь, готовые защелкнуть наручники на Готти и двух его высших генералах. Телохранители и истуканы Готти зароптали, но не оказали никакого сопротивления, когда Габриэль зачитал обвиняемым их права Миранды. По-прежнему демонстрируя свою власть и бесцеремонность, Готти приказал Норманну Дюпону, клубному гувернеру, налить чашки эспрессо с добавлением анисета для него и двух других арестованных шишек. Моу прибыл в тот момент, когда Готти, сидя за своим обычным столиком, бесстрастно потягивал кофе. Сняв трубку клубного телефона, Моу позвонил Льюису Шилиро, руководителю ФБР по борьбе с организованной преступностью в нью-йоркской штаб-квартире бюро. «Я в «Рэйвенит, — как можно спокойнее сообщил Моу. — Мы только что арестовали Готти и его приятелей Гравано и Локасио. Все в порядке».

Трое владык Гамбино, руки которых были закованы в наручники, по отдельности были посажены в ожидающие их машины отрядом агентов и детективов для короткой поездки в штаб-квартиру ФБР, где они будут зарегистрированы и сдадут отпечатки пальцев. Как обычно, Готти доминировал на модной сцене. Облаченный в темное кашемировое пальто, с ярким желтым шарфом, развевающимся вокруг шеи, Готти безмятежно улыбался, направляясь в тюремную камеру. Согнувшись, пузатый консильери Фрэнки Локасио демонстрировал свою ярость, ругаясь и хмурясь на агентов, когда его уводили. Одетый

в свою обычную строгую рабочую одежду — джинсы, белую футболку и кожаную ветровку — младший босс Сальваторе Гравано не делал никаких попыток оказать вызывающее сопротивление. Однако из всех троих только Бык Сэмми выглядел потрясенным, подавленным и удрученным.

37. «Я хочу сменить правительство»

На следующее утро после ареста лидеры «большой тройки» Гамбино, выглядевшие изможденными и невыспавшимися, впервые осознали масштаб выдвинутых против них обвинений. На совместном судебном заседании Готти и его сообщникам Гравано и Локасио были предъявлены обвинения в качестве руководителей мафиозного предприятия и по целому ряду тринадцати пунктов РИКО, включая убийство, заговор с целью совершения трех убийств, незаконные азартные игры, ростовщичество, препятствование правосудию и уклонение от уплаты налогов. Одному Готти было предъявлено самое сенсационное обвинение — участие в убийствах Кастеллано и Билотти.

Десять дней спустя все трое испытали настоящий шок: стало известно, что их частные разговоры в квартире Нетти Чирелли были записаны ФБР. На закрытом для публики слушании Джон Глисон потребовал отказать им в освобождении под залог как особо опасным и рискованным обвиняемым. Чтобы подкрепить свою точку зрения, Глисон воспроизвел фрагменты записей, на которых Готти рассказывает о причинах, побудивших его санкционировать убийства трех членов Гамбино — Роберта ДиБернардо, Луиса ДиБоно и Либорио Милито. Эти зловещие разговоры дали судье федерального окружного суда И. Лео Глассеру достаточно оснований для того, чтобы распорядиться о заключении этих трех человек под стражу без права внесения залога на время судебного разбирательства.

Одной из таких записей была длинная беседа между Готти и Локасио 12 декабря 1989 года. Она ошеломила Сэмми Быка. Он услышал, как Готти презирает его за то, что тот процветает за счет афер в строительной отрасли, и поносит его за то, что он создает свои собственные силовые базы для соперничающей мафии. Еще более зловещими для шансов Сэмми на оправдание стали высказывания Готти, возлагавшего вину за множество убийств только на него: якобы убийства были совершены для разрешения финансовых споров Сэмми с партнерами по мафиозному бизнесу.

Вскоре последовал еще один удар по защите, когда судья Глассер дисквалифицировал Брюса Катлера как судебного адвоката Готти и Джеральда Шаргеля как адвоката Гравано. Подслушанные разговоры между адвокатами и Готти в коридоре за клубом «Рэйвенит» дали Глисону, упорному прокурору, основание отстранить их по причине конфликта интересов.

Другие записи указывали на то, что Готти тайно выплачивал этим двум адвокатам гонорары за защиту нескольких клиентов семьи Гамбино, тем самым, по словам прокурора, делая их «домашними адвокатами» мафии. Готти также намекнул на то, что он осуществлял платежи «из-под стола». «Если они [власти] хотят по-настоящему разбить яйца Брюсу Катлеру, то что он получил от меня, — сказал Готти Фрэнку Локасио. — Я заплатил налог с тридцати шести тысяч. Что я мог ему заплатить?»

Судья Глассер постановил, что расшифрованные разговоры между Готти и адвокатами, а также упоминания Катлера и Шаргеля на пленках превратили их в потенциальных свидетелей. Он заявил, что адвокаты скомпрометировали себя, обвиняя в препятствовании правосудию, которое было частью обвинительного заключения. Устранение адвокатов Глассером расстроило Гравано больше, чем Готти. В 1986 году Шаргель, адвокат многих мафиози, добился для Гравано оправдательного приговора по делу об уклонении от уплаты налогов на миллион долларов. Глубоко веря в мастерство Шаргеля, Гравано очень рассчитывал на то, что выбранный им адвокат вытащит его из тупика РИКО.