Пятый угол
Шрифт:
Стоп! Не думать!
Переключить канал помогает ледяная вода из-под крана в лицо, на волосы. Пытаюсь уговорить свое отражение в зеркале отпустить меня из питтсбургского периода «до Нью-Йорка», обещая больше не поддаваться.
Мантра. Вдохвыдох. "Я прилетел за Гектором". Вдохвыдох. «С ним ничего нет». Вдохвыдох. «Он говорил правду». Вдохвыдохвдохвыдох… «Я не… я его не люблю». Ни вдоха - ни выдоха.
Бесполезно. Остатки силы воли рассекаются очередной молнией-воспоминанием: как он входил в меня впервые
Вдруг вижу фотографию, наши спины, снятые Сарой. Блядь! Зачем они ему?
Опускаюсь на колени, зарываюсь лицом в мягкую ткань покрывала, когда-то в детстве так плакал в колени матери. И сейчас почти плачу. Стыдно, дико стыдно раскисать, стыдно чувствовать себя гребанной лесбиянкой, стыдно от откровенных желаний, стыдно от стыда.
Брайан материализуется в дверях спальни. В голосе, - мне не кажется?
– волнение.
– Ты в порядке?
Не отрывая лица, киваю. Бормочу.
– Голова закружилась. Перелет, перепад давления.
– Болит? Посмотри на меня, Джастин.
Я пожимаю плечами.
– Нет, я же сказал, мелочи.
– Хорошо. Тогда вылезай, давай все выясним и разойдемся по континентам. У тебя полчаса на объяснение чем я обязан вторжению. Спешу – спешу…
Я мог позволить ему увидеть мокрые глаза? Нет. Не мог. Позволить увидеть тоску? Нет. Не мог.
Хочу броню… Отрываю лицо, поднимаюсь и, глядя в сторону, двигаюсь снова к душу.
– Пять минут. Я… забыл почистить зубы.
– Ты зубную щетку в кармане носишь? На случай ночевок вне дома? Эй, засранец, не вздумай брать мою.
«Засранец» звучит снисходительно, как прежде. «Застранец» врезается в череп и делает в нем дыру. Но я не могу больше позволить себе плавиться, - на его "полчаса" нужно ответить достойно.
Затылком на стену.
Глаза сжать до болезненной черноты, растворить в ней все видения...
Ладонями сжать виски...
Вдохвыдохвдохвыдох...
Считать...
Раз, - я приехал за Гектором.
Два, – я приехал не к нему.
Три, – он не сможет задеть меня словами.
Четыре, – мы не вместе.
Пять, – он не любит меня.
Шесть, – я смогу жить без него.
Семь, – у меня Гектор.
Восемь, – у него своя жизнь.
Девять, – это последняя встреча.
Из душа выхожу как воин на поединок…
8 глава
POV Джастин.
Питтсбург. Лофт. Март 2008
Брайан щелкает по циферблату часов.
– Тик-тик-тик. Время пошло. Первый вопрос: "Какого хуя ты здесь делаешь"?
Я не отвечаю, медленно обхожу лофт, провожу рукой по стойке, дивану, лампам, - ничего не изменилось, разве какие-то детали. Беру бутылку, наливаю, выпиваю практически залпом. Брайан молчит, но провожает взглядом каждое движение.
Вдохвыдохвдохвыдохвдохвыдох.
– Я прилетел за…
Брайан усмехается
– …Гектором? Можешь поискать в пыточной.
– Где?
– Джастин, а откуда же, блядь, ты его приехал спасать как не из рук питтсбургского маньяка?! Не бойся, голубая испанская кровь меня не возбудила.
– Что он сказал, зачем приезжал?
– О, дорогой, я дал клятву о неразглашении. Спроси у него.
Молчание. Звон бокалов и брони. Журчание виски. Шорох, он набивает джойнт. Вот то синее пятно на спинке дивана, от моей какой-то особенно ядовитой краски, так и не вывелось. Смешно. Шторы заменены на жалюзи. Понятно.
– Джастин, сказал же спешу - спешу. У тебя всё?
– Нет. Ответь мне, пожалуйста, только честно, на пять, всего на пять вопросов. Потом уйду.
Ожидал сарказма, шуток, усмешек, но он кивает.
– Почему ты сказал, что не любишь меня?
Брайан отвечает глазами и голосом одновременно.
Глаза:
– Так было нужно.
Голос:
– Потому что это так.
– Из-за Нью-Йорка, выставок, Гектора, моего будущего?
Глаза:
– Я не мог дать тебе то, что ты заслуживаешь.
Голос:
– Нет. Из-за себя самого.
– Значит наша с тобой жизнь, все слова, поступки, всё-всё только память?
Глаза:
– То прошлое всегда со мной. Было и будет.
Голос:
– Все закончилось, Джастин, вынесено за дверь. Память? Да, только память.
– Ты счастлив?
Глаза:
– Нет.
Голос: