Пятый угол
Шрифт:
– Показ окончен? Можно, пропущу финальные титры?
Вик подталкивает.
– Дальше…
Следующий зал черен, пуст и гулок.
– Вик?
– Ответь на вопрос, ложь не прокатит, -сколько раз ты говорил «я люблю тебя» и врал «я не люблю тебя».
Хочу сказать, чтобы он шел на хуй со своими психоаналитическими примочками, но не могу открыть рот.
– Ответил? Хорошо. А вот это ты будешь испытывать здесь до
Ощущаю как лоб стягивает жесткий холодный металлический обруч, шею захлестывает яркий галстук-удавка. Перед тем, как прерывается поток воздуха, успеваю прохрипеть.
– Блядь, надеюсь это хотя бы Армани.
Зал прорезывается скользящими белыми вспышками, высвечивающими Джастина в крови, лежащего на цементном полу. Воспоминания разом прокалывают кожу по всему телу с такой болью, что "нюрбергская дева", по сравнению с ними - гидромассаж.
– Говори… Громко. "Не люблю тебя".
– Нет.
Обруч, удавка стягиваются, не могу шевельнуться, не могу закрыть глаза и отвернуться.
Новая вспышка «Я хочу, что бы ты был во мне…»/ «Ты уверен»? «Да». Как и тогда затапливает чувство нежности, желания укрыть, согреть, помочь.
– Скажи «не люблю»/
– Нет.
Обруч впивается в виски, жжет, жмет, галстук закручивается.
Вспышка. «Мой мальчик идет по улице…» Я на тротуаре с раскинутыми руками.
– Говори.
– Нет.
Боль от обруча вырывает безмолвный крик, боль от удавки вызывает немой кашель, но здесь никто меня не услышит.
Вспышка. Он уходит с Итаном. Вспышка. Его слова «Для меня это была любовь…». Вспышка. «Я убиваю тебя добротой». Вспышка. Мы сдираем друг с друга одежду в моем кабинете. Вспышка. «Этот танец ты не забудешь, клянусь». Вспышка. Джастин, я, Вавилон – «скрипач упал с крыши». Вспышка. Он расклеивает плакаты. Вспышка. Я узнаю, кто заставил Кипа забрать иск. Вспышка. Он приносит браслет. Вспышка. Джастин «юный хастлер». Вспышка. Блядь, где его носит с оружием? Вспышка. «Тащи свою задницу в кровать, сукин ты сын…» Я валяюсь около унитаза, он сидит рядом ночами. Вспышка. «… визуализировать свою цель…» Вспышка. Пробег Либерти, Джастин прыгает на обочине. Вспышка. «… не имел бы ничего против, если бы ты был тут…» Вспышка. Он не вернется из Голливуда. Вспышка. Он вернулся. Вспышка. Он ушел. Вспышка. Песня «Ты моё солнышко, моё единственное солнышко, ты приносишь мне счастье, когда небо серое, ты никогда не узнаешь, как сильно я люблю тебя, пожалуйста, не отнимай у меня моё солнышко». Вспышка. Трудно жить без него. Вспышка. Взрыв. Вспышка. «Я люблю тебя» - «Я люблю тебя». Вспышка. «…сделаю что угодно… буду кем угодно…» Вспышка. Черт, черт, черт, блядский Нью-Йорк, но так нужно. Вспышка. Вспышка. Вспышка. Поцелуи. Поцелуи. Поцелуи. Каскад вспышек. Мы вместе первые полгода в Нью-Йорке. Вспышка. Выставка Сары. Вспышка. Гектор обнимает его за плечи.
– Говори…
– Нет…
– Говори…
– Нет…
– Говори…
– Нет…
На последнем «нет» обруч вспарывает череп,
Вспышка до слепоты. И чернота-чернота-чернота. Мой голос со стороны на пределе громкости.
– Я не люблю тебя. Был эгоистом… Теперь, извини, не хочу.
Вик рядом.
– Ты еще можешь...
Напрягаю силы, выгребаю себя до пустоты. Сип-крик-стон.
– Нет. Люблю.
Обруч, удавка исчезают.
– Ты понял?
Могу только кивать.
– Прости за пафос, Брайан, нам, бескостным, можно. Но ты предал себя и его. Есть слова, которыми нельзя лгать без последствий, потому что они отпечатываются в вечности и рикошетят кошмарами. Почему ты лгал? Ответишь сам или я помогу.
– Говори.
– Не только желание дать ему свободу, но и страх, ведь так? Ты боялся, что он может уйти первым и решил подстраховаться благими мотивами.
– Он…
– Он увлекся, почувствовал успех, увидел реакцию на свое творчество, принял твои доводы о «рабочих трахах». Не этого ли хотел для него? Ты, насколько знаю, не меньше, а то и больше гнался за победой, выстраивая свою карьеру. Брайан, поселяя страх, ты одновременно выселял доверие и подменял понятия, перестал видеть, что именно в ваших отношениях основное, а что сопутствующее. Константой его мира был ты, а Нью-Йорк, карьера, Гектор, лишь точками. Важными, привлекательными, необходимыми, но не главными.
Джастин свою любовь к тебе перевел на уровень «сомнению не подлежит», уходя, прощаясь, уставая, расставаясь мысленно «навсегда», ставя условия, он все равно верил, что ты изменишься и ощутишь в нем такую же потребность, как и он в тебе. Его истерия с «хочу моногамного мужа»? А твоя истерия с Брендоном? Померялись хуями.
– Короче, ты вежливо объясняешь, какое я трусливое дерьмо? Босс обязал? Заебали оба. Можно мне уже покинуть небесный вертеп и спуститься в земной бордель?
– Брайан, ты знаешь, что я прав, попробуй признать это. Джастин смог убедить себя, что ты, не говоря вслух, любишь глазами, сердцем, душой, поступками, но он все равно ждал слов. Так долго ждал, что подсознательно расширил сказанное тобой «я люблю» до масштаба «мы всегда будем вместе», с ключевым словом «всегда». Не поженились? Без разницы, вы уже были вместе под одним куполом.
– Хорошо, ладно, черт с… Эй, Вик, тебе штраф не влепят, что подопечный призывает лукавого?
– Нет, мы пока на его территории. Продолжай, от того, что и как ты сейчас сможешь понять и сказать, зависит будущее.
– Тогда постараюсь без конспекта. Да, блядь, я испугался, что теряю его. Но был искренен, когда говорил, будущее Джастина не со мной. Знал, мои возможности помочь нулевые по сравнению с тем, что предоставит Гектор. Не хотел мешать, становясь «обязательным звонком», отягощающим партнером, был уверен, что переживу, как переживал всё раньше. И он переживет: новые возможности, места, друзья, любовник заполнят пустоты. Что молодость, успех, амбициозность, сила характера позволят ему перевернуть страницу и двигаться вперед. Но я не предавал Джастина.