Пятый угол
Шрифт:
Джастин задерживает дыхание от восторга, но молчит, смотрит на меня.
– ОК, мы будем.
Сару отвлекают репортеры и критики. Напарываюсь на два взгляда: миссис Груббер-Мастор смотрит на Джастина оценивающе, мистер Груббер на меня похотливо. Ощущение, что Джастин на липкой ленте, становится почти реальным… Но, повторяю как заклинание: это его жизнь. Это его выбор. Это ему важно. Он художник. Так правильно. А Грубберу - обломится. Прижимаю Солнышко к себе. Уходим.
…Сара
...Потом была дикая ночь, противоборство гепардов-самцов. Закончившееся отметинами зубов на шкурах, рычанием до боли в глотке и… ничьей победой. Мы бились друг в друга, жадно, мощно, практически без слов, смотрели и запоминали. Может, не только я, но и он подсознательно чувствовал сквозняк… Сквозняк «не наших» перемен.
4 глава
POV Тед
Питтсбург. Киннетик Февраль 2008.
Голос Брайана тих, очень тих, но стены конференц-зала покрываются от него изморозью.
– Итак, мальчики, дубль третий. Если и в этот раз облажаетесь, станете в Киннетике неприятным воспоминанием. Ясно выражаюсь? Мне не нужен примитив и не нужна сложная философия. Больше драйва, больше градуса, больше секса. У вас три часа, не уйду, пока не увижу макеты. Поверьте, лучше уложиться и распотрошить весь свой творческий арсенал.
Мальчики были испуганы, Брайан давно не устраивал подобных разносов. В какое дерьмо сегодня вляпался?
За последние несколько лет он трижды изменял статике "фирменного" образа мистера Кинни, - не напоказ, но видимо. Сначала взрыв и несостоявшаяся свадьба, когда Брай был похож на каких угодно персонажей, только не на привычного себя. Потом отъезд Джастина и полеты в Нью-Йорк почти каждый уикэнд, когда Брайан стал мягче, оставаясь, правда, при этом и самим собой: цинизм, сарказм, требовательность, насмешки, ехидство. Но он перестал сверкать лаком «я-мистер трах, чувства-атавизм».
Пятнадцать месяцев назад стал… никаким. Ровным, прямым, еще более идеальным внешне, не злым, не раздраженным. Всё и ничего. А в глазах - стоячая заводь, по которой иногда проходила рябь, - хотел бы я ошибаться, - безнадежности? равнодушия? смирения? Тщательно скрываемая, но я замечал. И это было хуже, чем любые его прежние выпады.
Если наше большое семейство и раньше при каждой проблеме бежало к Браю за помощью, советом, то теперь свалили ответственность чуть ли не за каждую мелочь.
«Позвони Брайану…», «Спроси у Брайана…», «Мы, конечно, знаем, ему непросто, но… семья…, должен помочь…», «Брай, ты не мог бы помирить Линдси и Мелани, от их постоянных ссор страдает ДжиЭр…», «Брайан, у Карла и Дэбби годовщина свадьбы, может, придумаешь, чем их удивить», «Брайан, Дрю очень-очень-очень нужны классные
Они не использовали - пользовались по-семейному. Чаще неосознанно, потому что доверяли и знали, Брайан пообещал - будет сделано, можно расслабиться.
Я все ждал, когда же пошлет на хуй. Но этого не случалось, он скрывал раздражение и делал, помогал, решал. Периодически "несопротивляемому Кинни", из благих побуждений, пытались залезть в душу. Забыв о дороге в ад.
Особенно старался Майкл, чем вводил меня прямо-таки в ступор. Уж кто-кто, а он должен был знать, когда у такого человека как Брай сильно болит, можно только осторожно дуть на рану, а не теребить ее раз за разом с упорством маньяка. Майкл изменился, и такого его, как сейчас, никогда не смог бы полюбить. Он вещал: «Брайан, все, что не случается – к лучшему», «Вы все равно рано или поздно расстались бы», «Ты, в самом деле, думал, что сможешь жить семейной жизнью?», «Вы никогда не были моногамны и это, в конце концов, разрушило ваши отношения, не то, что у нас с Беном».
Брайан пару раз пытался заткнуть фонтан, но Майки делал глаза несправедливо обиженного сиротки-ягненка и тот махал рукой. «Лучший друг с 14 лет», нащупав слабину, - интуитивно или сознательно, - ловил момент, когда может «поиметь» Кинни. Иногда это напоминало месть за годы молчаливого ожидания и обожания. А еще этакое мелкое кроличье злорадство. Вот как! Он, слабак и неудачник Майкл Наватны, имеет то, чего не смог получить «великолепный Брайан»: дом, любящего партнера, семью. Справедливости ради надо отметить, Майкл по-прежнему любит Брая и готов для него на многое. На многое - но выборочно. Во всяком случае, понять, что нельзя прыгать по его прошлому шипованными кроссовками, не желает или не хочет. Они с Брайаном не отдалились - несколько разошлись.
Пятнадцать месяцев назад… Никто так и не узнал что между ними произошло. Уже говорил, что из этой поездки в Нью-Йорк Брайан вернулся другой. Плюс к названному, еще и спокойным как в замедленной съемке. Говорил, работал, руководил, трахался, решал проблемы, но все… медленно. Понимаете? На экране может быть стремительная драка, пленку замедляют и, драка-то в наличии есть, но она ненатуральная. Или героиня в бурной истерике заламывает руки. Представьте, что эта истерика и эти руки еле ползут по экрану.
Так и Брай, его раздирало на куски… неспешно. И поэтому совершенно безэмоционально. А раз абсолютно во всем спокоен, значит, по выводам семейного клана, смог переступить. Дэбби, конечно же, что-то понимала. Но Брайану, думается, в этот раз не нужно было ее вмешательство. И «почти как сын» легко обманул «почти как мать» покладистостью, сговорчивостью, участием в бытовых проблемах. Естественно, о Джастине говорили. Даже если упоминали мельком, смотрели на Брайана, облепляли взглядами «сочувствуем, знаем, как тебе было». Он терпел.