Пыль богов
Шрифт:
— Мияко, беги! — крикнул Гил, снося руку с револьвером ближайшему жандарму. Проблемы начались, как только они появились в порту. Их портреты с надписями «Разыскивается королевской тайной службой» висели, чуть ли не на каждом столбе. Их обвиняли в государственной измене и убийстве высокопоставленных чиновников. Мияко, заметив портрет Гила на столбе, радостно сообщила ему об этом, но прочитать надпись могла только Диана, знающая французский язык.
И все было бы хорошо, если бы возле именно этого столба не решил отдохнуть патруль жандармов. Трое жандармов, остановив свой автомобиль с открытым верхом,
Оторвавшись от еды, жандармы посмотрели сначала на область под хвостом Мияко, затем на Гила, а затем на столб. Затем они резко вскочили, выхватив оружие, и что-то быстро закричали по-французски. Гил, который держал живое оружие в импровизированных ножнах за спиной, быстро выхватил клинок. Мияко, испугавшись, мигом спряталась за его спину.
Первого жандарма Гил испепелил на месте. Второй не растерялся и, быстро запрыгнув на место водителя, нажал на педаль газа. Машина оказалась заведена и рванула с места мгновенно. Гил попытался достать её клинком, но ему не удалось. Он только сбил заднее крыло, снеся половину резервуара с углем. Ускорившись, автомобиль скрылся за ближайшими домами.
Диана с Граймсом, наблюдавшие за происходящим у входа в порт, хотели выхватить оружие, но им не дала охрана. Двое жандармов взяли их на прицел и приказали сложить оружие.
— Опускаем оружие, — ответила Диана. Из двухэтажного здания у ворот уже выбегали жандармы. Мияко быстро подняла руки вверх, так как трое жандармов уже целились в неё. Еще двое побежали к Гилу.
— Мияко, беги! — крикнул Гил, снося руку с револьвером ближайшему жандарму. Но на неё уже надевали наручники. Гил хотел помочь, но она была на прицеле как минимум у двоих жандармов. Граймса уже разоружили, Диана стояла с поднятыми вверх руками и что-то на французском объясняла жандарму. Все это длилось доли секунды, пока до жандармов не дошло, что бой не закончен и один преступников все еще сопротивляется.
— Что мне делать? — тихо спросил он. Так чтобы его слышал только клинок. Корчащийся от боли в отрубленной руке жандарм кричал на всю улицу.
«Противников много, энергорастраты нецелесообразны» — ответил клинок.
— Что мне делать?! — крикнул он. Жандармы даже остановились от такого выпада.
«Вы хотите спасти своих друзей?» — спросил клинок.
— Да, черт возьми! — выругался Гил. Жандармы уже окружали его, говоря что-то на французском.
— Они предлагают ему сдаться, — произнесла Диана. Мияко посмотрела на неё. Диана следила за Гилом.
— Гилберт! — крикнула Мияко. — Беги! Спасай чемодан! Не бойся за нас!
Один из жандармов что-то прокричал и ударил Мияко рукояткой револьвера по голове.
— Руки прочь! — крикнул Гил, выпуская луч из клинка в сторону ударившего Мияко жандарма. Тот вспыхнул ярким пламенем и рухнул на землю, дико крича в агонии. Жандармы уже целились в него, и ему ничего не оставалось как, взмахнув клинком, поднять перед собой огненный вихрь. Стоящие ближе всего к нему жандармы превратились в живые факелы, остальные отступил назад. Когда вихрь стих Гила уже не было.
— … а потом меня приговорили
В тюрьме они были уже три дня. Причем Мияко увели от них сразу по прибытию в тюрьму.
В колониальных тюрьмах французы не делили заключенных на мужчин и женщин, все отбывали заключение вместе. В их камере, к примеру, было десять женщин и тридцать мужчин. И, как это ни удивительно, главенствовали женщины. Несколько арабок держали всю камеру в кулаке. Диану встретили враждебно, но после того как она сломала запястье одной «шестерке» из мужчин лишь слегка сжав его пальцами протеза, отношение к ней изменилось. К тому же, в камере они встретили мистера Камерона, который вместо того, чтобы отправиться с деньгами в Британию, решил устроить вояж во Францию и начал прямо с колоний. Дело закончилось грабежом, дракой и сроком заключения в три года. Его обвинили в дебоше, нанесении вреда имуществу третьих лиц и травмировании одного из жандармов.
— Но я все равно переживаю за Мияко, — ответила Диана, обмениваясь взглядами с девицей, которая здесь была за главную.
— Я же говорю, за неё не стоит переживать, — произнес Дик. Выглядел он паршиво. Дик похудел, осунулся. Его кожа приобрела сероватый оттенок. Нос был сломан и слегка вдавлен в череп, что затрудняло дыхание, и он постоянно сопел.
— То есть, быть куклой для коменданта тюрьмы — это счастье? — с сарказмом спросила Диана.
— Во всяком случае, это лучше, чем сидеть здесь и ожидать обвинения, — ответил Дик.
— Что они смогут нам предъявить? — спросила Диана. — Против Франции мы ничего не совершали.
— Мы совершили многое против их союзника, — произнес Граймс.
— Подождите, — удивленно произнес Дик, — то есть это все правда?
— Да, — кивнул Граймс, — Новая британская империя и Франция планируют развязать новую войну.
— Новая Британия в Америке, а Франция в Индийском океане, — произнесла Диана.
— Им нужны не мы, а документы, — произнес Граймс. — Что мы? Без документов наши слова ничего не стоят. Даже если мы заявимся в Тайную службу. Новая Британия будет все отрицать. А вот если мы сможем доставить документы…
— Но документы у мистера Марлоу, — ответила Диана, — а где он — неизвестно.
— Я не думаю, что он бросит вас на произвол судьбы, — произнес Дик. — Раз ему удалось сбежать, то он точно найдет выход из этой ситуации.
— Какой выход, мистер Камерон? — вздохнув, спросила Диана, снова глянув на старшую по камере. Та делала ей не двусмысленные знаки. Дик проследил за её взглядом.
— Вы нравитесь Иффат, — усмехнулся он.
— Она предпочитает женщин? — удивленно спросила Диана.
— Она предпочитает сильных и волевых личностей, — произнес Дик, — а в женкой или мужской оболочке эта личность, её не волнует.
— Ясно, — ответила Диана, улыбнувшись Иффат, — но мистер Марлоу нам не поможет. Он один, он не знает языка. Не удивлюсь, если его уже поймали.
Иффат сидела в компании другой девушки, которая с ревностью смотрела на неё.
— Если бы его поймали, он бы уже был здесь, — произнес Дик. — Вообще, не понятно, почему французы вас здесь держат? Не проще передать вас Новой Британии?