Пыль и сталь

Карпов Илья Витальевич

— Вот не веришь ты в людей, — лицо священника приняло довольное выражение, — а Таринор-то справился! Нет больше нечисти в доме у частокола.

— Это что же… Это как… — Бедобор схватился за голову и гневно взглянул на Дормия. — Это ты ему помог, да? Ну, точно ты, больше некому! А платить ему тоже ты будешь? Закрома-то пусты! Что делать-то теперь? Ох, бедовая моя голова…

— А где была твоя голова, когда ты отправлял его ко мне? Думал похоронить бедолагу, виноватого лишь в том, что судьба привела его к тебе? Эх, Бедобор, испортился ты. Где тот староста, которого я прежде знал? Жадный ты стал, гадкий и слабый. Вроде пня трухлявого: снаружи ещё ничего, а внутри труха. Пнёшь — развалится.

Старосте сравнение

с пнём не понравилось. Он встал, втянул живот и, горделиво вскинув голову, произнес.

— Значит так. Ты ему помог — ты ему и плати!

Опешив от бессмысленности таких слов, священник укоризненно посмотрел на Бедобора. Староста опустился за стол и снова схватился за голову.

— А может его это, накормить, да отпустить с миром? — с надеждой поднял глаза Бедобор.

— Он тебе что, собака бродячая? Накормить и отпустить… Если бы я не знал тебя все эти годы, я бы ещё поверил в пустые закрома, но слишком уж хорошо мне твоя натура знакома. Ты не меньше моего знаешь, что деньги, которые ты сэкономишь, не заплатив наёмнику, не стоят тех дурных слухов, которые из-за этого пойдут. Таринор уйдет ни с чем, а потом про деревню нашу, и про тебя самого в округе пойдут кривотолки. И не пойдут сюда ни работники, ни наёмники. Вообще никто. Зачахнем мы тут и засохнем, как берёза на болоте. Так что не увиливай. У тебя точно есть тайник или клад. Схрон на чёрный день, наконец. Что угодно, чем можно заплатить!

— Нету! — взвизгнул Бедобор. — Совсем ничего нету! Со дня на день обоз приехать должен, для них пяток бочек дёгтя и десять мешков золы уже готово. Опаздывают! У нас и работать уже никто не хочет. Своим платить нечем, а ты тут с наемниками… — внезапно староста просветлел и поменялся в лице. — А что, если ему еще одну работёнку предложить? Справится — к тому времени как раз подойдет обоз. Не справится — нашим же легче!

— С каких же пор ты таким стал… — покачал головой священник. — Впрочем, если обоз действительно в пути, это поможет выиграть время. Что ж ты хочешь ему поручить? Такие как он точно не станут чистить свинарники и полоть грядки. Или никак на промысел его отправить удумал?

— Да есть дело одно… — вздохнул староста. — В пещере неподалеку, говорят, засел кто-то, то ли демон, то ли умертвие, то ли ещё какая дрянь. Принесет наёмник его голову — получит сполна. Там и с города как раз приедут. Покажем им, мол, глядите какая пакость на ваше добро зарится, еле отбились. Они нам взамен гарнизон для защиты выделят или провизии пришлют побольше. Глядишь, и меня вознаградят…

— Градоправителем сделают, не меньше, — съязвил священник. — Не в ту сторону мысль у тебя летит. А ну как Таринор сам там голову сложит?

— Не надо, не надо градоправителем. Мне и тут хорошо — ответа меньше. А наёмник — не моя забота. У меня за деревню голова болит. Ну, стало быть, порешили. Зови сюда этого Таринора, отрядим его на работу. Пускай, как стемнеет, отправляется. У него по ночи, смотрю, больно хорошо получается всякую нечисть гнать.

— И откуда ж тебе известно, что это именно нечисть, а не обычный разбойник или те же гоблины? Их в окрестности великое множество.

— Я поначалу так тоже думал. Мол, будет с нас и нечисти, что в доме мертвого мага поселилась. Да только с начала весны скотина пропадать начала. А недавно вон у Черноухого Свена жена пропала.

— Слыхал об этом. Решила подснежников собрать, да так и не вернулась. Даже тела не нашли. Да упокоят боги её душу, — вздохнул отец Дормий. — Думаешь, та тварь утащила? Это мог быть оголодавший волк. По ночам часто вой слышно.

— Тоже сначала думал так. Хотел было мужиков на охоту отрядить, как с промысла вернутся, да вот только третьего дня у Рольфа Косого овца пропала прямо с пастбища. Погнал он скотину домой на закате, глядь — одной не хватает. Всюду искал, сперва тоже

на волка подумал, а потом следы увидел, вроде как человеческие. Пошёл по ним и увидел, как чудище тушу в логово тащит! Рожа бледная, шкура чёрная, а глаза светятся, что твои лампы! Ну, Рольф припустил, что было духу, а кто бы не припустил? Еще болтают, будто бы корова из соседней деревни от этой твари понесла и молоко черное давать стала… Но это уже, скорее всего, брешут. Но не человек это — точно тебе говорю! Где это видано, чтоб у человека глаза светились? И не зверь, раз на двух ногах ходит. В любом случае пускай этот твой наёмник, попытает удачу. Уж не впервой ему. Как знать, быть может, эта тварь Мирениуса и порешила… Так что, Дормий, ты его, как проснётся, сразу ко мне отправь, а я уж ему растолкую, что да как.

Священник укоризненно поглядел на старосту, махнул рукой и со вздохом покинул дом.

Глава 8

— Демон? Умертвие? Вы, надо полагать, нечисть специально разводите? Да и странные у тебя здесь порядки, староста — за прошлое дело не расплатился, уже на другое посылаешь. Жену Свена вашего, конечно, жалко. А не могла она к любовнику в соседнюю деревню сбежать?

— Да какое там! В соседней деревне не мужики, а так, одно название…

— Ох, сдаётся мне, Бедобор, что тебе просто платить нечем, а я бесплатно не работаю. — Таринор развернулся и направился к выходу.

— Стой! — староста побледнел. — Там это… Клад зарыт, в пещере той! Точно говорю!

— Ну да, — ответил наёмник, не оборачиваясь, — а в кладе том рубин с кулак размером и три мешка золота, так? Тебе б не старостой работать, а на ярмарке байки рассказывать, людей развлекать небылицами. Нынче, кстати, такое в цене. Может быть, у вас тут так принято, искать дураков, которые за честное слово ради вас из кожи вон полезут, но я предпочту найти местечко посолиднее, где, по крайней мере, платят серебром, а не красивыми обещаниями. И поверь, староста, узнает народ о твоей порядочности, за это могу поручиться. Руки не подадут — это точно. Или лучше, чтобы об этом узнал лорд этих земель? Здесь, кажется, заправляют Майвены. Отправлюсь-ка я в Майвгард, слышал, там готовят отличное жаркое…

Бедобор изменился в лице. Он покраснел, запыхтел, нервно почесал лысину и, наконец, выпалил уже открывающему дверь наёмнику:

— Ладно, скажу всё как есть! — услышав это, Таринор остановился и обернулся. — Денег и вправду нет. Точнее, хватает их ровно на то, чтобы деревня концы с концами сводила. В общем, мало. Очень.

Голос старосты звучал неровно, то и дело прерывался пыхтением.

— А больше их станет только когда прибудет обоз. Ждём со дня на день, а его всё нет. Видать, дороги дождями совсем размыло, не проехать. Ну да кому я рассказываю, ты и сам с тракта… Так что прямо сейчас могу дать десяток серебром, — сказал Бедобор, но увидев недовольное лицо наёмника, прибавил: — Нет, даже двадцать монет! По глазам вижу, ты человек добрый, войди в положение. А как обоз подойдёт, ещё получишь, клянусь.

Таринор усмехнулся про себя и вздохнул.

— Не успел выполнить одно обещание, как спешишь дать другое. И сколько же я получу?

— Ровно тридцать новеньких маренов! Прямо из казны его светлости лорда Джойберта Майвена! Всего выйдет пять десятков. Целое состояние! Двух свиней купить можно! И ещё пару овец в придачу. А пока — вот, чтобы никто не смел меня пустословом назвать.

Бедобор пошарил под столом и со звоном положил на стол увесистый с виду холщовый мешочек. Глаза старосты были полны надежды и мольбы, а со лба медленно сползали крупные капли пота. От прежней напыщенной деловитости не осталось и следа: теперь Бедобор глядел на Таринора умоляющим взглядом нищего. Всё в его теперешнем образе заставляло если и не поверить, то хотя бы сжалиться над ним.