Пыльные окна
Шрифт:
— Я не отдам вам парня.
Коля согласно кивнул.
— Лады. — легко согласился он. — Тогда приступаем к пункту «Бэ». Падший, ко мне!
С другой стороны холла послушно появился мой старый знакомый Барабашкин. Длинный черный плащ его едва не волочился по полу, а на красивом бледном лице играла гневная усмешка.
Какой все-таки кретин, подумал я.
— Падший, ты мог бы убить женщину? — спросил Коля равнодушно.
Барабашкин сверкнул очами.
— Я мог бы принести жертву во имя Тьмы. — прошептал он жарко. — Несомненно!
— Опять
— Полина? — негромко бросил Коля, стряхивая с рукава невидимую пылинку.
— Что? — осекся я.
— Как насчет Полины, Падший?
— Красивая девушка, — осклабился тот. Глаза его замаслились. — Жалко такую обижать, хых.
— Врешь, — сказал я Коле. — Ты блефуешь.
— Нет. — Коля вцепился в меня взглядом. Тем самым, особенным. Мертвые глаза на подвижном, ухмыляющемся, жующем лице. Я уставился на его перстень. — Не хочешь по хорошему, давай по-плохому. Полина у нас. Мне нужен мальчишка. Все просто. Вектора нам, девку тебе. Согласен?
— Я тебя прикончу, — сказал я. — Прямо здесь. И тебя, и этого.
Я указал пальцем на Барабашкина.
— Но-но. Полегче, — пробормотал тот, сдавая назад.
— Веришь, я предусмотрел такой исход, — сообщил Коля. — Каштанов, у меня сложная жизнь. Я все время бегаю, суечусь, стараюсь… Ты же видел город, в котором я вырос? Ну скажи, может в таких условиях вырасти нормальный человек, а? Вот-вот. У меня наконец-то появилось стоящее дельце. По настоящему стоящее. У меня ПОЧТИ ВСЕ сложилось. А ты вот упрямишься… Каштанов, пойми ты башкой своей наивной, что тебе Вектор этот ни к чему. И начальству твоему тоже. Вы ничего путного не добьетесь от него. Разве что развяжете очередной бардак какой-нибудь. Отдай его мне по-хорошему. И не надо угрожать. Грохнешь меня тут — плевать, мне не страшно. Зато мои ребята кончат девку! Подумай хорошо, не спеши.
Я молчал. Не могу ничего придумать. Я представил, как разгорается огненная пыль, как роятся в воздухе, разделяющем нас, яркие искры.
Коля подобрался.
— Каштано-ов! — негромко протянул он голосом Марины Ивановны, моей первой учительницы. — Не стоит…
Искры погасли.
— Окей! — сказал я бодро. — Я согласен.
Мне даже показалось, что Коля облегченно выдохнул. Все это время он был в диком напряжении, как натянутая струна. Теперь он расслабился.
— Вот и отлично, — прошептал он, прекращая жевать. И добавил прежним бодрым голосом. — Значит, по рукам?!
Перстень сверкнул на протянутой ладони.
— Через полтора часа, — процедил я. — На полигоне. Я вам мальчишку, вы мне девушку. Кретинов своих забираешь с собой немедленно, и сам проваливай. Усек?
Коля, продолжая протягивать вперед ладонь, сжал ее, выставив большой палец.
— Усек! — кивнул он. — Падший, снимаемся.
Он легко поднялся с кресла, подхватил шляпу. Напялил ее на голову, щегольски поправил, подцепив за поля. Вышагивая расхлябанной походочкой гарлемского сутенера, направился к выходу, сопровождаемый верным Барабашкиным с его развевающимися длиннополыми
— Значит, это не ты, Барабашкин, главарь Каскавеллы?
— Кто? — наморщился Коля, оборачиваясь.
— Ну, Падший? — подсказал я.
Они оба посмотрели на меня. Потом Коля заржал.
— Какой он лидер! — смеялся он. — Так, порученцем у меня ютится. Верно, Падший?
Барабашкин хотел было что-то сказать, но тут Коля задумчиво пробормотал:
— Каштанов, а ведь ты правильно напомнил, — он повернулся к Барабашкину, посмотрел на него с каким-то удивлением. — Слушай, ты же мне чуть операцию не сорвал, парень. Ну-ка, ну-ка.
— Я… это… — Барабашкин исподлобья посмотрел на ладонь Коли со сверкающим перстнем, которая простерлась над его головой. — Вы, Николай… что?
Он вдруг закатил глаза и как-то бессильно свесил руки.
— Надоел ты мне, — чавкая жвачкой, наморщился Коля. — Давно пора было тебя слить.
— Что ты делаешь?! — рявкнул я.
Коля покосился в мою сторону:
— А что, нельзя?
Его рука лежала на лбу у Барабашкина, а тот беззвучно трясся, стоя на месте. Закатив глаза и приоткрыв рот. Он был не в себе.
— Прекрати сейчас же! — заорал я, делая движение вперед. — Ты же убьешь его!
Коля вытаращился на меня в притворном испуге:
— Ой, реально чтоли?! Ну, надо же…
Он продолжал выкачивать из своего подручного силу.
— Завязывай, Коля, — быстро пробормотал я, понимая уже, что он поймал меня. Поймал на эмоциях. — Кончай это дерьмо немедленно!
Коля послушно отдернул руку. Выставил передо мной ладони — будто показывал, что вымыл руки перед едой:
— Все-все-все, — зачастил он. — Хозяин барин, как прикажете, господин Каштанов.
Барабашкина отпустило. Он согнулся пополам, кашляя и отдуваясь.
Коля похлопал его по плечу:
— Пошли, инвалид, — поглядел на меня. — До скорого, Лешик.
Они вышли. Коля уверенной походкой победителя. Барабашкин заковылял следом, продолжая перхать и жадно глотать воздух. Делая бессильные попытки удержать равновесие, уцепится за рукав уходящего повелителя.
Я не представлял, что делать дальше. Решил действовать экспромтом. С первого моего дня пребывания здесь, в Краснорецке, меня несло течением. И те необдуманные и неожиданные поступки, которые я совершал, довольно гладко привели меня к нынешнему состоянию. Во всяком случае, сейчас у меня было, что противопоставить Каскавелле.
И я ни за что не хотел отдавать им Диму.
Я старался не думать о том, что с Полиной. От этого я мог потерять контроль, а это сейчас было смерти подобно.
Я вернулся в номер.
— Все чисто, босс, — доложил Дима. — Враг снялся с позиций. Шуганул их, а?
— Шуганул, — рассеянно кивнул я.
Неужели придется отдать им парня, лихорадочно соображал я.
Черт, но Полина…
Я сильно потер виски.
— Нам наверное придется проехаться кое-куда через часок, — сказал я Диме как можно более беспечным тоном. — Ты не против?