Работорговец (Русские рабыни - 1)

Христофоров Игорь

– - Токо что нарисовала, -- поиздевалась над ней Ольга.
– - Чего пытаешь? Не ясно, что ли, чего я сюда въехала?

– - Наволочки увела?
– - поняла секундантша.

– - Ага. Скомуниздила упаковку, -- тасуя колоду, шмыгнула носом Ольга и поправила соломой рассыпавшиеся волосы за ухо.
– - Почти все хозобслуге толкнула. Две остались. Хотела на пузе в жилзону пронести и учителкам подкинуть, чтоб поменьше к доске вызывали.

– - Подполковник?
– - опять то ли спросила, то ли с полным пониманием всего сказала секундантша.

– - О-он, с-сука режимная!.. Как рентгеном насквозь

видит!

– - Ты бы тут с лейтенантов кантовалась, не то бы научилась просекать, -- назидательно проговорила Ольгина напарница по игре.
– - Ладно. Я тушь ставлю. Франция.

– - Пополам с Польшей, -- сыронизировала Ирина, но карту сопернице все же дала.

– - Еще.

– - Газета такая есть, -- кинув на лежак следующую засаленную карту, похвасталась культурностью Ольга.
– - "Еще" называется. Сплошные голые бабы с мужиками.

– - Еще.

– - Мне б заплатили круто, я б запросто так снялась. Да, может, и даром снялась бы. Жалко, что ли? А у мужиков такие...

– - Себе.

– - Десяточка. Червоненькая.

– - Сама вижу. Чего озвучиваешь?

– - Девяточка. Пикушечка.

– - Вот трынделка!

– - Валет!
– - голос Ольги завибрировал от радости.
– - Очко!

– - Вот зараза!
– - швырнула проигравшая карты на пол.
– - Я больше с тобой в стиры* в жизни играть не сяду!

– - Я секла. Без мухляжа, -- вставила секундантша таким тоном, словно это она вытянула злополучного крестового вальта.

– - Давай я твоей Францией накрашусь, -- одним ловким движением смела Ольга с топчана и тушь, и свою купюру.

Ирина вновь ощутила собственную малость и беспомощность в колонии. Перед заходом в камеру у нее вместе с фуфайкой отобрали все: последние несколько тысяч рублей, расческу, платочек, шариковую ручку и все тот же пузырек йода. А у этих девчонок были и деньги, и карты, и даже тушь для ресниц. Да и самой игрой они, может, того и не замечая, как бы исключали Ирину из числа "своих". Мол, каждый сверчок знай свой шесток!

– - Дай зеркало!
– - одновременно и попросила, и приказала Ольга бывшей секундантше.

– - А твое?
– - удивилась та.

– - Подполковник отобрал.

– - А что: запретили?

– - В жилзоне можно, а в цехе -- ни-ни...

– - Чего-то новое, -- все-таки не поверив, нырнула девчонка рукой явно за лифчик и достала оттуда холодно блеснувшее круглое зеркальце.

Уже по движению кисточки в руках Ольги Ирина поняла, что та никакого понятия о макияже не имеет. Она положила тушь на ресницы так густо, что этого вполне хватило бы для чистки высоких осенних сапог. А уж когда отчертила залихватские уголки у глаз с заходом чуть ли не на виски, Ирина с трудом удержалась, чтобы не прыснуть. Так мог накраситься клоун, чтобы его маску увидели с последнего ряда, но не девчонка в семнадцать лет.

– - Классно?
– - завороженно поворачивая голову перед зеркальцем, спросила сразу всех и никого одновременно Ольга.
– - А на помаду сыграем?
– ----------- *Стиры( жарг.) -- карты.

– - Нет у нее помады, -- ответила за подругу бывшая секундантша.

– - А у тебя?
– - обернулась Ольга к Ирине.

У нее было такое лицо, словно между ними вообще никогда

не происходила ссора. И эта отходчивость, которую Ирина не ожидала у своей землячки, как-то враз смягчила и ее. Она будто бы оказалась в долгу перед человеком, который первым протянул руку.

– - У меня?.. Нет, у меня все отобрал контролер. К тому же помады и так не...

– - Нравится?
– - оборвала ее Ольга. Она чувствовала себя именинницей и хотела, чтобы и другие хоть немного прикоснулись к ее настроению.

– - Так не красятся, -- прямо ответила Ирина и неприятно ощутила навалившуюся на камеру тишину.

Но если девчонки молчали выжидательно, то остолбеневшая Ольга вполне могла броситься в драку, и тогда Ирина решила не ждать, когда ее гнев докипит до верхней точки.

– - Смотри, как это нужно делать, -- сев, она мазнула по соседнему лежаку пальцем и, с удовольствием уловив, что на ее пыльной поверхности остался след, нарисовала нечто похожее на глаз и дугой изгибающуюся над ним бровь.
– - Начнем с главного: какого цвета у тебя глаза?

– - Зеленые, -- рассмотрев их в зеркальце, наверное, впервые в своей жизни узнала об этом Ольга.

– - Тогда нужно положить тона так, -- она отчертила уголок у края глаза.
– - Черным карандашом как бы увеличиваем глаз. Потом сверху от слезного канальчика и с заходом немного за яблоко тонируем веко оливковым цветом. Оставшуюся часть на верхнем веке и все нижнее веко с небольшим заходом уголочком вбок -- темно-зелеными тенями. Небольшой участочек возле переносицы под бровью тонируем кирпичным оттенком. Узкую полосу над верхним веком -- коричневым. Оставшуюся часть между бровью и веком нужно аккуратно, ну и чтоб без перебора в колере, покрыть перламутровыми тенями, такими, ну... как тебе сказать, ну, чтоб вроде цвета спелого колоса... А ресницы? Ну, ты -- брюнетка. Значит, можно или черную тушь использовать, или темно-зеленую. Но класть ее не густо, а постепенно. И, естественно, без перебора, как сейчас.

– - А в натуре можешь?
– - ощеломленно спросила Ольга. Она и сама не заметила, как присела рядом и с восхищением следила за тонким Ириным пальчиком, а сама сдирала и сдирала с коленки тоненькие черточки подсохшей крови.

– - Так у меня красок нет. Тем более таких, -- развела Ирина руками, сочувственно заметив, что на месте одной из содранных Ольгой пленочек появилась сочная капелька крови.

– - Счас!
– - подхватилась Ольга, подбежала к двери и заколотила по ней руками и ногами.

Беззвучно открылся глазок.

– - Чего тебе?
– - втек в камеру глухой сонный голос.

– - Открой на секунду. Дело есть, -- показала она десятитысячную бумажку.

Щелкнул замок. Ольга выпорхнула из камеры, но уже через минуту вернулась обратно.

– - А ты откуда такие премудрости знаешь?
– - спросила она у Ирины, на ходу наклонившись и стерев появившуюся капельку крови.
– - О, гад, расцарапала! Это я вчера утром, на работе, ободралась...

– - Я бальными танцами занималась, -- ответила Ирина.
– - А для соревнований качественный макияж очень важен, -- чему-то своему улыбнулась она.
– - Мы там, правда, перебарщивали с красками. Но это умышленно, чтобы с трибун лучше было видно...