Раиска, Люська, ветераны спорта и «Тишина»
Шрифт:
– Зимой бывает, выходят к деревне. Последнее время хищника больше стало. Даже медведи появились. К соседней деревне летом мишка выходил. Зато Ваську от себя не отпускаю. Да, Васька? Работаем вместе, спит рядом.
– В доме?
– А то где же? В сторожке ночует. Неужели я дите малое к волкам на мороз выставлю? Ему только месяц назад годик исполнился.
Дите между тем каталось на спине по расчищенной дорожке перед гостиницей и ловило снежинки огромной розовой пастью.
– К метели, – покачал головой Палыч и продолжил свое занятие.
Васька вскочил и потрусил за нами, проводил до крыльца. Люська вынесла ему сосиску в тесте. Васька поймал гостинец на лету, только зубы клацнули,
Ночь выдалась беспокойная. На улице завывал ветер. В окна билась метель. Это бы еще ничего. Но наш прелестный домик оказался щитосборной конструкцией с полным отсутствием звукоизоляции. А семейство с двумя детьми, поселившееся на втором этаже, не торопилось отходить ко сну. И не то, что бы они особенно шумели. Нет, просто ходили, развешивали одежду, сушили обувь, готовили «До-Ширак», выдавали детям сладости, смотрели телевизор, читали вслух. Дети, конечно, бегали и прыгали, но в разумных пределах. Однако, впечатление было такое, будто звуки, проходя через перекрытия, многократно усиливаются. А уж когда дети угомонились, и раздался ритмичный скрип кровати, мы хором застонали. Скрип сразу прекратился, но яростный шепот после этого мы тоже прекрасно слышали. Мы с Люськой, тоже шепотом, решили, что утром попробуем поменять номер.
Вторник
Утро встретило тишиной. Это была полнейшая, абсолютная тишина. Снегу за ночь намело, чуть не по окна. Спасибо Палычу, дорожка к поляне была расчищена.
– Света нет, – Люська щелкнула выключателем в санузле.
– Нет, – подтвердила я безуспешно попытавшись включить чайник.
Воды тоже не было. Хорошо, что уже почти рассвело. Мы оделись и вышли на улицу. На склоне работал ратрак 6 . Над кухней курился дымок. Больше никакого движения видно не было. Девственный снег укрывал пышными шапками все, что можно было укрыть: и крыши, и скамейки, горки и домики на детской площадке, качели, столбики ограждений, ель на поляне, деревья в лесу. Дверь проката была открыта, но за стойкой и среди стеллажей со снаряжением никого не было. В одноэтажной гостинице похоже, еще спали. Троица сноубордистов с вечера таскала от машины позвякивающие стеклом пакеты. Этим просыпаться еще рано. Приоткрылась дверь одного из коттеджей и на крыльцо вышла старушка в унтах и меховой жилетке. Седые волосы были заплетены в две тонкие косички и уложены «корзиночкой». Мы еще вчера обратили внимание на эту пожилую пару. Они приехали вскоре после нас и сразу пошли на склон. Катались оба здорово, а вот ходили с трудом. Даже на крылечко кафе взбирались, покряхтывая и поддерживая друг друга.
6
Ратрак (снегоуплотнительная машина, снежный тягач) – специальное транспортное средство на гусеничном ходу, используемое для подготовки горнолыжных склонов и лыжных трасс.
– Доброе утро! – поздоровалась она. – У нас ни света, ни воды нет. Вы не в курсе, что-то случилось?
– Нет, пытаемся найти кого-нибудь, – ответила я. – Доброе утро!
– Если узнаете, дорогие дамы, будьте так добры, проинформировать нас, – на крыльцо вышел благообразный дедок в таких же унтах и меховой жилетке, как у жены. – Эх, старость не радость!
– Какая старость! – бабуля толкнула его локтем. – Бессовестный! Ты на полгода младше меня! Тебе еще рано жаловаться!
– Как мило! – шмыгнула носом Люська. – Интересно, второй коттедж занят? Может попросимся в него? Раиска,
– Я тоже сюда отдыхать приехала! Давай попросимся.
Насколько мы смогли заметить с вечера, кроме нас, пожилой парочки, троицы сноубордистов и семьи с детьми других проживающих на территории базы не было.
– Смотри! Собака! – вдруг взвизгнула Люська. – За ней! Барсик! Барсик! Где хозяин?
– Его зовут Васька, – поправила я.
– Какая разница?
В самом деле, пес, увидев нас радостно помахал хвостом, как будто пригласил следовать за ним. Мы последовали. Васька уверенно бежал к склону. Там внизу, у входа на подъемник толпился народ. Толпа состояла из пяти человек. Мы поспешили присоединиться. Спустились по самому краю склона, увязая по колено в снегу. На снегу лежала Катя-Апельсин, над ней стояли Александр и сторож Палыч. Еще два мужика в толстых резиновых перчатках копались в распределительном шкафу возле конечной станции подъемника.
– Что случилось?
– Она жива?
– Жива! Это вы виноваты! – Александр ткнул пальцем по очереди в меня и в Люську.
– Мы? – опешила я.
– С чего бы? – возмутилась Люська.
– Я вам вчера сказал, что она безопасна. Сглазили!
– Вот еще! Вы сказали, вы и сглазили! А что случилось?
– В распределительный шкаф залезла.
– Зачем?
– Вот и мы хотим знать, зачем? Катя! Ты зачем полезла в распределительный шкаф?
Катя лежала молча, но глазами моргала.
– Здорово ее током ударило? – обеспокоилась я.
– Наверное, в больницу надо? – подхватила Люська.
– Надо бы, в психиатрическую. Но связи нет, и дороги замело, «Скорая» до деревни не доберется. И психушку в районе, как на грех, сократили. А в нормальную больницу Катю нельзя, нормальная больница против Кати не устоит. Вообще могло быть хуже. Но Катька у нас умная, она резиновые галоши надела и перчатки. Молодец. Один вопрос, Катя, зачем? Ты в темноте табличку «Не влезай! Убьет!» не заметила?
Катя молчала.
– Поэтому света нет?
– Естественно, без электричества света нет.
– А воды почему нет?
– Так воду тоже электричество качает. Мужики! Как там у вас? – Александр обернулся к ковырявшимся в шкафу.
– Спокуха, начальник. Щас наладим, – один из специалистов отвернулся от переплетений проводов и помахал нам рукой.
– Покараульте ее, – обратился к нам Александр. – Я за санями. Еще простудится тут, на снегу лежавши.
Он побрел по склону. Следом крупными прыжками понесся Васька. Палыч тоже пошел наверх.
– Катя, ты как?
– Ты нас слышишь? – принялись мы тормошить пострадавшую.
Она кивнула.
– Тебе не холодно?
Катя отрицательно помотала головой.
– Болит где-нибудь?
Опять помотала головой.
Спрашивать о том, зачем, почему и как она это сделала, мы не стали. Ясно было, что ответа не дождемся. Сверху, с громким треском, в облаке зловонного дыма спустился снегоход. За рулем сидел, конечно, Александр, а у него из-за спины выглядывал незнакомый молодой человек. Сзади к саням были прицеплены волокуши.
– Повезло тебе, Катерина. Доктор приехал.
Катя шире распахнула глаза и уставилась на доктора. Тот был в дутом камуфляжном костюме и без медицинского чемоданчика.
– Как чувствуем? Что беспокоит? – он пощупал пульс, поводил пальцем у Кати перед носом, по очереди поднял руки и ноги, осмотрел ладони. – Будет жить, грузите.
И сам же отправился выполнять свое распоряжение. Они с Александром подтащили волокуши, переложили на них Катю, сверху водрузили сноуборд, зафиксировали ремнями и покатили вверх по склону. Мы тоже пошли следом. Благо, за санями идти было легче, чем по целине.