Ракета в морг

Бучер Энтони

— Люди, — вздохнул он, — продолжают спрашивать меня, откуда я всё знаю. Разве они не верят в экстрасенсорное восприятие? Разве не осознают мои скрытые возможности телепата?

— Но как ты узнал?

— О моя верная помощница… То лейтенант Маршалл зашёл сегодня днём и, как, полагаю, будет уместно выразиться, поджарил меня. О, очень ненавязчиво, сама понимаешь.

— А что ты сделал?

— Что я сделал? Сознался, конечно. Разработал великолепную схему совершения убийства с помощью машины времени. Думаю, получится хорошая повестушка для Дона.

—

Мусорщик! — улыбнулась Бернис. — Пока я пытаюсь выкроить свои фантазии из цельного куска ткани, ты просто берёшь всё происходящее вокруг и даёшь ему научное обоснование. Слава Богу, у Дона строгие стандарты цензуры. Благодаря ним мои самые интимные тайны не окажутся в каждом газетном киоске по центу за слово.

— Думаю, по полтора цента, — рассудительно проговорил Остин Картер. — Они наверняка накинут премию.

— Но, милый… — В холодном голосе Бернис на сей раз звучало лёгкое волнение.

— Да, мадам?

— Если лейтенант решил, что тебя стоит поджарить допросом… Ты же — ты ничего общего не имеешь с этим, да? Ты не… ничего не делал с Хилари?

— Нет, мадам, — ровно и убедительно прозвучало в ответ.

— Тогда, чёрт возьми, почему ты этого не сделал? — вновь улыбалась Бернис.

8

Вероника Фоулкс отбросила газету. Её чашка зловеще загремела, когда она принялась помешивать в ней чай.

— И ни слова обо мне! У Хилари как будто вообще нет жены, судя по всему, что мелет эта… эта тряпка.

— Послушай, Вероника, — запротестовала Дженни Грин. — Как ты можешь беспокоиться о такой мелочи, когда Хилари лежит там в больнице…

— …в полной непринуждённости и комфорте с красивой медсестрой и репортёрами, просто толпящимися вокруг. Нет, Дженни, у меня не так много сочувствия, чтобы тратить его на Хилари. Бог знает, как он попал в эту беду, но, думаю, вышел он из неё весьма удачно. Хилари не лучше тебя знает, что такое нервы.

— Но разве он в безопасности? Если они предприняли все эти попытки, они же не остановятся теперь, да?

Вероника поставила чашку, которую только что взяла в руки.

— Бог мой, Дженни! Это так. Они могут вернуться, и… О, но нет. Этот ужасный лейтенант дал ему охрану, и полицейский приедет с ним сюда, и мы в полной безопасности. Так что расслабься, дорогая. Разве ты не видишь, как мне нужно утешение? Женщина с моими нервами не может столько выносить.

Дженни Грин, так и не притронувшись к чашке, встала.

— Понимаю. Знаешь Рон, я тоже не могу столько выносить.

— Ты!.. О, но дорогая моя! Тебя-то что заботит, хотела бы я знать? О, я знаю, Хилари твой кузен, и тебе очень повезло получить такой чудесный дом тут с нами, и это ещё одна причина, по которой тебе стоит уделить мне немного внимания. Сколько жён, спрашиваю я тебя, позволили бы своим мужьям приводить родственников в свой дом и жить вместе?

— Перестань, Вероника. — Дженни Грин уже не улыбалась. — Если бы вы не терпели меня в вашем прекрасном доме, Хилари пришлось бы нанять машинистку. А сколько жён позволили

бы своим мужьям, и так далее, и тому подобное? — Это, моя дорогая Дженни, просто вздор, — рассмеялась Вероника. — Ты хоть на секунду можешь подумать, что я способна ревновать к Хилари? Ты думаешь, я не знаю… — Она оборвала себя. — Всё, что я могу сказать, это что если бы какая-нибудь женщина когда-нибудь соблазнила Хилари стать мне неверным, она была бы рада тому, что получила бы. И что, по-твоему, это значит для женщины моего…

— Вероника. — Голос Дженни был холоден. — Порой я думаю, что для всех, и особенно для Хилари, будет лучше, если ты просто перестанешь болтать и пойдёшь найдёшь себе любовника или клобук. Но, боюсь, проблема в том, что тебе нужно и то, и то.

— Как ты смеешь!.. — Обычно хриплый голос Вероники, утратив слова, поднялся до пронзительного тембра. — Если Хилари когда-нибудь… Куда это ты?

— К себе в комнату. Надо кое-что напечатать для Хилари.

Вероника Фоулкс, оставшись одна, закусила губу, топнула ногой и выдавила из глаз подступившие слёзы. Потом резко передумала, вытерла глаза и осмотрела лицо в зеркальце. Не исключено, что появятся репортёры.

9

Перекинув через мускулистые плечи покрытый зелёным мехом шестиногий труп проклятого трикса, капитан Комета продолжал свой длинный путь по бескрайней марсианской пустыне. В течение двух дней он не видел ни следа жизни, не считая трикса, чью смертоносную атаку он в последнюю минуту предотвратил декомпо-лучами своего бластера.

Теперь даже бластер был бесполезен. Он нуждался в подзарядке, и нужно было ждать, пока он вновь не отыщет космический корабль. Его чрезвычайный синтетический паёк тоже подходил к концу. Га-Джет, механический мозг, был в руках ксургильских контрабандистов. Адам Финк звенел в плену, во власти безумных жрецов Чтарбуджа. А принцесса Зурилла…

Капитан Комета покачал усталой головой, прогоняя все эти мрачные мысли. Ярко-оранжевая кровь трикса стекала по его плечам, пока он взбирался на ещё одну из бесчисленных дюн розового марсианского песка. Может ли космический корабль скрываться за этой дюной? Его радиочувствительный индикатор ясно указывал на источник атомной энергии где-то поблизости.

Он поднялся на дюну. А там, расстилаясь в вечерней тени, блестел…

Был ли это типичный марсомираж? Или то был… и его сердце замерло… то был сказочный Потерянный Город Ксанатопсис?

* * *

Джо Хендерсон выдернул лист из пишущей машинки.

— Вот что интересно, — тихо ответил он на свой собственный вопрос. Затем посмотрел на диван. — Всё ещё считаешь перезвон пенсов?

М. Хэлстед Фин отрицательно хмыкнул.

— Читаю газету. — Минуту он молчал, а затем громко возопил: — Христе Боже! Но в меру! — с чувством прибавил он.

— Что там?

— Посмотри. Ты только посмотри, а?

Джо Хендерсон прочитал статью.