Рапсодия под солнцем
Шрифт:
— Привет, друган. Пойдешь со мной впечатление производить?
Тот в ответ ржет, ещё и копытом бьёт, что не может не вызвать у меня смеха. Вот и нашли общий язык.
Солнце у нас, как и положено, золотисто-желтый, то есть соловой масти. Нрав у красавчика своенравный, даже сварливый, но в целом вполне себе коняга мирный и людей любит. Некоторых.
Закончив с Луной, седлаю и Солнце, после чего вывожу всех на улицу, где и передаю поводья Аману.
— Давай прогуляемся, тут недалеко полянка
— Как скажете, мастер, — очень серьезно отвечает Аман, ещё и кивает в придачу, подтверждая, на что я улыбаюсь и, погладив Луну, направляю её по тропинке, коротко инструктируя «ученика»:
— У лошадей в области холки нет нервных окончаний, поэтому можешь без переживаний хвататься за гриву. Чтобы Солнце тронулся с места, необходимо корпусом чуть податься вперёд и сжать коня ногами. Если ритмично ударить с обеих сторон ступнями, конь ускорится. Ничего сложного.
— А остановить как?
— В крайнем случае потяни за поводья. Но просто так не стоит, это причинит боль. Можно просто отклониться назад, сместив центр тяжести, сжать бедрами корпус лошади и слегка потянуть поводья на себя, давая ему понять, что ты хочешь остановиться. Ну а чтобы повернуть, чуть-чуть повод в нужную сторону. Вообще, Солнце умный, он поймет и лёгкие движения тела наездника, но в твоём случае лучше пользоваться поводьями.
— Понял.
Вот и полянка уже перед нами. Сначала запрыгиваю на Луну сам, показывая Аману, как правильно, все комментируя, после спрыгиваю и, придерживая Солнце, повторяю все ещё раз.
— Расслабься, поза должна быть естественной. Важно научиться держать равновесие, как бы повторяя движения коня.
С задачей усадки в седло Аман справляется с лёгкостью, и я, погладив Солнце, на всякий случай провожу его по поляне, давая обоим привыкнуть.
— Ну как? Дальше сами?
— Да.
— Яйца-то не натирают? Проложи там простынь, что ли.
Да уж, отличная, конечно, идея кататься на лошади без трусов.
Аман подпихивает под себя ткань, комментируя:
— Вообще-то я надеялся, что ты меня будешь потом жалеть.
— Обязательно. Помоешься только сначала.
Хлопаю Солнце по крупу и, развернувшись, запрыгиваю на заскучавшую Луну, сразу давая ей возможность рвануть вперёд. И она радостно мчит, встречая ветер.
***
К дому возвращаемся спустя два часа, грязные, потные, но довольные. Аман умудрился освоить не просто «шаг», а вполне себе резвенькую «рысцу», и мы решили прогуляться по острову, который я ему с наслаждением и гордостью показал. В гору, конечно, не полезли, а так весь объехали, он на самом деле не такой уж и большой.
— Ну как тебе? — спрашиваю, когда мы уже ополоснулись, сменили Аману «хитон» на чистый и отправились в столовую
— Было интересно. Мне понравилось.
— Тебе просто повезло, что ты вампир. В противном случае уже ныл бы на стертые ляхи и отбитый зад.
— О, я могу начать! Ты меня тогда понесешь?
— Ещё чего, — фыркаю, и мы заходим в столовую, где уже воркуют Аш и Ирсан. Кажись, мы помешали одному голубку другого блинчиками кормить.
— Привет! Ниррай, а ты знал, что в твоей горе есть бирюза? — спрашивает Аш и из кармана халата достает красивый, ярко-голубой камушек, демонстрируя находку.
— Да. Но мало, тут ее подёргали основательно до того, как я тут обосновался. Если нужна, собирай.
Мы садимся за стол, и я накладываю себе фаршированных мясом блинов, проигнорировав все сладкие. Пока скакали, я успел сильно проголодаться.
— Я взял один. Я пока не знаю, нужно мне это или нет, но очень понравился. Красивый такой. Спасибо. А, и приятного аппетита.
— На глаза твои цветом похож, — улыбаюсь ему, замечая, что Аман тоже берет блины, но всего два. Что за голодовка?
Тут дверь в столовую открывается, и появляется мой отец. Я не ожидал, что он приедет утром, да вообще сегодня его не ждал, работа же у него.
Аш дёргается, но его тут же обнимает Ирсан, и он успокаивается, Аман вообще никак не реагирует, будто никто не пришел, чай вон себе наливает из заварника, а вот я удивлённо вскидываю брови.
— Если ты думал, что я все эти дни буду торчать в городе, то ты идиот, — комментирует мою реакцию отец и, сев к нам за стол, осматривается. — Тебя ждет нотариус, и ваши вещи — в холле.
Киваю. Приехал и приехал. Я в любом случае не собираюсь вести с ним милые семейные беседы сутками.
Но поесть спокойно нам опять не дают. На этот раз распахивается окно, и в столовую влетает растрёпанный Мур в криво подвязанном халате. Не обращая на нас внимания, он зависает над столом и, вытащив из плетенки хлеб, начинает накладывать туда все подряд. Я чёт в таком шоке, что и не комментирую это никак, зато усмехается Аман:
— Сородич оголодал?
Мур открывает рот, чтобы что-то ответить, но его перебивает отец.
— Юноша… Как зовут вашу мать?
Перевожу взгляд на него и понимаю, что он не просто удивлен, папаня конкретно так шокирован. Я настолько редко вижу столь яркие эмоции у отца, что невольно от удивления и сам рот приоткрываю.
— Онцилла. Звали, — поправляет его Мур и, ещё разок оглядев стол, вылетает обратно в окно, не удостоив нас своим вниманием.
Отец, кажись, подзавис. Так и сидит, в сторону окна пялясь. Ничего не понимаю и на всякий случай перед его лицом пару раз пальцами щелкаю, чтобы вернуть в наш бренный мир.