Раскол Империи: от Грозного-Нерона до Михаила Романова-Домициана
Шрифт:
„Таким образом, столица московская сгорела с великим кровопролитием и убийством, которое и оценить нельзя. Изобилен и богат был этот город, занимавший обширное пространство; бывавшие в чужих краях говорят, что ни Рим, ни Париж, ни Лиссабон величиной окружности своей не могут равняться сему городу“.
В среду же поляки бились целый день с отрядом Дмитрия Михайловича Пожарского на Лубянке…
В пятницу 22 марта к Москве подошел атаман Андрей Просовецкий, ведя с собой… 15 000 человек…
25 марта… все ополчение подошло к столице и расположилось у Симонова монастыря; оно считало в своих рядах… до 100 000 человек. Затем начались бои под самой столицей, причем наши дрались, прикрываясь гуляй-городами (это и есть передвижные крепостные сооружения „античных“ римлян — Авт.), и к 1
В 1611 году во главе новых сил русского ополчения становятся Минин и Пожарский. 20 августа их рать подошла к Москве и присоединилась к войскам, уже ранее осаждавшим столицу. Вновь начались тяжелые бои с поляками и иностранными наемниками, засевшими в Кремле и Китай-городе. Поздние художники неоднократно изображали наиболее яркие сражения, сопровождавшие осаду Москвы ратью Минина и Пожарского. См., например, рис. 11.40 и 11.41. Пролилось много крови. Москва и ее окрестности разрушены. Наконец, в конце 1612 года, «22 октября казаки взяли приступом Китай-город. Поляки заперлись в Кремле и держались в нем еще месяц. Но ввиду крайней нужды в продовольствии, они „повелеху бояром своих жен и всяким людем выпущати из города вон“…»
Во второй половине ноября «литовские ж люди, видя свое неизможение о глад великий, и град Кремль здавати начата»… На следующий день сдались поляки…
27 ноября нижегородское ополчение, от церкви Иоанна Милостивого на Арбате, и казаки, от храма Казанской Богородицы за Покровскими воротами, двинулись двумя крестными ходами в Китай-город в сопровождении всех московских людей…
После молебна на Лобном месте все двинулись с крестами и образами в Кремль… «здесь… печаль сменила радость, когда увидели, в каком положении озлобленные иноверцы оставили церкви: везде нечистота, образа рассечены, глаза вывернуты, престолы ободраны, в чанах приготовлена страшная пища — человеческие трупы».
Рис. 11.40. «Битва князя Пожарского с Хоткевичем под Москвой». Художник Коверзнев. Поздняя иллюстрация к романовской версии. Взято из [578], кн. 2, с. 960, илл. 380.
«Сидение ж их бяше в Москве таково жестоко, — говорит летописец, — не токмо что собаки и кошки ядяху, но и людей русских побиваху. Да не токмо что русских людей побиваху и ядяху, но и сами друг друга побиваху и едяху. Да не токмо живых людей побиваху, но и мертвых из земли роскопываху: как убо взяли Китай, то сами видехом очима своима, что многие тчаны насолены быша человечины»…
«Когда русские взяли Кремль, — доносил Яков Дельгарди королю Густаву-Адольфу… — казаки хотели силой ворваться туда, чтобы посмотреть, что там можно найти… Лучших и старших казаков было насчитано 11 ООО, и военачальники разделили между ними всеми доспехи, ружья, сабли и прочие вещи, в также найденные в Кремле деньги, так что каждый казак получил деньгами и ценными вещами восемь рублей» [578], кн. 2, с. 965–967.
Так была взята Москва в 1612 году. После этого иностранные войска частично стали постепенно отходить с территории Руси. Оставив вместо себя в Москве про-западную династию Романовых.
На рис. 11.42 показана схема взятия Москвы (то есть ветхозаветного Иерусалима) войсками Минина и Пожарского в 1612 году.
Рис. 11.41. «Козьма Минин решает битву у Крымского брода». Художник Р. Штейн. Поздняя иллюстрация в романовской версии. Взято из [578], кн. 2, с. 962, илл. 382.
Рис. 11.42.
На рис. 11.43 показаны подпись и печать князя Д. М. Пожарского. На рис. 11.44 представлены его стяг, на рис. 11.45 — знамя Пожарского 1612 года, а на рис. 11.46 — сабля Пожарского. На рис. 11.47 — портрет Минина, на рис. 11.48 — портрет Пожарского.
Рис. 11.43. Подпись и печать князя Д. М. Пожарского (то есть библейского Шешбацара). Взято из [849:2], с. 7.
Рис. 11.44. Стяг князя Д. М. Пожарского. Взято из [578], кн. 2, с. 946.
Рис. 11.45. Знамя князя Д. М. Пожарского 1612 года. Взято из [401:1], с. 334.
Рис. 11.46. Сабля князя Д. М. Пожарского. Взято из [578], кн. 2, с. 947.
Рис. 11.47. Кузьма Минин (описан в Библии как Неемия). Из собрания портретов, изданных Бекетовым. Взято из [780:11, вклейка между с. 256–257.
Рис. 11.48. Князь Д. М. Пожарский в боярской одежде (описан в Библии как Шешбацар). Неизвестный художник. XVIII век. Взято из [780:1], вклейка между с. 256–257.
7. Взятие Иерусалима «античным» императором Титом — это взятие Москвы в начале XVII века
Как вытекает из предшествующих наших результатов, на страницах Иосифа Флавия Москва представлена как два разных города. А именно, как «императорский Рим» и как «иудейский Иерусалим». Мы утверждаем, что в эпоху XVI — начала XVII века это был один и тот же город. Вероятно, Иосиф Флавий объединил в своей летописи две разные группы документов. Одни написаны хронистами Руси-Орды, для которых Москва — это «античный» Рим. Другие принадлежат перу лютеран, приверженцев ереси жидовствующих, поляков, немцев, венгров, наполнивших Москву, начиная с правления Ивана IV Грозного, оказавшегося под влиянием Есфири и ее соратников. Поскольку Москва, как столица, возводилась именно при Грозном, в середине XVI века, то для этих летописцев она была Иерусалимом. Именно так она описана и в Ветхом Завете. Особенно много иностранцев стало в Москве в эпоху Великой Смуты, когда прежняя ордынская династия была вырезана, и столицу захватили оккупационные войска. Для них Москва тоже была Иерусалимом. Так они и описывали ее в своих летописях. Обобщенным названием для перечисленных групп людей было, вероятно, «иудеи». Произошло изменение смысла термина. Ранее, в XV–XVI веках, Иудеей именовали Османию = Атаманию, а Израилем — метрополию Руси-Орды. В эпоху Смуты прежние устои рушились, названия стали «дрейфовать», менять свой смысл, переноситься с одних на других.