Расколотое сердце кондитера
Шрифт:
Когда сумерки начали сгущаться над Баттенбергом, Лида во главе своей свиты покинула дворец и через дворцовую площадь направилась в город. Она величественно вышагивала по сладкой плитке, смотря только вперед, пока толпившийся по обе стороны от нее народ ликовал и приветствовал новую королеву Марципана.
«Не так уж и враждебно они по отношению ко мне настроены», — подумала Лида, взглядом осматривая то одну группу марципанцев, то
Весь город был украшен разноцветными леденцами, игравшими в Птифуре роль гирлянд. Цветы из мастики были посажены в каждой вафельной клумбе, в каждом кашпо из жженого сахара. Еще ни разу с того момента, как она впервые оказалась в Баттенберге, Лида не имела возможности почувствовать себя настолько свободной.
— Прекрати пялиться по сторонам, — вдруг произнес шедший позади нее Зефир.
Он с Пастилой, маркизой де Тарт и маркизом де Тарт, господином Бисквитом — ее отцом, множеством фрейлин и придворных учителей, в числе которых были и госпожа Мята с господином Эклером, сопровождал Лиду до врат Маршмэллоу — места, через которое она и все жители и гости Баттенберга имели возможность попасть в столицу королевства Макадамия — Козинак.
— Для королевы у тебя невероятно глупый вид, — продолжал шептать Зефир. — Ты будто в цирке!..
Учитывая тот факт, что все были одеты в броскую одежду, волосы птифурцев традиционно оставались цветными, а лица большинства марципанцев уже скрывали маскарадные маски, то Лида без какого-либо смущения, смело заявила Зефиру — шепотом, разумеется — что в принципе, Баттенберг сейчас ничем не отличался от цирка с его клоунами и воздушными гимнастами. Зверей, разве что, не хватало, но живности в Птифуре и так мало водилось, так что этот цирковой критерий Лида в расчет не брала.
— Вот так вот, — произнесла Лида, такими вот словами свершив свою маленькую победу над покровителем.
Зефир не стал возмущаться, решив, что своими нравоучениями только привлечет к Лиде ненужного внимания. Он молча продолжил следовать за своей подопечной, не отвлекаясь на городское празднество и всеобщее разгильдяйство.
Зефир не мог позволить себе расслабиться, ведь в городе Лиду на каждом шагу могла подстерегать опасность.
Стоило им только приблизиться к вратам Маршмэллоу, как он заметил стоявших рядом с ними макадамийцев. Трое стражников и один, как думал Зефир, советник королевства, встречали Лиду и ее свиту, намереваясь провести их в Макадамию.
— Ваше Величество, королева Лидия! — начал тот, кого Зефир окрестил советником. — От лица правящей семьи королевства Макадамия, я имею честь пригласить Вас и всех Ваших подданных в Козинак — столицу нашего королевства, на празднование дня объединения земель Конфитюра под правлением Великих правителей!
«Какое длинное название у праздника», — подумала Лида.
Но оставив мысли об этом только в своей голове, она величественно кивнула, принимая приглашение короля и королевы дружественного королевства.
— Тогда, — воскликнул
Толпа заликовала.
Кто-то привел в движение механизм открытия врат. Скрипнув, они стали отворяться вовнутрь, и Лида от неожиданности отшагнула назад, испугавшись. Но почувствовав на своей спине руку Зефира, облегченно выдохнула и поборола в себе желание обернуться назад. Тепла, исходившего от ладони покровителя, было достаточно для того, чтобы она вновь нашла в своем сердце храбрость.
Лида знала, что Зефир и Пастила будут рядом с ней на протяжении всего вечера, будут присматривать за ней и помогут, если случится что-то непредвиденное, хотя Лида никак не могла понять: как что-то «непредвиденное» могло случиться на глазах у сотен птифурцев?
Но мелькнувшая в голове мысль заставила сердце трусливо сжаться.
«Принц Безе тоже так думал».
Толпа вокруг Лиды продолжала кричать и радоваться, хлопать в ладоши и даже свистеть. Свет внутри врат Маршмэллоу имел приятный салатовый оттенок, легкий запах сладостей кружил голову, отчего перед глазами у Лиды на миг все поплыло. Или дело было не в запахе, а в духоте? Вокруг Лиды было столько народа и ей казалось, что столь необходимого для жизни кислорода ей просто не достанется.
— Давай, иди, все ждут, — услышала она. — Я пойду прямо за тобой.
Толпа вокруг начинала уплотняться и, зная, что никто не заметит, Зефир позволил себе вплотную подойти к Лиде и сжать пальцами ее вспотевшую от волнения ладонь.
— Не бойся, я с тобой.
Вздернув подбородок, Лида расправила плечи, выпятив вперед грудь и, шагнув вперед, прошла следом за макадамийцем.
Проходя через яркий свет, Лида попала в прохладные летние сумерки вечернего Козинака.
И тут же Лиду оглушила волна новых ликований.
Музыка буквально плыла по улицам столицы Макадамии, и вместе с ней в танцах плыли и те, кто во всю уже праздновал один из главных праздников Птифура. Лида не смогла сдержать стона восхищения. Козинак пылал в красных флагах и лентах, в оранжевом свете бумажных фонарей.
Лида оглядывалась по сторонам, словно ребенок, задыхаясь от восторга. Ей нравилось, как украсили к празднику Баттенберг, но Козинак был на совершенно другом уровне, в нем царила другая атмосфера, заставляющая Лиду пылать от желания присоединиться к всеобщему веселью.
Лишь Зефир, продолжавший крепко сжимать ее руку, не давал Лиде пуститься в пляс, поддавшись всеобщему ажиотажу.
— Здесь так красиво, — взглянув на него, выкрикнула Лида, стараясь перекричать толпу.
Видя блеск в ее глазах и улыбку, которая давно не появлялась на лице подопечной, румянец на ее щеках, ощущая сбившееся от счастье дыхание Лиды, Зефир отчего-то почувствовал укол совести, вмиг разлившийся по всему его телу. Если бы он только настоял на том, чтобы она не участвовала в турнире…