Расколотое сердце кондитера
Шрифт:
— Зефир!
Лида дернула его за руку и свободной рукой указала на возвышавшийся над городом дворец Макадамии.
— Он больше нашего! Да он же просто огромный!..
Зефир усмехнулся. Что-то столь незначимое еще могло удивлять Лиду? Восхищать ее? Зефир вдруг понял, что слишком многое возложил на ее хрупкие плечи, оставив в Баттенберге одну. И на сегодняшнем балу ей объявят новость, которая повергнет в смятение не только ее, но и весь Птифур.
Если бы он только нашел в себе силы ослушаться приказа королевы Ваниль и все
— Зефир?..
Лида видела, что что-то тревожило ее покровителя. Его оттенка спелой сливы брови сошлись на переносице, губы были сжаты в тонкую полоску, плечи напряжены настолько, что руки Зефира пробивала мелкая дрожь.
— Зефир?..
«Не отвлекайся», — смогла прочитать Лида по губам Зефира, не услышав его голоса.
Он отпустил ее руку и, подтолкнув вперед, призвал королеву Марципана начать ход к дворцу королевства Макадамия.
Глава 7
Да, не так Лида представляла себе этот бал.
Совсем не так.
Сидя на большом троне с широкой сидушкой, на которой уместилась бы еще одна такая же Лида, Лида со скучающим видом возвышалась над бальным залом, в разы превосходящим такое же помещение в марципанцком дворце. Рядом с ней, на таких же тронах, отличавшихся друг от друга разве что цветовой гаммой, сидели король и королева Макадамии: Пекан и Киндаль.
«Так вот как выглядит тот, кому удалось обворожить неприступную принцессу-королеву Киндаль», — вспомнив о последнем уроке господина Эклера, подумала Лида.
Король Пекан разительно отличался от короля Миндаля и больше был похож на задумчивого философа, чем на монарха. Его темно-каштановые волосы были коротко подстрижены, но раздвоенная челка свисала по бокам лба, смягчая черты лица короля. На его остром с горбинкой носу покоились небольшие очки в золотистой оправе, уголки тонких губ были опущены вниз. От пристального, цепкого взгляда зеленых глаз не ускользнул ни один гость этого празднества, и Лида часто замечала его взгляд на себе.
Она бы не сказала, что король смотрел на нее как-то холодно или враждебно. Нет, все было совсем не так. Скорее всего, предполагала Лида, король был обеспокоен тем, что на балу находились парфийцы и при каждом удобном случае проверял, все ли было в порядке с юной королевой.
Королева Киндаль, несмотря на худобу, внешне была точной копией короля Миндаля. Длинные волосы оттенка молочного шоколада с прямым пробором были аккуратно сплетены и закручены на затылке в невысокую пирамидку. Взгляд ее был суров, и даже золотистые крапинки в глазах цвета грецкого ореха не могли смягчить его. Из-за высоких скул и длинной шеи казалось, что королева Киндаль смотрела на своих гостей свысока и с неким презрением, хотя Лида и понимала, что ничего подобного в мыслях королевы не было.
Позади каждого трона стояли стражники,
Своими красными, собранными в высокий хвост длинными волосами он напоминал Лиде Барбариса. И, пожалуй, из всех собравшихся здесь правителей Птифура Кизил был самым молодым, на вид лет двадцати пяти. Насколько Лида помнила, Кизил был племянником бывшей царицы, так и не вышедшей замуж и скончавшейся от болезни некоторое время назад.
«Какая-то наследственная болезнь», — вспомнила Лида, искоса поглядывая на царя.
Кизил оказался последним представителем не только мужской ветви монаршеской семьи, но и самым старшим из пятерых детей своей матери — младшей сестры королевы.
«Вот так живешь себе, наслаждаясь жизнью, а потом бац и все, ты царь».
— Эй, смотри вперед, а не по сторонам, — услышала Лида тихий шепот позади себя.
Это была Фисташка, стоявшая между ее троном и троном царя Кизила.
Лида послушно повернула голову, поерзав на троне.
«Ну что за зануда?»
Лида надеялась, что на этом балу она встретит кого-нибудь из участников турнира. Малину с Барбарисом или Бергамота с Клементином, но никого из них она либо не заметила, либо не признала, не узнав их под карнавальными масками.
«Интересно, как дела у Малины? Вот бы с ней встретиться», — подумала Лида.
Не сумев долго наблюдать за танцующими и разговаривающими друг с другом птифурцами, она чуть наклонилась вперед, чтобы посмотреть на сидевшего рядом с королевой Киндаль Джелато.
Герцог Парфе был точно таким же, каким она запомнила его при их последней встрече. Неестественно яркий даже для этого мира, он восседал на своем троне, положив ногу на ногу и откинувшись на спинку трона. О чем он думал, Лида не знала. Но взгляд его хитрых глаз и расслабленная улыбка вызывали в ее сердце неприятную дрожь.
«Нужно держаться от него подальше», — подумала она, когда их взгляды встретились.
Последними представителями правящих семей Птифура были князь Каламондин и княгиня Юдзу. Вот уж кому сидеть здесь было так же скучно, как и Лиде, так это им.
Князь Каламондин, да и княгиня Юдзу, внешне напоминали каких-нибудь важных ученых. Хотя, подумала Лида, цитронийцы и были своего рода учеными Птифура. У обоих во внешности преобладали желтые и оранжевые оттенки. Волосы княгини, цвета апельсиновых леденцов, из сотен тонких косичек были сплетены в одну толстую косу, украшенную сверкающими камнями зеленого отлива. Волосы князя были такого же оттенка, что и у его жены, и аккуратно зализаны на правую сторону. У обоих были зеленые глаза.
— Да прекрати же ты пялиться на других!.. — прошипела Фисташка, незаметно для остальных щипнув Лиду за плечо. — Сиди спокойно!..