Расколотое сердце кондитера
Шрифт:
На площади стало тихо. Будто по команде все торговцы отложили свои дела и толпой двинулись к карете, намереваясь узнать, по какому поводу их отвлекли от работы.
— Благодарю! — вновь сказал мужчина и, демонстративно прокашлявшись, выпрямился, словно по струнке, готовясь говорить. — Как многие из вас знают, в нашем городе прячется опасная преступница!
Лида про себя чертыхнулась. Ведь этой преступницей была она.
— Я взываю к вашей чести, господа! Если вы видели ту, что обманом заполучила корону и трон Великого Марципана, немедленно сообщите об этом!
«Какая
Корону Великого Марципана она заполучила в честной борьбе и, в отличие от некоторых своих соперников, совершенно не жаждала власти.
— Вы будете щедро вознаграждены за помощь!
«Ещё и народ подкупают».
— Те же, кто окажет преступнице помощь, будут наказаны за измену! — напоследок предупредил цитрониец, скрываясь обратно в карете.
Извозчик крутанул руль, и цитронийский каретомобиль, как его про себя окрестила Маня, сдвинулся с места, укатывая прочь.
Жизнь после этого на рыночной площади вернулась к прежнему ритму.
— Ну, отлично!.. Теперь нам точно никто не поможет, — сказала Марина, обессиленно усевшись на всё ещё холодную с ночи брусчатку, подобрав под себя юбку платья. — Что будем делать?
Лида не знала, что им теперь делать. Заметив, что Маня поникла духом, она решила убедить её в том, что хорошая идея вот-вот придёт ей в голову. Нужно было только хорошо подумать. Ведь до последнего удача была на их стороне. И стоило только Лиде собраться с мыслями и произнести для Марины подбадривающие слова, как кто-то подкрался к ней с сзади и, накрыв ладонью её рот.
Лида глухо взвизгнула, пытаясь оттянуть чужие пальцы от своих губ, но услышав над ухом тихое «Не кричи», сразу же успокоилась, узнав голос.
Глава 28
— Благодарим Вас за выбор компании «Двери путешествиям не помеха!». Надеемся, что в следующий раз Вы так же воспользуетесь нашими дверьми для пересечения границ. Хорошего Вам дня.
Максим проигнорировал приветствие цитронийца и прошел мимо него, спеша поскорее оказаться на улице. Как Трюфель и предупреждал его, путешествия через общественные двери имели как свои преимущества, так и свои недостатки, одним из которых для большинства путешественников являлась мучительная тошнота. А вторым — безбожно высокие цены.
Максим вышел наружу и несколько раз вдохнул полной грудью, пока не почувствовал, что его легкие больше не сдавливало в невидимых тисках. Он огляделся по сторонам и вернулся обратно к двери небольшого салона со стеклянными витринами, стекла которого пестрили рекламными надписями: «Всего лишь сто пятьдесят цитронов и Вы окажетесь на берегах Козинака!», «Каких-то двести семьдесят пять цитронов и для Вас откроется дверь в прохладу Фалуде!», «Выгодное предложение! Путешествие на двоих в Баттенберг всего лишь за девяносто девять цитронов! Спешите!». И все в таком роде.
И гением быть не нужно, чтобы начать разбираться в денежных наименованиях Птифура. Цитрон в Цитроне был равен марципану в Марципане, так же как марципан был равен макадамии в Макадамии. В Ирге
Максим знал, что самым высоким жалованием при дворе в Марципане было сто двадцать марципанов, а обычные марципанцы получали намного меньше. Поэтому расценки в «Двери путешествиям не помеха!» казались ему настоящим грабежом средь белого дня.
— Вы слышали, что за страсти творятся в городе?
Максим прислушался к разговору остановившихся неподалеку от него цитрониек и чтобы не привлекать к себе внимание, постарался сделать вид, будто его очень заинтересовала реклама на витринах.
— Да-да, слышала. Муж рассказал об этом, как только вернулся с утренней прогулки. Поверить не могу, что подобное происходит у нас на глазах.
— И как только чувствовать себя в безопасности в нашем прекрасном городе? Все эти стражники… если честно, то их присутствие на улицах пугает больше, чем мысль о том, что королева Лидия тоже где-то здесь.
От прозвучавшего из уст женщины имени у Максима сжалось сердце.
Значит, они не ошиблись, Лида и правда была здесь.
Когда они вернулись в Козинак, чтобы рассказать всем о случившемся, оказалось, что макадамийцы уже были в курсе. Правители Цитрона не поленились и разослали во все страны послания о том, что Лида и Кизил обвиняются ими в измене мирового масштаба и что в скором времени они созовут суд аристократов, чтобы решить судьбу королевы Марципана и царя Ирги. Единственное, о чем никто не знал, так это о том, что Зефира арестовали в Цедре и куда-то увезли.
Королева Киндаль срочно созвала совещание и обещала, что попытается вызволить Зефира из-под стражи, намекнув на то, что в Цедре у нее были свои связи. Но кое-чего она не могла сделать, как бы этого не желала: она не могла найти Лиду.
Посовещавшись, они — все, кто был знаком с Лидой и желал ей помочь — единогласно решили, что кто бы не помог ей сбежать из библиотеки Великого Цитрона, этот кто-то помог ей покинуть Цедру. В том, что Лида действовала, а не сидела на месте, прячась, никто не сомневался.
Разобравшись с этим, они стали думать о том, куда Лида могла отправиться дальше? Зная, что ее объявили изменщицей и, возможно, понимая, что любой, кто был к ней близок, мог оказаться предателем, куда бы она пошла? Король Пекан предположил, что если Лиде было не вернуться ни домой, ни в Макадамию, ни в Марципан, и она не знала, кому можно доверять, то во всем Птифуре был только один житель, оказавшийся в той же ситуации, что и она.
Кизил, царь Ирги.
Раскрыв карту Конфитюра, король Пекан попытался проложить маршрут Лиды, и Максим помнил то чувство восхищения, которое возникло у него при виде мужа королевы Киндаль. Он знал их историю благодаря Безе, и знал, каким великолепным стратегом, возглавляя рыцарский орден Великой Макадамии, был король в свое время. Он предположил, что если Лида собиралась искать помощи у царя Кизила, то чтобы попасть в Иргу ей пришлось бы вначале посетить торговый город Цитрона — Кинкан.