Расколотый берег
Шрифт:
Подойдя ближе, катерок сбросил скорость, поднялся и упал на волне, подобрался к пирсу и, рыча, развернулся бортом к понтону. Двое людей на пирсе стояли и спокойно, привычно ждали, когда он пришвартуется.
На катере доставили тело, замотанное в кусок оранжевого нейлона. Четверо мужчин взялись за углы – двое сзади явно были напуганы – и вытащили его на пирс. Аккуратно положив тело, они обступили и распаковали его. Хопгуд наклонился.
Перед Кэшином промелькнули раздутое от воды лицо, голые ноги, разодранные в клочья джинсы. Этого
Жаль, что у него не было с собой сигарет.
– Вот, в кармане нашли, – донесся сзади голос Хопгуда. – В куртке.
Кэшин обернулся. Хопгуд протягивал ему застегнутый на молнию серый нейлоновый бумажник.
– Фонарь дайте, – распорядился он.
С пирса протянули фонарь. Хопгуд взял его, и луч света упал на руки Кэшина.
Кэшин расстегнул молнию. Ничего особенного, в уголке фотография. Он всмотрелся в нее, вынул.
Дальше… Серая книжечка, на обложке – вставший на дыбы единорог, внутри пластиковый конверт.
Кредитный союз Даунта.
Конверт был почти сухой, только по краям чуть намок.
На двух страницах было записей двадцать – размазанные строчки принтера, небольшие суммы прихода и расхода.
Донни Култер утонул в «Чайнике» с одиннадцатью долларами сорока пятью центами на счете.
Кэшин положил книжку обратно в бумажник, застегнул молнию, передал Хопгуду.
– Всё, наверное, – сказал Кэшин. – Поеду. Я вообще-то в отпуске.
– Лучше приведи себя в порядок, – ответил Хопгуд. – Они уже идут.
По пирсу к ним приближалась бригада телевизионщиков.
– Сам их навел? Или, может, у тебя есть специально обученные люди? – зло бросил Кэшин.
– Теперь это называется «прозрачность».
– Мне наплевать. Матери сказали?
– Что сказали? Все равно ей еще тело опознавать.
– Раньше, чем она увидит его по телевизору?
– Это все еще твое расследование? Твой приятель-макаронник мне ничего не сказал.
– При чем тут расследование? – окончательно обозлился Кэшин. – Да и никакого расследования по-настоящему не было.
Он двинулся прямо на телевизионщиков. Женщина с лакированными волосами узнала его, сказала что-то звукооператору и остановилась у него на пути:
– Детектив Кэшин, несколько слов для прессы, пожалуйста.
Кэшин молча обогнул ее, задел плечом микрофон в меховом чехле; оператор буркнул:
– Полегче!
– Да пошли вы, – отозвался Кэшин.
В машине он включил на полную громкость диск Каллас и поехал по темным разбитым дорогам домой. «Чайник»… И из него выплывает тело… В огромный, кипящий, беспокойный «Пролом»…
Впервые он попал сюда, когда ему было лет шесть или семь, – Лестница Дангара считалась местной достопримечательностью, и все стремились ее увидеть. Он стоял далеко
Расколотый берег – так называлась эта часть побережья. Когда Кэшин был еще маленьким, ему казалось, что это произносится в одно слово – Расколотоберег. Потом он узнал, что так назвали это место моряки, когда увидели огромные куски известняковых плит, упавшие в море. Возможно, это случилось прямо у них на глазах. Возможно, они оказались неподалеку и видели, как громадные известняковые глыбы отвалились и обрушились в воду.
Но вот и дом, слава богу. Фары скользнули по сарайчику Ребба.
Кэшин поставил машину возле дома и не сразу вышел, потому что все тело терзала боль. Выключил фары. Двигаться не хотелось. Еще чуть-чуть – и он забудется сном прямо здесь. Немного соснет…
Кто-то постучал. Он настороженно встрепенулся.
В окне торчали две собачьи головы и светил фонарик. Он опустил стекло.
– Ты чего? – спросил Ребб.
– Все нормально, просто устал.
– Брат как?
– Приходит в себя.
– Ну и ладно. Собак я покормил. Забор завтра доделаем.
Ребб ушел к себе. Кэшин с собаками вошел в дом и сразу же позвонил матери. Она засыпала его вопросами. Он коротко ответил, принял несколько таблеток кодеина, запил их пивом, налил большой стакан виски. Потом сел в кресло, отхлебнул из стакана и стал ждать, когда боль утихнет.
Дождался, выпил еще виски. Перед тем как лечь спать, он решил посмотреть местные новости.
Полиция не подтверждает версию о том, что тело, обнаруженное в море неподалеку от печально известного «Чайника», уже давно облюбованного местными самоубийцами, принадлежит восемнадцатилетнему Донни Култеру, которого обвиняли в попытке убийства местного жителя Чарльза Бургойна. Старший сержант детектив Джо Кэшин отказался давать какие-либо комментарии после того, как тело было извлечено из воды.
Он увидел самого себя – на пирсе, глаза сощурены, плечи развернуты, мокрые волосы прилипли к мрачному лицу. Рядом стоял Хопгуд. В его внешности было что-то от священника – на лице красовалась маска искренней печали, приличествующей случаю. «Труп – это всегда плохо, – произнес Хопгуд. – Других комментариев пока нет».
Репортер произнес: «Сегодня вечером мать Донни Култера, Лоррейн Култер, сделала заявление относительно обращения полиции с ее сыном, который пропал в прошлую среду».