Расколовшаяся Луна
Шрифт:
– Опля, - сказала Джианна холодно. Её взгляд оставался прикованным к светлым волосам Тильмана. Так же и Тильман смотрел на неё с нескрываемым любопытством. Джианна выглядела лучше, чем во время нашей встречи в Кунстхалле - более живой и цветущей. Она почти не была накрашенной, но и без макияжа она была слишком красивой, чтобы оставить её на произвол грубого очарования уличного мальчишки.
– Это Тильман. Он не важен, - объяснила я, толкая его небрежно в полутьме коридора. Он только ухмыльнулся и исчез в нашей комнате. По крайней мере, он казался снова более или менее нормальным. Неужели я только вообразила
– Чем здесь так странно пахнет?
– Изящные ноздри Джианны вздрогнули.
– Ничем. Заходи!
– воскликнула я и отступила в сторону. Джианна вылезла из своей куртки и сняла шарф с шеи, в то время как разглядывала картины на стене.
– Ага, - заметила она, сморщив нос. К моему ужасу, это "ага" прозвучало ни с восхищением, ни с энтузиазмом, а убийственно. Что опять было не так? Картины были моим козырем.
– На кухню! Лучше давай пройдём на кухню.
– Я перегнала её и окрылённая прошла вперёд, в надежде, что её глаза критика оторвутся от стены и она последует за мной, что, к счастью, и произошло, хотя странный запах на кухне естественно был самым навязчивым. Быстро я поставила готовые тортеллини и соус в духовку и открыла окно. Потом, затаив дыхание, повернулась к Джианне. Она смотрела на меня полная ожиданий, упёршись руками в бока. Что мне ей сказать? Мне был срочно нужен мой брат.
– Пауль!
– позвала я властно. Смыв туалета зажурчал. Ещё и это. Он снова проводил одно из своих заседаний. Если он сейчас завопит на всю квартиру, что срёт, как он это любил делать ... Но нет. Пауль пришёл к нам быстрее, чем я думала, и солнце взошло как на моём лице, так и на лице Джианны.
На нём был надет чёрный пуловер и одни из его тёмно-синих дорогих джинсов, что благосклонно скрывало животик, а вместо этого подчёркивало широкие плечи. Волосы закручивались, как у папы в его лучшие времена, а его стального цвета глаза блестели. Плюс кольца на руках и изысканные часы - я не пообещала слишком многого.
Улыбнись, Пауль, упрашивала я в мыслях. И он это сделал. Солнце достигло своего зенита. Блаженно я улыбнулась вместе с ними, когда уголки губ Джианны поднялись вверх, а маленькие скептические складки возле носа исчезли. Внезапно она стала выглядеть на пять лет моложе.
– Я Пауль.
– Он протянул ей свою руку.
Посмотри, Джианна, у него красивые руки. Руки хирурга. Энергичные и чуткие. Чего ещё можно желать? Джианна взяла её, а он удерживал её тонкие пальцы на одну долю секунды дольше, чем было нужно.
– Всё сейчас будет готово!
– щебетала я. Потом прыгнула мимо двух воркующих голубков в коридор.
– Да!
– возликовала я приглушённо, подняв кулак вверх.
– Гол забит!
– Я протанцевала от счастья один раз вокруг своей оси, пока не заметила, что Тильман выглядывает из нашей комнаты и наблюдает за мной. Я показала ему язык. Пусть себе забавляется.
– Ты не можешь, пожалуйста, присоединиться к нам? Сейчас я подам еду. И предупреждаю тебя, ты не будешь с ней флиртовать.
– Мне нравятся голубые глаза, а не коричневые.
– Ах? Действительно?
– Я смущённо замолчала, когда заметила требовательный тон в моём вопросе. У меня были голубые глаза. По крайней мере, большая часть в них была голубой.
– Твои не голубые. Но они мне всё равно нравятся. Настоящие глаза эльфа.
– Глаза эльфа?
– завизжала я в ужасе.
– Неужели ты хочешь оскорбить меня?
– Вот блин, - пробормотал Тильман.
– Я сделал комплимент и снова не так.
– Он провёл себе по руке и вздрогнул.
– Что ты снова натворил?
– Я взяла руку Тильмана и повернула её. Внутреннюю сторону локтя украшала уродливая, сочащаяся рана. Так же и ладонь была покрыта маленькими ранками. Выглядело так, будто он обжёгся.
– Несчастный случай с одним из лаков Пауля.
– Он отобрал свою руку и закрыл её пуловером, так что большую рану больше не было видно.
– С каких это пор лак разъедает кожу?
– Спросила я с подозрением. Тильман пробормотал что-то про "аллергию" и "голод" и оставил меня одну, сбежав на кухню. Какое дело мне было до его разъеденной кожи? Джианна была не в его вкусе, но, возможно, Пауль был во вкусе Джианны. А так как путь к сердцу лежит через желудок, то я должна быстренько накрыть на стол.
Тортеллини во время вынужденного пребывания в духовке стали воскового цвета и выглядели так, будто были жёсткими, как камень. Грибной соус выглядел не лучше. Он был покрыт толстой плёнкой, которая при перемешивании превратилась в неаппетитные лохмотья. Не важно. Я переложила и то, и другое в миски и поставила их на стол.
На один момент воцарилось неловкое молчание. Уголки губ Пауля дрогнули, потом он вернул себе своё самообладание.
– Кто хочет попробовать первым? Гость, не так ли?
– Я вырвала у Джианны её тарелку, которую она крепко держала в руках, и обильно наложила в неё лапши и соуса. Никто всё ещё не сказал ни слова. Тильман хотел наложить себе сам, а Пауль уже после первого половника закричал:
– Стоп!
– Приятного аппетита!
– прервала я молчание и посмотрела на всех, приглашая начать есть.
Пауль и Джианна с тихим вздохом взяли в руку свои вилки, проткнули одну тортоллини и окунули её в соус. Почему они не ели? Демонстративно я засунула себе одну лапшу в рот и с удовольствием выплюнула бы её в ту же секунду. Моё блюдо было без сомнений самое отвратительное, что я когда-либо пробовала. Тильман даже не притронулся к своей тарелке, а смотрел на нас выжидательно.
Но Джианна и Пауль уже последовали моему примеру и замерли одновременно. Джианна судорожно сглотнула, потом быстро запила большим глотком вина. Я же сама всё ещё воевала с лапшой во рту и не могла заставить себя проглотить её. С надутыми щеками я смотрела на других. Пауль спрятался за раскрытой салфеткой, но я поняла по его глазам и трясущимся плечам, что он смеётся.
Лицо Джианны позеленело.
– Ладно, я признаю, что это не деликатес, - пробормотала я. Ужасный вкус соуса усилился при разговоре. Мне внезапно стало так противно, что я открыла рот и выплюнула наполовину прожёванную лапшу на тарелку.
– Не деликатес?
– Джианна фыркнула.
– Мадонна, китайская пытка с верёвкой против этого просто прогулка!
– Пауль больше не мог подавить свой смех и громко расхохотался - и как всегда это было настолько заразительно, что мы все присоединились к нему.