Расколовшаяся Луна
Шрифт:
– Что ты туда положила?
– ахнул Пауль, когда снова смог говорить. Я встала и выбросила остатки еды в мусорное ведро.
– Грибы, сливки, соль, перец и чуточку мартини.
– Мартини?!
– воскликнули Джианна, Пауль и Тильман хором.
– Да, вообще-то я хотела добавить белого вина, но в холодильники его не было, поэтому я взяла мартини. Чего вы так на меня смотрите? Это же ведь почти одно и то же.
– О Боже, Эли, тебе срочно нужна помощь в бухле, - качая головой, застонал Тильман.
– Мартини слишком сладкий. Не удивительно, что твоё блюдо на вкус такое ужасное.
– Вы, собственно, пара?
–
– Нет, только друзья, - сказал Тильман, прежде чем ответить смогла я.
– Точно, только друзья, - согласилась я с ним кисло.
– И больше ничего.
– Я захлопнула крышку мусорного ведра и пнула его назад в угол.
– Ах, между вами нет романа?
– заговорил удивлённо Пауль. С любопытством Джианна и он смотрели на меня.
– Нет, - ответил Тильман спокойно.
– Никакого романа.
– Ему нравятся блондинки с огромными сиськами, - сказала я злобно.
Я не имела представления, нравились ли Тильману огромные сиськи, но мне хотелось поддать ему хорошенько. Как всегда ему на это было наплевать. Джианна тоже посчитала это смешным. Пауль погладил свой громко бурчащий живот.
– Хорошо, тогда сейчас в действие вступает аварийный план, - решил он и встал.
– Острая особая лапша Пауля. И попробуй подойти ко мне ближе, сестрёнка.
– Не беспокойся, я не навязываюсь.
– Со скрещенными руками я плюхнулась на стул рядом с Тильманом.
– Тебе действительно нужно решить твою проблему с Колином, - прошептал он мне. Я сделала вид, что его не существует, а вместо этого наблюдала за Джианной и Паулем, которые в доверительном единении трудились возле плиты, а нас больше не воспринимали. Привычным движением Пауль включил маленькую стереофоническую установку, стоящую в кухне, и снова зазвучал тот шлягер, который я услышала в самое первое утро в этой квартире. Я уже хотела подскочить к полочке и выбрать другую песню, прежде чем она разрушит то, что я с таким трудом организовала, но у Дианнаы к моему огромному удивлению вырвался обрадованный вопль ликования.
– О, Пауль, сделай погромче ... пожалуйста! Эта была любимая песня моей бабушки! Она слушала её каждый день. А я танцевала под неё, когда была ребёнком!
Пауль подчинился, и сразу же кухня наполнилась бренчанием мандолин и этим тоскующе мягким и в то же время противно оптимистичным женским голосом. Джианна раскачивала бёдрами и начала подпевать. Открыв рот, я уставилась на неё. Она пела чертовски хорошо и при этом стала совершенно другим человеком.
– Что это, собственно, такое?
– запищала я, стараясь говорить язвительным тоном. Да, меня это устраивало, что Пауль и Джианна, напевая и кроша чеснок, были на седьмом небе, но на моём лбу образовались два острых рога, которыми я хотела разрушить всё и вся.
– Вики Леандрос, - прервала Джианна своё пение, чтобы потом сразу же начать снова.
– Нет, не беспокойся обо мне - ты же знаешь, я люблю жизнь ...
– А я пойду сейчас блевать, - прорычал Тильман. Я готова была его за это расцеловать.
– Вики Леандрос. Блин, это просто нездоровое дерьмо.
Нет, нездоровым был Пауль, а музыка казалось для него лекарством. А Джианне она напоминала её детство, которое, по-видимому, было очень хорошим.
Но у неё ведь никто не украл воспоминания. Я знала, что в моём детстве тоже были солнечные моменты, и один из этих моментов
Что за потрясающий вечер. Я сидела рядом с Тильманом, который скорее позволил бы отрезать себе яйца, чем коснуться меня, и завидовала хрупкому счастью Пауля с Джианной.
Мне всё сложнее становилось глотать. Я невольно прижала руки к животу, в котором увеличивалась пустота, причиняя мне боль и вызывая голод, но в то же время казалось, в мой желудок бьют кулаки, как будто хотят меня удержать от того, чтобы продолжать жить дальше и когда-нибудь снова испытать счастье. Эта была полная пустота и перенасыщение одновременно, как обессиленная тусклая ярость, которая не могла вырваться. Я хотела преодолеть свою скованность и убраться подальше отсюда, хотела без всякого прощания или даже взгляда повернуться к другим спиной и смыться. На Тришин? К морю?
– Может, мне понравится быть снова свободной, - пела Джианна.
– Может быть, я полюблю заново ...
Мои глаза наполнились слезами, и я незаметно вышла в коридор, продолжая прижимать руки к этой горящей дыре в животе. Этого всё равно никто не заметил, была ли я там или нет. Прислонившись спиной к холодной стене, я остановилась, пока песня, наконец, не закончилась и Пауль не уменьшил громкость музыки.
– Ты не могла бы зайти на балкон и взять новую бутылку вина?
– Услышала я, как он попросил Джианну. Да, почему бы мне просто не сбежать? Тильман всё равно делал то, что ему хотелось, была ли я рядом или нет. Для Пауля я была маленькой сумасшедшей сестрёнкой, и, если я не ошибалась, скоро Францёз будет в прошлом. А что же с Маром? Против него мы всё равно были бессильны. Во всём этом не было никакого смысла. Я была здесь совершенно лишней.
Панический визг с балкона резко вырвал меня из своей жалости к себе, и в тот же момент в двери повернулся ключ. Что же, упомянешь чёрта... С Францёзом это высказывание всегда подтверждалось. Стоило только подумать о нём, и он появлялся. Но почему Джианна кричала так истерично? И не собиралась заканчивать.
В тот момент, когда я повернулась к остальным, в коридор выскочила маленькая тёмная тень и направилась прямо на меня. Потом последовала знакомая белая тень слева - Розини - и промчался, лая, мимо крысы на кухню. Да, это снова была крыса, и у неё на уме было только одно: я. Уже её маленькие красные глаза твёрдо устремились в мою сторону. Я оставалась неподвижно стоять. Что эти твари хотели от меня?
Она замедлила свою скорость, залезла на мой башмак и начала своими острыми когтями впиваться в мою штанину и систематически подтягиваться на ней вверх. И уже достигла моего пояса. Пряжка загремела, когда её задние лапки оттолкнулись от неё. Затхлый запах канализации ударил мне в нос. Крыса находилась теперь так близко от моего лица, что я слышала её дыхание. Быстрый, поверхностный храп.
Визг Джианны прекратился. Розини тоже перестал лаять. Все были здесь рядом со мной в коридоре. Я чувствовала, что они уставились на меня, Пауль, Джианна и Тильман, но моё внимание было сосредоточено только на крысе. Чего она хотела? Неужели действительно задушить? Тогда пусть только попробует.