«Распил» на троих: Барк — Ллойд-Джордж — Красин и золотой запас России
Шрифт:
По мнению некоторых британских историков, Клэр вообще, влюбившись по-настоящему, просто предупредила любовника, что советские шифры читают. В пользу этой версии говорит и тот факт, что в своих дневниках она пишет об одном близком друге, не указывая его имени, которого обозначает только как «F. E.». Англичане полагают, что это Эрнст Феттерлейн [1335] , с которым Шеридан была хорошо знакома. Эрнст Карлович, а именно так звали ее знакомого в России, являлся одним из ведущих специалистов-криптографов GCCS. Фетти, как его именовали коллеги, никогда не снимал с пальца перстень с огромным рубином, который ему подарил в свое время его первый монарх Николай II за успехи в дешифровке в интересах Российской империи. После революции 1917 г. Эрнст Карлович бежал из России на шведском пароходе и с 1919 г. стал работать на GCCS. Вот он-то и рассказал Шеридан о плачевном состоянии дел с секретностью в советской делегации. Трудно сказать, что сподвигло на это Феттерлейна и какими мотивами он руководствовался. Возможно, из чувства личной симпатии (а я не могу исключать и их любовной связи) хотел предупредить Клэр, чтобы она вела себя осторожней в беседах
1335
Феттерлейн Эрнст Карлович (Ernst Constantin Fetterlein; 1873–1944) — уроженец Санкт-Петербурга, выпускник восточного факультета (арабский язык) Императорского университета. С ноября 1896 г. работал в МИД Российской империи. В итоге стал главным шифровальщиком министерства, ведущим криптоаналитиком Цифирного комитета МИД. Согласно данным британских источников, был личным царским криптологом и имел почетное звание «генерал-адмирал» (последнее сомнительно, но так пишут англичане). Во время Первой мировой войны, дабы не раздражать российских патриотов, звался Эрнстом Поповым. «Расколол» немецкий, австрийский и английский шифры. После побега из России с 1918 г. стал работать на британскую разведку. С декабря 1919 г. зачислен в GCCS, где вскоре возглавил русскую секцию. Есть основании полагать, что первые контакты с ним английская разведка установила еще в 1909 г., когда Феттерлейн находился в свите сопровождающих прибывшего с визитом в Великобританию Николая II. В пользу этой версии говорит и тот факт, что ему и его брату Полю британское подданство предоставили быстро и в упрощенном порядке, вероятно, за особые заслуги перед британской короной.
Красин, со своей стороны, идет дальше и, возможно, в силу личной неприязни к наркому иностранных дел или особых отношений с вождем пишет непосредственно Ленину. Не скрывая своих подозрений насчет причастности к осведомленности англичан аппарата самого Чичерина, он прямо указывает, что у него нет доверия к надежности персонала шифровальной службы комиссариата и качеству самих шифров, разработанных еще при прежнем режиме, которые легко читаются противником. Он требует провести «независимо от Чичерина» тщательную проверку персонала шифровальной службы и «чистку» его от всех неблагонадежных, чуждых идеям революции кадров [1336] .
1336
Madeira V. Britannia and the Bear: The Anglo-Russian Intelligence Wars, 1917–1929. London, 1952. [Интернет-ресурс].
В этой ситуации могло показаться, что переговоры заходят в тупик и балансируют на грани срыва. Ленин определенно нервничает и вновь и вновь твердит Каменеву: «Ллойд-Джордж надул нас пацифизмом» [1337] . Однако в реальности дела обстояли несколько иначе…
26 августа 1920 г. в Банк Англии поступила партия золота весом 138 814 стандартных унций (около 4 305 кг). Казалось бы, что в этом удивительного, ведь Банк Англии постоянно пополнял свои золотые резервы. Необычность этой операции состояла в том, что золото приплыло из Эстонии, с которой пока еще не было никакого соглашения о торговле драгоценными металлами.
1337
Ленин В. И. ПСС. Т. 51. С. 267.
Ллойд-Джордж прекрасно знал, кто стоял у истоков вовлечения Ревеля в эту операцию. Именно Красин руководил советской делегацией на мирных переговорах с Эстонией, которые начались 12 сентября 1919 г. в Пскове. И пусть они были прерваны по инициативе эстонцев, но 27 ноября возобновились по их же просьбе в Юрьеве (Тарту). На сей раз с одобрения Лондона, точнее Ллойд-Джорджа.
Сам Красин так описывал в письме к жене эти события: «…Приехал я в Юрьев во главе делегации, в качестве советского посла, договариваться об условиях мира с этими „независимыми“ эстонцами. Так как, однако, их „независимость“ весьма призрачна, то не знаю, что из всего этого предприятия выйдет. Война Эстонию разоряет вдребезги, рабочие и крестьяне войны не хотят, никаких территориальных споров с Советской Россией нет, словом, воевать абсолютно не из-за чего, и тем не менее, как говорится, „и хочется, и колется“ — все время оглядываются на Англию, как бы не прогневать покровителей» [1338] .
1338
Красин Л. Б. Письма жене и детям, 1917–1926 // Вопросы истории. 2002. № 3. С. 84.
В итоге договор подписан 2 февраля 1920 г. Примечательно, что в нем предусматривается право России перевозить свои товары по эстонским железным дорогам, а в портах выделяются «специальные зоны» для обработки транзитных российских грузов или поступающих для нашей страны по импорту [1339] . Конечно, подобная «благосклонность» Ревеля хорошо оплачена большевиками: Эстония получила от России, по ее «доброте душевной», 11,6 т золота. Понятно, не от хорошей жизни Москве пришлось пойти на такой шаг. Но в будущем это давало неплохой предлог для зарубежных операций с русским золотом и самим пострадавшим.
1339
О’Коннор Т. Э. Инженер революции: Красин и большевики, 1870–1926. М., 1993. С. 208.
На тот момент (с 1920 г.) в Великобритании действовал закон, запрещающий экспорт золота без особого
1340
Grady H. British War Finance, 1914–1919. London, 1927. Р. 293–294.
А пока, что касается золота из России, прибывшего в Англию под видом эстонского, то, несколько забегая вперед, отмечу: соглашение по поставкам золота между правительством Эстонии и Банком Англии подписано только 8 октября 1920 г. И ни для кого не было секретом, что это российское золото сразу же хлынуло в Англию на миллионы фунтов, а деньги от его продажи предназначались именно для нужд Советской России. Все в Лондоне прекрасно знали это, но делали вид, будто огромные объемы золота, неведомым образом оказавшиеся в распоряжении вчера еще не имевших за душой ни гроша эстонцев, которые до этого и государственности-то своей никогда не знали, принадлежат именно Ревелю. Но разве могли англичане отказаться от такого куша в столь сложный для себя момент послевоенной истории? Главное условие эстонцам, а точнее Советской России, состояло в том, что они имеют право продавать «свое золото» исключительно Банку Англии, причем по цене за унцию на 1 шиллинг ниже, чем текущая на рынке. При поступлении партии драгоценного металла Банком Англии выдавался аванс в размере 90 % стоимости золота. Окончательная цена устанавливалась по результатам проверки чистоты слитков. Притом сроки этой процедуры не оговаривались, что фактически создавало Банку Англии дополнительный бесплатный кредитный ресурс. Москва через эстонцев пыталась добиться права использовать часть золота в качестве депозита или обеспечения по кредитам, но Банк Англии категорически возражал, хотя металл в любом случае оставался бы в его распоряжении. Так началось то, что в американских банковских кругах, по сообщению вашингтонского корреспондента газеты «Таймс», называли «азартной игрой» [1341] . Но это все еще впереди.
1341
Ленин В. И. ПСС. Т. 43. С. 125.
Нельзя не признать верность выбранной Красиным тактики опосредованного давления на Лондон. Так, в письме Чичерину от 16 сентября 1920 г. он предлагал, несмотря на демонстрируемую англичанами утрату интереса к переговорам с Москвой, сохранять спокойствие, ни в коем случае не выходить из переговорного процесса, «стараясь возбуждать путем отдельных сделок жадность Сити к нашему золоту и косвенным давлением Сити влиять на правительство» [1342] . И это, как видим, сработало.
1342
Эрлихман В. В. Леонид Красин: Красный лорд. М., 2022. С. 317.
В США же продолжали демонстративно делать вид, будто придерживаются политики абсолютного эмбарго на любое золото российского происхождения. Однако уже в августе 1920 г. в США прибыла партия слитков, имевшая клейма Монетного двора Швеции. Пробирная палата (Assay Office), призванная контролировать запрет на поставки русского золота в США, внезапно ослепла и, несмотря на вопли огромного количества держателей долговых обязательств царского правительства, совершенно не увидела здесь «руки Москвы». Хотя всем было предельно ясно, что этот драгоценный металл поступил из Советской России и только аффинирован в Швеции. В советских документах указывалось: крайне необходимо, чтобы поступивший в Швецию «товар [золото] переплавлен был бы и почищен» [1343] . Наверное, термин «отмыть» тогда еще не очень прижился.
1343
Мосякин А. Г. Золото Российской империи и большевики, 1917–1922: Документы с комментариями и анализом: в 3 т. М., 2021. Т. 1. С. 409.
Не заметить такой подлог абсолютно невозможно. Столь выборочный подход США — друзьям все, остальным закон — крайне задел англичан, поскольку поставки золота из Банка Англии блокировались исключительно по причине его российского происхождения. Даже в Банке Англии были вынуждены заявить, что «подавляющее количество золота поступает из России» и США не воспрепятствовали его ввозу на свою территорию «исключительно из-за их дружеских отношений со Швецией». «Существует мало сомнений, — отметили английские банкиры, — что законодательное положение, призванное ограничить поступление в Америку крупных партий русского золота, провалилось» [1344] .
1344
Bank of England Archive. M7/156. The Bank of England, 1914–1921. Vol. 2. P. 425.