«Распил» на троих: Барк — Ллойд-Джордж — Красин и золотой запас России

Татаринов Сергей

В свою очередь, народный комиссар иностранных дел РСФСР 23 июля 1920 г. разразился ответной нотой, в которой выразил «удивление по поводу требования Британского правительства о приостановлении торговых переговоров» [1290] . А Ленин между тем позаботился об идеологическом обеспечении на будущее и направил Каменеву указание собирать «английскую литературу, посвященную доказательству того, что английской буржуазии выгоднее торговые соглашения с советскими республиками, чем бездоходные и даже разорительные попытки подавить их» [1291] .

1290

Там же. С. 61.

1291

Ленин В. И. ПСС. Т. 51. С. 240–241.

26

июля 1920 г. британское правительство, сославшись на положительные подвижки в подходе советской стороны к вопросу войны с поляками и ее готовность к перемирию и началу переговоров, меняет гнев на милость и не только соглашается принять русскую торговую делегацию в Лондоне, но предоставляет в ее распоряжение свой военный корабль, находящийся в Ревеле. Советская делегация, возглавляемая Каменевым, покидает Москву и вскоре прибывает в Лондон. Согласие на вторую роль в делегации далось Красину нелегко. Поначалу он в бешенстве: протестует, пишет докладные записки в ЦК, звонит Ленину, но тот, всячески увиливая от прямого ответа, не меняет своего решения. Вскоре буря проходит, пепел от выброса вулканических эмоций оседает, страсти охладевают, и предсказуемо наступает штиль. Красин смирился. Ленин за долгие годы непростого общения прекрасно изучил особенности характера Леонида Борисовича и знал, что протестное цунами сменится покорностью судьбе, ибо главное для его оппонента — личный комфорт. Именно так произошло и на этот раз.

Однако, пока наши дипломаты в приятном ничегонеделании болтаются в море на борту британского эсминца, происходит ряд важнейших событий, которые коренным образом изменяют не только ситуацию на фронте, но и саму атмосферу вокруг переговоров в Лондоне. Несмотря на все предостережения, прозвучавшие со стороны Керзона, советские войска в районе Белостока входят непосредственно на польскую территорию, а 1 августа без боя берут Брест. Положение для Варшавы становится критическим.

Лев Каменев, член Политбюро ЦК РКП(б), — человек, известный своими амбициями, совершенно не готовый считаться с какими-либо аргументами в пользу приоритета экономических интересов страны над политическими (в том смысле, как их тогда понимало большинство деятелей высшего эшелона партийно-государственного руководства России). Казалось бы, Каменев должен договариваться о перемирии с Польшей, но, прибыв в Лондон, он буквально с места берет в карьер. На стол Ллойд-Джорджа ложится подписанное им письмо, в котором предъявляется практически ультиматум: короче, землю — крестьянам, винтовки — рабочей милиции, польскую армию демобилизовать, одним словом — штыки (польские) в землю. Добавить здесь нечего, кроме модной сейчас фразы: что пил или нюхал Каменев, чтобы такое насочинять?

Красин потрясен бессмысленностью этого поступка Каменева и незамедлительно направляет другое предложение, в котором излагает более сдержанную позицию советского правительства по достижению урегулирования с Польшей.

Ллойд-Джордж, понятно, в бешенстве. Срочно требует встречи с Каменевым и Красиным. Итак, 4 августа 1920 г. Ллойд-Джордж раздраженно, с напором обрушивает на представителей Москвы поток упреков в том, что «советские войска не только вторглись в этнографическую Польшу, заявляя в то же время о желании мира, но продолжают беспрерывно наступать». А это, по его мнению, «означает конец соглашения между Советской Россией и Великобританией». Полякам — оружие, а британский флот отправляется в Балтийское море: «Мы намерены возобновить немедленно блокаду».

Каменев отвечает в том духе, что это «заявление в конечном итоге знаменует собой решение предпринять военные действия против Советской России, и он может только выразить сожаление, что это будет означать, что прольется кровь русских и английских солдат» [1292] .

Ллойд-Джордж слушал Каменева и отчетливо понимал, что его необходимо как можно скорее вывести из игры и выдавить из Лондона, иначе Красину несдобровать: Каменев в конце концов добьется его отстранения от переговоров. А это совершенно не отвечало замыслу премьер-министра.

1292

АВП РФ. Ф. 04. Оп. 4. П. 18. Д. 257. Л. 52–67.

^{Лев Борисович Каменев. 1923. [РГАСПИ. Ф. 323. Оп. 1. Д. 8. Л. 19]}

Полагаю, именно по итогам этой встречи с Ллойд-Джорджем 4 августа Ленин 7 августа 1920 г. пишет Сталину: «Каменев в Лондоне держится пока твердо» [1293] . Очевидно, подобная линия поведения отвечала подходу Владимира Ильича. Но не слишком ли «тверд» гранит Каменева для Ллойд-Джорджа?

Формально Каменев вроде бы только вел переговоры о прекращении войны с Польшей. Но в реальности дела обстояли так, что он постепенно стал пытаться подмять под себя и диалог о заключении торгового соглашения. Красин крайне болезненно переносил

давление со стороны главы делегации, пытавшегося сузить сферу его компетенций. Леонид Борисович, привыкший за многие годы, что последнее слово всегда за ним, страдал неимоверно, но молчал, стараясь держать самолюбие в узде. Но делать это с каждым днем становилось все сложнее.

1293

Ленин В. И. ПСС. Т. 51. С. 250.

Последовавшая 6 августа встреча окончилась перепалкой сторон. Ллойд-Джордж заявил, что если в течение 48 часов наступление на поляков не будет остановлено, то «переговоры, торговля и все другое пойдет прахом». Каменев отреагировал на его предупреждение довольно агрессивно. Премьер-министр еще раз убедился в верности своего первоначального ощущения, когда он моментально, с первой встречи почувствовал опасность со стороны Каменева. Появление нового главы делегации по другую сторону переговорного стола никак не отвечало его планам.

Ситуация складывалась не совсем удачно и для самого Ллойд-Джорджа, ведь союзники связывали с его именем подвижки в сторону Советской России в согласованной политике. Выступая буквально на следующий день на совещании представителей Антанты в курортном городке Хайт [1294] , он заявил, что поляки «достаточно деморализованы и неспособны на адекватные действия ни в военном, ни в политическом плане». Однако подчеркнул, как бы обосновывая причины своего долготерпения в переговорах с советской делегацией, что «союзники мало что могут сделать» [1295] . Разве что начать блокаду русских портов и оказать помощь генералу Врангелю поставками ресурсов для ведения боевых действий на Юге России. Однако, указал он, прямое участие британских и французских войск исключается, а финансовые затраты на эти цели должны быть минимальными. Премьер все еще не терял надежды договориться, ведь Красин по-прежнему в Лондоне.

1294

Хайт (Hythe) — небольшой приморский городок в английском графстве Кент.

1295

White S. Britain and the Bolshevik Revolution. P. 9.

Как вспоминает Ридделл, Ллойд-Джордж не изменил своего мнения о Красине и тогда, когда уже достаточно хорошо изучил его в ходе многочисленных встреч и переговоров. Однажды у Ридделла состоялся весьма обстоятельный разговор с Ллойд-Джорджем один на один. Естественно, не могли не коснуться вопроса отношений с Советской Россией. Говоря о верхушке большевиков, Ллойд-Джордж заметил: «За исключением Красина, это невозможные люди. Они очень умны, но абсолютно помешаны на своих идеях и аргументах. Кажется, у них отсутствует реальное желание достичь какой-то конкретной цели, чего-то определенного» [1296] .

1296

Lord Riddell’s Intimate Diary of the Peace Conference and after. Р. 370.

Решение у премьера созрело мгновенно: Каменев должен уехать. И Ллойд-Джордж знал, что и как для этого необходимо сделать. Более того, нужный человек уже давно имелся у него на примете, а самое главное — был готов действовать… В общем, история стара как мир: ищите женщину. И здесь в нашем повествовании появляется она, роковая красотка, интеллектуалка и, что немаловажно, патриотка Империи и Короля — скульптор Клэр Шеридан [1297] . Но почему именно она? Опытнейший Ллойд-Джордж сразу отметил, что Каменев явно страдает опаснейшим для политика недугом — нарциссизмом, и именно на этой самовлюбленности яростного большевика он и замыслил сыграть. Каменев, как многие лидеры русской революции, любил задумываться о своем месте в мировой истории. Подобно знаменитым римским патрициям, Лев Борисович воспылал желанием заиметь собственный бюст и таким образом сохранить для потомков навечно свой светлый образ. Английская контрразведка решила незамедлительно воспользоваться этим «не пролетарским актом тщеславия со стороны Каменева» [1298] . Что ж, в принципе, так оно и вышло: бюст есть, и уже многие поколения людей видят Каменева таким, каким увидела его скульптор.

1297

Шеридан Клэр (Clare Consuelo Sheridan; 1885–1970) — британский скульптор, журналист и писатель. Кузина У. Черчилля (бабушка Клэр по матери приходилась старшей сестрой матери знаменитого политика). Мать Клэр — американка.

1298

«Kamenev’s un-proletarian act of vanity» (Philips T. The Secret Twenties).