«Распил» на троих: Барк — Ллойд-Джордж — Красин и золотой запас России

Татаринов Сергей

Однако накануне своего отъезда (29 июня 1920 г.) Красин передает англичанам подготовленный им меморандум, содержащий весьма резкие политические формулировки, возлагающие на Лондон ответственность за огромные человеческие жертвы и ущерб, который понесли наша страна и ее население в результате британо-французской «интервенции, т. е. ничем не вызванного военного вмешательства Антанты во внутренние дела России» [1279] . Тон изложения предельно жесткий, выдержанный в духе наиболее экстремистских большевистских пропагандистских деклараций.

1279

Документы внешней политики СССР. Т. 2. С. 595.

Когда же читаешь этот документ сегодня, то невольно складывается впечатление, что само содержание меморандума, скорее, рассчитано на

то, чтобы произвести впечатление не на партнеров по переговорам, а на советское руководство, у которого после таких заявлений не должно оставаться никаких сомнений в идейной убежденности автора текста. Полагаю, не будет преувеличением считать, что Красину было важнее, чтобы эту бумагу правильно прочитали в Москве, чем в Лондоне. И Ллойд-Джордж, точно уловив, кто подлинные адресаты послания, совершенно спокойно воспринял всю эту идейно-непримиримую риторику. «Красин весьма способный человек, но люди, которые находятся в России, сломают его», — только и отметил он как-то в беседе со своим преданным лордом [1280] .

1280

Lord Riddell’s Intimate Diary of the Peace Conference and after. Р. 206.

30 июня 1920 г. Красин на борту британского эсминца отбывает в Таллин, откуда выезжает в Москву. Впереди неопределенность. Как встретят его в столице? Этот вопрос будоражит его сознание все время пути… Он еще не знает, что вновь вернуться в Лондон ему предстоит уже вместе с членом Политбюро ЦК РКП(б) Каменевым.

9 июля Каменев подает в Политбюро записку, в которой излагает свое видение тактики переговоров в Лондоне. Он настаивает на необходимости вести переговоры с англичанами «в самом широком агитационном духе» и рассказать «широко и публично всю историю интервенции». Чичерин Каменева ожидаемо поддержал и предложил назначить того руководителем советской делегации на переговорах. Ленин, хотя и заметил: «План товарища Каменева в корне неправилен. С Англией дело только торговое… Чичерин не прав. В Англию надо послать только купца», — с предложением о назначении главой делегации Каменева согласился. Красину была отведена роль заместителя [1281] .

1281

Ленин В. И. ПСС. Т. 51. С. 236.

В тот же день, 9 июля 1920 г., Политбюро утверждает предложенную Лениным директиву Красину: «Быть тверже и не бояться временно прервать переговоры» [1282] . Это тревожный сигнал для Красина. Но Леонид Борисович понимал, что возможности советской делегации для маневра, а точнее, шантажа партнеров по переговорам крайне скудны. В то же время, читая депеши из центра, Красин буквально кожей ощущал, как там повышается градус накала недоверия к его действиям и докладам.

1282

Там же. С. 235.

Все это не могло не отразиться на моральном состоянии Красина, который стал менее уверенным в продвижении своих замыслов, что не замедлил отметить для себя Ллойд-Джордж. Теперь он больше всего опасался, что ему помешают договориться с Красиным, что на переговорах может появиться настоящий большевик. И эти опасения не были беспочвенными.

В Москве уже четко понимали, что Красин, как технократ и до глубины мозга бизнесмен, нуждается в своего рода политическом комиссаре. И такой костыль прихрамывающему в идеологическом плане большевику-аристократу был найден…

11 июля 1920 г. Керзон направил правительству России ноту, где обрисовал свой вариант проведения границы между Россией и Польшей, впоследствии получивший название «линия Керзона» [1283] . Я не буду детально останавливаться на всех перипетиях тех событий, литературы по данной теме достаточно, но полагаю необходимым давать хронологию действий, дабы мы могли яснее представлять обстановку, на фоне которой шел диалог Красина и Ллойд-Джорджа. Да, именно диалог, ибо между двумя этими неординарными людьми уже проскакивала едва заметная искорка взаимопонимания, создавая тоненькую, пусть колеблющуюся, но не рвущуюся паутинку доверия.

1283

Керзон в бытность главой МИД Великобритании прославился инициативой по установлению первоначальной восточной границы с Польшей: «Гродно — Валовка — Немиров — Брест-Литовск — Дорогуск — Устилуг, восточнее Грубешова, через Крылов и далее западнее

Равы-Русской, восточнее Перемышля до Карпат». Но в результате поражения Красной армии под Варшавой граница прошла значительно восточнее, отхватив в пользу Польши западные районы Украины и Белоруссии.

Несмотря на все сложности, Красин постепенно склонялся к мысли, что в отдельных случаях некоторые британские бизнесмены могут получить какое-то ограниченное возмещение убытков за утраченные активы от Советской России. Удалось договориться только о выплате компенсации родственникам некоторых англичан, расстрелянных в России без должных на то оснований чрезмерно ретивыми революционерами. Весьма весомым аргументом, по утверждениям советской стороны, служил тот факт, что многие британские капиталисты, имеющие претензии к России, были готовы возобновить свою деловую активность, не дожидаясь компенсации убытков или выплат за утраченные активы. Но ведь ущерб понесли не только крупные предприятия. Многие рядовые иностранные граждане, работавшие в России, связавшие свою судьбу с нашей страной и доверявшие ее структурным институтам, в частности банковской системе, потеряли личные трудовые накопления. А некоторые лишились всего.

Как это происходило? Довольно просто и, можно сказать, цинично. «Настоящим требуем немедленно прекратить выдачу денег, ценностей, документов и товаров, а также доступ к сейфам английским и французским подданным, что подписью и печатью подтверждается». И все. Было ваше, стало… «народное». Это полный текст письма Ф. Э. Дзержинского в Народный банк [1284] от 4 августа 1918 г. [1285] И плевать, что на руках у иностранных граждан письма, подписанные заместителем наркома иностранных дел Караханом [1286] , в которых указано, что, по мнению НКИД, «препятствий на выдачу не встречается» [1287] .

1284

4 октября 1921 г. СНК принимает декрет об учреждении Государственного банка РСФСР (с июля 1923 г. — Госбанк СССР).

1285

Письмо ВЧК № 19 654 (РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 1. Д. 13. Л. 91 об.).

1286

Карахан Лев Михайлович (Караханян Леон; 1889–1937) — советский дипломат, член РСДРП с 1904 г., меньшевик. С мая 1917 г. перешел к большевикам. С марта 1918 г. заместитель наркома иностранных дел. Подписал Брестский мир. С мая 1921 по октябрь 1922 г. полпред в Польше, в 1923–1926 гг. в Китае (посол с 1924 г.). Расстрелян. Реабилитирован.

1287

Письмо НКИД № 2352 от 12 июня 1918 г. [Интернет-ресурс].

Лично на меня самое большое впечатления произвела приписка: «подписью и печатью подтверждается». Вот и все источники права — печать и подпись. Ладно, деньги, ценности — еще как-то можно понять, но документы? Ведь никто даже и не пытался разбираться. Так было уничтожено огромное количество не только семейных реликвий, интересных и дорогих только самим членам какого-то конкретного рода, но и редчайших исторических документов, имевших огромную общечеловеческую ценность.

«Красин и Ллойд-Джордж сразу нашли общий язык, — подчеркивает Т. Э. О’Коннор, — что стало предметом многочисленных комментариев. Впоследствии британский премьер отмечал, что „Красин был первым русским, изложившим свои доводы с достаточной убедительностью“» [1288] .

1288

О’Коннор Т. Э. Инженер революции. С. 220.

20 июля 1920 г. Керзон направил в Москву телеграмму в ответ на ноту советского правительства о прекращении военных действий с Польшей с предложением провести в Лондоне встречу советских и польских представителей. Правительство Великобритании, заявил он, «должно ясно сказать, что переговоры о возобновлении торговли между Россией и Британской империей не могут продолжаться с какой-либо пользой, если Советская Россия вторгнется в Польшу» [1289] . А советские войска между тем рьяно выполняли решение пленума ЦК РКП(б) от 16 июля 1920 г. о необходимости усилить наступление на польском фронте.

1289

Документы внешней политики СССР. Т. 3. С. 62–63.