«Распил» на троих: Барк — Ллойд-Джордж — Красин и золотой запас России
Шрифт:
А дальше… Театры, картинные галереи, кафе «Ройяль», дорогие рестораны (чего стоят одни интимные обеды вдвоем в столь популярном среди элиты королевских кровей «Кларидже» или знаменитом «Митр-отеле»), дурманящие ночные поездки вместе в кабриолетах и на лодке по реке, когда Клэр гребла, а Каменев во весь голос пел о Волге, длительные загородные прогулки по лесу, сидение рядышком на траве под лунным светом на берегу загородного озера… Что могло быть романтичнее для известного революционера, пламенного трибуна, но, не будем забывать, мужчины в расцвете сил, чем находиться в такой обстановке рядом с молодой и образованной женщиной, прекрасно говорящей по-французски (а это их очень сближало)! Когда сегодня мы смотрим на бюст Каменева работы Шеридан, то перед нами предстает солидный, даже пожилой мужчина. Однако впечатление обманчиво, ибо это художественный образ, именно так его увидела автор. Но будем снисходительны и не будем забывать, что Льву Борисовичу тогда исполнилось всего лишь 37 лет. Он имел право любить, и он увлекся.
Даже куратора Клэр от английской контрразведки Сиднея Кука [1307] , который, как допускают некоторые исследователи,
1307
Ayers D. Modernism, Internationalism and the Russian Revolution.
1308
Philips T. The Secret Twenties.
А что Клэр? Не знаю, но вполне вероятно, что и ей самой со временем стало более комфортно присутствие рядом Каменева, нежели Красина. Невольно сравнивая двух Борисовичей, она вспоминала: «Позируя, своей прекрасной головою он [Красин. — С. Т.] напоминал сфинкса. Такой же суровый и лишенный экспрессии большую часть сеанса… Он сидит прямо, с высоко поднятой головой, его подбородок, окаймленный заостренной бородкой, выдается вперед под углом, его губы твердо сжаты. В отличие от Каменева, он не улыбается. Его пронзительные глаза смотрят на меня во время работы безучастно. И это довольно жутко» [1309] . Так что Любовь Васильевна могла быть совершенно спокойна: у «разлучницы» ярко заполыхал роман с Каменевым. Возможно, Клэр даже искренне влюбилась, ведь она уже тогда прекрасно сознавала, что у нее не рядовая интрижка, одна в ряду многих, а роман с исторической личностью, какой, безусловно, являлся Лев Борисович.
1309
Mayfair to Moscow — Clare Sheridan’s Diary. New York, 1921. P. 25.
А пока в интимной и расковывающей атмосфере летнего Лондона кипели страсти. Беседы влюбленных продолжались иногда в разной обстановке целыми днями и затягивались до поздней ночи. Каменев много говорил… Говорил, не переставая и в основном слыша и слушая только себя, — о революции, свободе, которую она принесла народу России, о тех людях, с кем ему приходилось иметь дело в Лондоне, в первую очередь о Ллойд-Джордже. Ну и о трудностях переговоров, разумеется. В общем, говорил много, вдохновленно, предельно откровенно и с полным доверием к своей очаровательной слушательнице, иногда просто пересказывая содержание шифротелеграмм, приходивших ему от Чичерина. И, конечно, наговаривал, а точнее, выбалтывал много интересного. Каменеву очень хотелось понравиться прелестной Клэр, и он, безусловно, преуспел… Она сама признавалась: при встречах с Каменевым «испытывала возбуждение, которого ей не приходилось переживать до этого», до дрожи в руках. Что это, как не признание в любви? Каменев же не стал мелочиться и объяснился Клэр в любви в стихах, запечатлев навеки излияния своих чувств на банкноте в 5 английских фунтов стерлингов, благо тогда печать на этих купюрах стояла только с одной стороны, оставляя достаточно пространства для творчества влюбленным поэтам. Пять фунтов по тем временам, заметим, сумма не маленькая — простому работяге за эти деньги надо пахать пару недель, но для борца за счастье мирового пролетариата — так себе, мелочь [1310] .
1310
Для сравнения отмечу, что государственная пенсия для К. Шеридан за гибель мужа-офицера на войне и на содержание двух детей составляла чуть менее 21 ф. ст. в месяц, что считалось очень неплохой суммой, вполне достаточной для проживания семьи среднего класса в Англии.
Но британскому премьеру было не до сантиментов: Ллойд-Джордж спешил. Хотя он и так имел возможность читать депеши Чичерина и с момента знакомства наших голубков, а оно состоялось 14 августа 1920 г., прошло совсем немного времени, перед Клэр поставили задачу создать ситуацию, которая позволила бы достоверно зафиксировать факт, способствующий обоснованному обвинению Каменева в участии в публичной коммунистической акции или пропаганде. Ллойд-Джордж умело расставил ловушку для пламенного революционера, лично предупредив и Каменева, и Красина на встрече 4 августа о недопустимости ведения ими в Англии и колониях политико-пропагандистской деятельности. С этим советским представителям пришлось согласиться. Но, хорошо зная характер и особенности личности Льва Борисовича, а также содержание указаний, которые поступали ему из Москвы от Ленина, британский премьер не сомневался — Каменев не удержится и нарушит запрет. Весь вопрос состоял только в том, когда это случится. Требовался толчок, чтобы глава советской делегации сделал этот роковой для себя шаг. И здесь, повторю, главная роль отводилась Клэр. Для закрепления отношений Кук на правах «старого друга» пригласил Каменева и Шеридан провести уик-энд в его загородном особняке на острове Уайт [1311] . Отдых прошел великолепно: влюбленные под бдительным надзором оперативника купались в море, нежились на теплом песочке, резвились на лужайке и… беседовали. Каменев был в ударе: его речи лились бесконечно.
1311
Отец
И хотя Каменеву, по самой логике вещей, стоило бы воздерживаться от каких-либо поступков, которые могут быть истолкованы британскими властями как вмешательство во внутренние дела страны, Шеридан сумела во время невинной прогулки вдвоем втянуть вконец обалдевшего от влюбленности большевистского деятеля в явно политическую акцию. Каменев, бродивший с дамой сердца по улицам Лондона, как бы невзначай, ведомый Клэр, оказался на Трафальгарской площади, где бушевал антиправительственный митинг рабочих. Еще бы, в стране пылали политические страсти. Кульминацией стала 13 августа совместная общенациональная конференция тред-юнионов и Лейбористской партии, где правительству были выдвинуты жесткие требования, в том числе не допустить новой войны с Советской Россией. И вот в этот кипящий пролетарским энтузиазмом политический котел, с которого услужливо сняли крышку, бросился очумевший от любви и волнующей близости желанной женщины Каменев.
А далее, подзуживаемый сверхактивной леди, которая буквально потащила его за руку, он внезапно для себя очутился рядом с трибуной, с которой ораторы гневно клеймили позором министров-империалистов, хотя перед этим Лев Борисович прямо заявил Клэр, что «обещал правительству не участвовать в политических демонстрациях и не заниматься пропагандой». К тому же проходу Каменева через толпу в самый центр митинга, как бы исподволь, посодействовала полиция. Конечно же, его узнали, и весть об этом разнеслась по площади «словно лесной пожар» [1312] . И что бы он там потом ни говорил, уже одного этого факта было достаточно, дабы обвинить советского представителя в действиях, не совсем подходящих его официальному статусу главы делегации. Клэр сработала на «отлично». Ллойд-Джордж мог быть доволен: агентесса не подвела. Да и сама Клэр, явно в восторге от самой себя, пометила в дневнике, что в тот день у нее выдался «очень успешный вечер».
1312
Mayfair to Moscow — Clare Sheridan’s Diary. P. 29.
Теперь англичане имели все основания указать Каменеву на выход. Но об этом чуть позже. А пока только отмечу, что и в будущем этот случай сработает против Каменева, хотя не совсем понятно, кто воспользовался им, чтобы предотвратить назначение Льва Борисовича в 1929 г. послом в Лондон, — англичане или его противники в Кремле? Дело запутанное, но кандидатура Сокольникова на пост полпреда в Великобритании показалась предпочтительней: Каменеву как-то очень вовремя припомнили, что в 1920 г. ему пришлось ускорить свой отъезд из Лондона, якобы по личному пожеланию Ллойд-Джорджа. Особенно англичан раздражал тот факт, что Каменев, несмотря на инструкции Ленина, упирал на развенчание британской восточной политики «от Турции до Китая» [1313] , к чему в Лондоне относились особенно трепетно.
1313
Из письма Каменева от 9 июля 1920 г. о характере англо-русских переговоров (Ленин В. И. ПСС. Т. 51. С. 438, примеч.).
В советских газетах тогда появилось скандальное сообщение «корреспондента ТАСС из Лондона», в котором без обиняков утверждалось, что Лев Борисович не воспринимается здесь в качестве персоны грата. Сомнения в достоверности того, что указанная, необычайно смелая для советского журналиста в суждениях, корреспонденция действительно поступила из Лондона, возникли незамедлительно и не развеяны до сих пор. Скорее всего, все негативные высказывания неназванных британских парламентариев о Каменеве, якобы допущенные ими в ходе интервью «корреспонденту ТАСС», — плод фонтанирующей фантазии и безудержного творчества сотрудников НКИД, которые даже не покидали своих кабинетов в Москве.
Но, по моему глубокому убеждению, в тот момент для Ллойд-Джорджа самым важным было вывести Каменева из нормального рабочего состояния, отстранить его от непосредственного процесса переговоров и выработки решений, дабы иметь дело исключительно с более понятным для него и прогнозируемым Красиным, а не с его глубоко зараженным идеологией революционного большевизма коллегой-доктринером.
Прежде чем мы вернемся к англо-советским переговорам, полагаю необходимым сказать еще несколько слов о Шеридан. У меня нет сомнений, что эта весьма одаренная, но авантюрная дама помимо британской работала и на американскую разведку. Забегая вперед, отмечу: она с ведома Черчилля приняла приглашение Каменева и поехала вместе с ним через Швецию и Эстонию в революционную Россию. Конечно, вся драматургия этого события была тщательно продумана Ллойд-Джорджем и обставлена почти трагическими деталями. У. Черчилль, как военный министр и инициатор интервенции в России, весьма бурно выражал недовольство поступком кузины, посмевшей публично проявить симпатию к большевикам. В своем «праведном гневе» он дошел до того, что на вопрос о готовности обменяться рукопожатием с большевиком заявил журналисту: «А вам приходилось пожимать руку волосатому бабуину?» [1314] Давайте запомним это выражение британского политика, которому, когда приспичит, придется не только пожимать руки сотням большевиков, но и трапезничать с их вождями, опустошая бесчисленные бокалы «за здравие» коммунистов.
1314
White S. Britain and the Bolshevik Revolution: A Study in the Politics of Diplomacy, 1920–1924. London, 1979. P. 6.