Рассказы и повести дореволюционных писателей Урала. Том 2
Шрифт:
– - Надо спросить дорогу,-- сказала Катя.
– - А если разбойники?
– - Ну, какие здесь разбойники!
– - А вот посмотрим!
– - отвечал Петя и побежал на огонь.
Пробежав под гору шагов сто, он заметил, что расстояние как будто не уменьшается. Он оглянулся назад. Позади был один мрак: ни тележки, ни Кати не было видно. Он побежал еще прытче, попал в лужу и промочил ноги. Луна скрылась, вскоре и огонек исчез. Спотыкаясь, Петя все бежал по одному направлению и, наконец, поднявшись на какой-то бугор,
"Это разбойники",-- подумал Петя и ощупал в кармане револьвер. Приблизившись к костру, он театральным жестом приподнял фуражку и сделал общий поклон.
– - Здравствуйте, добрые люди!-- сказал он, едва переводя дух от волнения и усталости.
Двое или трое испуганно вскочили; другие, оставшись лежать и сидеть на земле, оглянулись на него сурово и подозрительно.
– - Постой-кась, что это?.. Подожди!
– - обращаясь к чтецу, тревожно проговорил черный мужик в красной рубахе, атаман, как подумал Петя.-- Откудова этакой взялся?..
Снова вежливо приподняв фуражку и отставив одну ногу назад, как это делают певцы на сцене, когда им приходит время петь, Петя объяснил, что он путешественник, с товарищами (это слово он подчеркнул), сбился с дороги и принужден обратиться к великодушию добрых людей, которые, конечно, не откажутся указать ему путь.
– - Да ты откудова?
– - спросил его тот же черный мужик.
– - Из завода.
– - А куда тебе надо?
– - На Аликаев камень.
– - Зачем?
– - Так, нужно...
– - Для разгулки, стало быть? С господами?
– - Да...
– - Крюку дали... верст пять.
– - Да вы не Петр ли Миколаич будете? Чего-то, гляжу я, ровно вы?
– - спросил молодой белокурый парень, в котором Петя тотчас же узнал знакомого Николку-охотника.
Петя хотел было спросить его, зачем он ушел в разбойники, но из деликатности удержался. Николка между тем дружески тряхнул ему руку и вызвался быть провожатым. Он объяснил, что они стерегут лошадей, и Петя в самом деле увидел выступавшие из мрака лошадиные головы и хвосты.
– - А кто тут кричал давеча?
– - Это наши в лесу ходили.
Между тем чтец, вскочив на ноги, хлопнул Петю по плечу.
– - Петрушка!
– - закричал он.
– - Сбившийся с дороги путешественник! Ты зачем здесь?
– - Господи!.. Кленовский!.. это вы?..-- с изумлением отвечал Петя: -- как вы это?.. зачем?
– - По кляузным делам, вроде подпольного адвоката. А ты заблудился, бедняга?
– - Да, темно... сбились с дороги.
– - Ты туда, на пикник, что ли?
– - Да, да.
– - Подожди, и я с тобой, только вот с клиентами разделаюсь. Ну-с, господа, прошу внимания: будем продолжать,-- сказал Кленовский мужикам, которые все еще косо и недружелюбно
– - Вот что... послушай-кось... не погодить ли, Миколай Миколаич?..
– - послышались нерешительные голоса.
– - Чего погодить? Зачем?
– - До предбудущего времени... переждать малость...
– - Да вы его, что ли, боитесь? Петьки-то?.. Ха-ха!.. О вы, сермяжные конспираторы, собирающиеся ниспровергнуть существующий строй! Чудаки! Да ведь вы только прошение подаете, самое простое прошение,-- к чему же вся эта таинственность?
– - Эх, Миколай Миколаич!.. Как ты, ей-богу... сам хорошо понимаешь... говорили мы тебе... Дело требует аккурату...
– - Ну ладно! Петьки, во всяком случае, стесняться нечего -- не выдаст. Петька! Обо всем, что ты здесь видишь и слышишь, никому ни гугу!.. Ну, слушайте!..
Кленовский стал читать.
– - Ну что же? Ладно, что ли? Правильно?
– - спросил он, окончив чтение.
– - Все правильно... как есть...-- заговорили мужики:-- Спасибо! Господь тебя не оставит... Уж ежели и это не в силу закона, то уж и не знаем...
– - Хорошо. Подписывайтесь.
Первым подошел высокий, худой мастеровой в пиджаке, тот самый Иван Костарев, которому Петя отвозил записку. Примостившись у доски, положенной на землю, он бойко подмахнул свою фамилию и передал перо соседу. Тот недоверчиво осмотрел перо, вздохнул, перекрестился, сказал: "В добрый час!.. благослови, царица небесная!", потом лег животом на землю и медленно стал выводить безобразные каракули, напрасно стараясь удержать судорожные движения руки. За ним, так же крестясь, серьезно и степенно, по очереди, стали один за другим подходить остальные. Среди ночной тишины слышались только сокрушенные вздохи и пыхтенье подписывавшихся.
– - Итак, значит, сегодня, на Аликаевом камне,-- нарушая напряженное безмолвие, заговорил Кленовский: -- через депутацию и при самой торжественной обстановке... Вот-то, я думаю, удивится ученый генерал!.. Ну, не чудаки ли вы? Не проще ли было придти на квартиру, по-человечески поговорить и по-человечески передать прошение?
– - Не допустят нас... Господи, боже мой! Разве мы не знаем!.. Обыщут, просьбу отберут, в чижовку посадят... Это бы наплевать, да просьба пропадет без последствия... Только бы в руки ему передать, а там уж... чего ж... наше дело правое!..
– - Пошлите почтой.
– - Ну! Почтой!.. Знаем мы... Сколько разов по почте-то посылали, все без последствия... Не доходит!.. Писали, писали, а все либо становой, либо писарь постановляют решение: без последствия, и все тут!.. Известно, у них и на почте свои люди... рука руку моет...
– - Дайте мне, я передам.
– - Нет уж, зачем же... неладно... надо нам поговорить с им... не поверит еще тебе... молоденек ты...
– - Гм!.. А по почте не дойдет?
– - Не дойдет. Пробовали.