Рассказы и повести дореволюционных писателей Урала. Том 2
Шрифт:
– - Кто говорит об этом!..
– - Ах, Екатерина Павловна!
– - вдруг страстно заговорил он, приподнимаясь.-- Все еще впереди, вся жизнь! И как это хорошо!.. Если б знали вы, как я люблю ваши суровые глаза и власть их над собою!.. Хотите, я сброшусь вниз, туда... скажите только слово!.. Ей-богу!.. С наслаждением, с восторгом!..
– - К чему же это?
– - улыбаясь, с загоревшимися глазами спросила Катя.
– - Так... не знаю... чтоб доказать свою преданность и любовь... Но вам это непонятно:
– - Этого я, действительно, не понимаю.
– - То-то и есть. 8ы не понимаете, что за один миг, за один порыв можно отдать душу и богу и черту. Вот чего вы не понимаете.
– - Нет, может быть, и понимаю... но лучше этого не понимать!
– - тихо заметила Катя и тотчас же переменила разговор.
– - Дайте слово, что вы к осени будете в Петербурге,-- сказала она.-- Вам необходимо пожить там, необходимо.
– - А вы не верите мне?
– - Нет, верю, верю... но все-таки.
– - Весьма охотно. Обещаю и клянусь. Клянусь я первым днем творенья и так далее.
– - Спасибо!
– - сказала Катя и поднялась.
– - Куда же вы?
– - спросил Светлицын.
– - Пора. Пушка прогремела, все спешат к ужину.
Светлицын неохотно встал и пошел с ней рядом.
Коперник целый век трудился,--
запел он чистым, приятным баритоном.
– - У вас и голос прекрасный,-- сказала Катя,-- сколько у вас талантов!
– - Мне серьезно советовали поступить в консерваторию. Но в том-то и беда, что много талантов, и ни одного настоящего.
В стороне от палатки горячо спорили о чем-то студенты. В споре принимали участие Ожегов, Веретенников и два молодых инженера. Но больше всех горячился Кленовский. Его резкий голос покрывал другие.
– - Это идиотство!
– - кричал он.-- Это непонимание элементарнейших приемов тактики!..
– - Барин! А, барин!.. Вас спрашивают,-- уже несколько раз говорил ему какой-то мужик, притрагиваясь к его плечу.
Наконец, Кленовский с досадой обернулся и увидел конюха. Тот стоял перед ним, испуганный и бледный, с растерянными, виновато бегавшими глазами.
– - Чего тебе?
– - Спрашивают вас... там... папенька, что ли... не знаю.
– - Кто?
– - Так что тятенька ваш, стало быть... требуют вас... туда-с...
– - Куда?.. Зачем?.. Какой тятенька?.. Тятенька -- вон он стоит... что ты врешь?..
– - Не знаю-с... позови, говорят... вас спрашивают...
– - Ну ладно, отстань!.. Ну-тя к черту!.. Это идиотство, игнорировать требования самого народа!
– - возвращаясь к спору, опять закричал Кленовский.-- В этом вся суть, вся сила, почва и опора!.. Какая глупость!..
– - Барин,-- не отставал
– - Фу-ты, черт!.. Вот привязался!.. Чего тебе? Отстань, сделай милость!..
– - Барин, никак невозможно... пожалуйте, как хотите...
– - Ах!.. Ну хорошо... Я сейчас, господа... куда?..
– - За мной пожалуйте.
– - Куда ты меня ведешь? К кому?
– - спрашивал Кленовский, спускаясь вниз по тропинке.
– - Вон туды-с... сию секунду-с...
Сойдя с горы, Кленовский заметил поджидающего их человека в военной форме. "Каким образом здесь офицер?
– - мелькнуло у него в голове.-- Откуда? Зачем?"
– - Вы господин Кленовский?
– - вежливо, прикоснувшись к фуражке, обратился к нему военный.
– - Да. Что вам угодно?
– - Николай Николаевич?
– - Да.
– - Весьма рад, давно желал познакомиться,-- задушевно и чрезвычайно просто сказал офицер и назвал свою должность и фамилию.
"Вот так клюква! Что это значит?" -- подумал Кленовский, чувствуя неприятные мурашки по всему телу.
– - Не беспокойте себя,-- продолжал успокоительно офицер,-- не тревожьтесь.
– - Я не беспокоюсь, но в чем дело?
– - Не угодно ли следовать за мной?
– - Куда?
– - О, пока весьма недалеко. Несколько шагов.
– - Но что это значит? Зачем? Пока вы не объясните, я не тронусь с места.
– - Очень жаль. Но к чему такое недоверие? Даю вам слово, что это необходимо.
– - Я не пойду... Зачем? Кто вы такой? Что вам надо?..
– - Маталасов!
– - позвал кого-то офицер, и тотчас же из кустов выступили три жандарма и молча обступили Кленовского. Кленовский постоял с минуту в нерешительности, пробормотал ругательство и, не сопротивляясь более, пошел с ними.
– - Пожалуйста, будьте спокойны,-- все так же вежливо и ласково говорил офицер,-- дело обыкновенное-с... с молодыми людьми часто случается.
Через минуту они скрылись в тени кустов. Вскоре колокольчики залились веселым малиновым звоном и смолкли в лесу.
В тот же вечер столь же таинственно исчезли с пикника еще два студента и один гимназист, но отсутствия их никто не заметил. Веселье шло своим чередом. Была уже полночь. Луна стояла высоко. Костер догорал. У большинства мужчин головы кружились от вина. Языки развязались: теперь уже все чувствовали себя совершенно непринужденно. Подали шампанское, стали провозглашать тосты за науку, за генерала, за Россию, за процветание края, за уральскую горную промышленность. Кто-то из молодых инженеров предложил тост за народ, и он был встречен дружными аплодисментами и криками "ура".