Рассказы и повести
Шрифт:
– И трубача из Верхних Ямок надо взять.
– Из Верхних Ямок нельзя, - запретил Козлов.
– Он не наш.
– Владимир Николаевич, это летчик, который нас опыляет. Вместе хлеб сеем. Можно сказать, член бригады.
– Ну, если вместе, значит, наш. Бери.
– Тогда пусть мне Малашкина на бланке официальное письмо отстукает: так, мол, и так... А я представитель общественности.
Николай Канарейкин сидел в аудитории машиностроительного техникума напротив очкастого парня и, беззвучно шевеля
Очкастый полистал зачетную книжку Николая, потом спросил, нарушив тягостную тишину:
– Николай Егорович, сколько вам лет?
– Сорок пять, - ответил Николай.
– Понятно... А зачем вы учитесь?
– Мещеряков заставляет.
Мещеряков действительно хотел, чтобы у него в колхозе были дипломированные кадры.
Очкастый протянул Николаю зачетку, вежливо пригласил:
– Приходите на будущий год.
Николай взял зачетку и пошел к двери, и в это время из его правой штанины выпала шпаргалка гармошкой.
Студенты-заочники, каждый из которых годился ему в сыновья, дружно и беззлобно засмеялись.
Николай шагнул через шпаргалку. Вышел из кабинета в коридор. Из коридора на улицу. Залез в газик, снял свои ботинки, переобулся в резиновые сапоги, заляпанные подсохшей светлой грязью.
В это время к газику подошел сержант Ефимов.
– Привет, Коля, - поздоровался Ефимов.
– А я дочку твою вчера видел. Просто красавица вымахала...
– Где ты ее видел?
– хмуро удивился Николай. Танька сидела на почте, сортировала письма и думала о своем. Не о письмах же ей думать. И представилась ей такая картина:
...Громов вынес на летное поле небольшой столик. Фрося поставила стул.
– Спасибо большое, - поблагодарила Танька.
– Ручка с чернилами нужна?
– спросила Фрося.
– Нет. У меня шариковая, - отказалась Танька и вежливо кивнула летчику.
– Приступайте.
Летчик встал перед Танькой и вскинул трубу к губам. Заиграл мелодию зарубежного автора из фильма "История любви". А Танька запела - негромко, вкрадчиво и с вариациями. Получилось просто потрясающе.
Фрося и Громов не выдержали красоты мелодии и, взявшись за руки, лирически затанцевали за спиной у летчика.
– Секундочку...
– Танька остановила летчика и обратилась к танцующим: - Простите, я не могу вас взять. Вы не из нашего района.
Те вздохнули и скромно сели на траву.
– А вы играйте, - сказала Танька летчику.
Тот не играл. Широко раскрытыми глазами смотрел на Таньку, будто в первый раз ее видел.
– Какая вы...
– с восхищением проговорил летчик.
– Мы уедем с вами в Саратов, потом в Москву, потом в Варну. Мы завоюем весь мир, как Армстронг и Элла Фитцжеральд...
– Играйте, играйте, не отвлекайтесь, - скромно, но с достоинством ответила Танька...
...В
Летчик подошел к соседнему окошку и сдал почтовичке Клаве корреспонденцию в бумажном мешке. Потом расписался в ведомости и, ни слова не говоря, направился к двери.
– Товарищ летчик!
– окликнула Танька и поднялась со своего стула. Вам письмо!
Танька достала из сумки письмо - то самое, которое отстукала секретарь Мещерякова Валя Малашкина на официальном бланке.
– От кого?
– холодно спросил летчик.
– От меня, - растерянно ответила Танька.
Летчик молчал, смотрел на Таньку со странным выражением.
Танька вышла из-за перегородки.
– Не подходи!
– неожиданно приказал летчик.
– Да вы не бойтесь, - успокоила Танька.
– Я к вам по делу.
Танька протянула письмо. Летчик взял это письмо, разорвал его на две части, потом на четыре, потом разодрал в клочья. Бросил в пластмассовое ведро для мусора и сказал лысому мужику:
– Вы свидетель!
Что вы делаете? Ну что вы делаете?
– возмутилась Танька.
– Это ж документ.
Летчик повернулся к Таньке спиной. Вышел и хлопнул дверью. Сошли с крыльца.
Летчик вдруг остановился, снял с себя ботинки и пошел босиком.
– Заземляюсь, - объяснил он свои действия.
– Чтобы электричество вышло.
– Простите, эта девушка ваша знакомая?
– поинтересовался лысый человек.
– Нет. Она меня преследует.
– А... Любовь...
– мечтательно проговорил человек и поднял лицо к небу. В небе висело одно-единственное кучевое облако.
Летчик тоже посмотрел в небо и тоже увидел это облако.
– Хорошо быть молодым, - сказал вдруг лысый человек.
– Все говорят: хорошо, хорошо... А я пока от своей молодости ничего хорошего не вижу. Живу не там. Делаю не то.
– Это неправильно. Надо жить Там. И делать То.
– Я от себя не завишу. Я завишу от обстоятельств.
– И я от себя не завишу. Я завишу от случая. Как золотоискатель.
– И до каких пор зависеть?
– спросил летчик.
– Пока кому-нибудь не надоест: вам или случаю.
Подошли к правлению колхоза.
– Спасибо, что подбросили, - поблагодарил "золотоискатель".
– Но если и здесь вокально-инструментальный ансамбль, то я просто повешусь.
Возле леса стоял вертолет "МК 44-92", а возле вертолета-сестры Канарейкины. Танька и Вероника. Танька забивала в сопло огромную кормовую тыкву, а Вероника стояла рядом и руководила.