Рассказы о любви
Шрифт:
— Поцеловать? За что же?
— Просто так. Только не сердись.
— Я не сержусь. Но и ты не должен быть таким дерзким. Как-нибудь потом мы еще поговорим об этом. Ты едва знаком со мной, а уже хочешь целоваться! Такими вещами не шутят, это не игрушки. Так что будь хорошим мальчиком; в воскресенье мы опять увидимся, и ты принесешь свою скрипку, ладно?
— Да, с удовольствием.
Она отправила его домой и смотрела ему вслед, как задумчиво и невесело он идет. И опять подумала: какой приличный молодой человек, она не должна причинять ему боль.
Если нравоучения Тины и были горькой пилюлей для Карла, он подчинился
На посиделках с девушками он теперь всегда немного играл на скрипке.
— Это только ради тебя, Тина, — сказал он однажды, — потому что ничего другого приятного я не могу для тебя ни сделать, ни дать тебе.
Весна потихоньку подкрадывалась — и вдруг пришла: с первыми желтыми цветочками и нежно-зеленой травой, с бездонным синим небом и далекими горами, покрытыми лесом, с тонкой вуалью молодой листвы на ветвях и вновь возвращающимися косяками перелетных птиц. Женщины выставляли на зеленые деревянные подоконники глиняные горшки с гиацинтами и геранью. Мужчины, засучив рукава рубашек, переваривали на солнышке обед и играли под вечер во дворах в кегли. Молодые люди ощущали беспокойство, становились мечтательнее и влюблялись.
В одно из воскресений, озаривших улыбкой и молочно-сизым светом уже зеленую речную долину, Тина отправилась с подружкой гулять. Они хотели пройтись часок в направлении старой крепости по лесу. Но когда подруги проходили на окраине города мимо одной харчевни при саде, где играла веселая музыка, а на круглой лужайке пары танцевали шляйфер[21], они хоть и не остановились, не поддавшись искушению, но сделали это очень медленно и неохотно, и когда улица выгнулась дугой и девушки при этом изгибе еще раз услышали издали взлетающие ввысь сладкие звуки мелодии, они пошли еще медленнее, а потом и вовсе нет, прислонились к ограде лужка на краю улицы, стояли и слушали, а когда через некоторое время силы вернулись к ним и они могли продолжить путь, полная веселья и страсти музыка пересилила их и позвала назад.
— Старая крепость Эмануэль-бург не убежит от нас, — сказала подружка.
Они обе утешились и, краснея, опустив глаза, вошли в сад, где небо через сплетение веток с коричневыми смолистыми почками каштана смеялось еще веселее. Была чудесная погода, и когда Тина к вечеру возвращалась в город, она делала это не одна — ее вежливо сопровождал сильный мужчина приятной наружности.
На сей раз это был ухажер что надо. Помощник столяра, которому оставалось немного до мастера, а следовательно, и не стоило медлить с женитьбой. Он намеками говорил о своих чувствах, путаясь в словах любви, и ясно и четко, без запинок, об обстоятельствах своей жизни и перспективах. Выяснилось, что он уже несколько раз видел Тину, не будучи с ней знаком, и нашел ее для себя желанной, имея в виду не мимолетное любовное приключение. В течение недели они встречались каждый день, и он нравился ей все больше; при этом они обсуждали все необходимое и сошлись вскоре на том, что обо всем договорились, и все
Первое умопомрачительное возбуждение сменилось у Тины тихой торжественной радостью, за которой она все забыла, и бедного гимназиста Карла Бауэра тоже, который все это время ждал ее понапрасну.
Когда она вспомнила про оставленного без внимания юношу, ей стало жалко его, так что в первый момент она даже решила еще какое-то время не говорить ему об этой новости. Но потом ей показалось, что это не очень хорошо с ее стороны и даже непозволительно, и чем больше она об этом думала, тем труднее казалось ей найти выход. Она опасалась, что может открыто, без обиняков, выложить все как есть ни о чем не подозревающему юноше, хотя и знала, что это единственно правильный путь, но только теперь она поняла, насколько опасной была ее благожелательная игра с мальчиком. Во всяком случае, должно было еще что-то случиться, прежде чем юноша узнает от других о ее новых любовных отношениях. Она не хотела, чтобы он стал думать о ней плохо. Она чувствовала, не зная этого достоверно, что подарила юноше первое ощущение любви и первое представление о ней и что обман принесет ему вред и отравит все им пережитое. Она никогда не думала, что эта детская история доставит ей столько хлопот.
В конце концов, не зная, что делать, она пришла к Бабетте, которая вообще-то в любовных делах была не самой авторитетной советчицей. Но она знала, что Бабетта любила своего гимназиста и беспокоилась о его самочувствии, и уж лучше она получит от нее взбучку, чем бросит на произвол судьбы юного влюбленного.
Без взбучки не обошлось. Бабетта, выслушав внимательно, при полном молчании, весь рассказ девушки, гневно топнула и с возмущением напустилась на покаявшуюся девушку.
— Не прикрывайся красивыми словами! — закричала она на нее с сердцем. — Ты просто водила его за нос и бессовестно развлекалась с ним, с Бауэром, и больше ничего.
— Ругань делу не поможет, Бабетта. Знаешь, если бы я только развлекалась, я бы не пришла к тебе сейчас и не призналась. Мне это все далось нелегко.
— Ах вот как? А сейчас как ты себе это представляешь? Кто должен теперь все это расхлебывать, а? Может, я? Или все останется с ним, с беднягой?
— Да, его мне очень даже жалко. Но послушай меня. Хочу сказать, я сейчас поговорю с ним и все скажу ему сама, не дам себе пощады. Просто я хотела, чтобы ты об этом знала, чтобы последила за ним, если ему совсем худо будет… Если ты, конечно, захочешь это сделать…
— А разве я могу иначе? Дитя, глупое еще, может, для тебя это будет уроком. Я имею в виду твое тщеславие и желание поиграть в Господа Бога. Тебе не повредит.
Результатом этого разговора было, что Бабетта в тот же день устроила встречу обоих во дворе, причем Карл так и не догадался, что она обо всем знает. День клонился к вечеру, и кусочек неба над маленьким дворовым пространством золотился угасающим закатом. В прихожей у дверей было темно, и никто не мог видеть там двух молодых людей.
— Да, видишь ли, я хотела тебе кое-что сказать, Карл, — начала Тина. — Сегодня мы должны попрощаться друг с другом. Все когда-то кончается.
— Но что случилось… Почему?..
— Потому что у меня есть теперь жених…
— У тебя есть…
— Успокойся, ладно? И послушай меня. Видишь ли, я тебе нравилась, и мне не хотелось так, ни с того ни с сего, сделать тебе от ворот поворот. Я ведь тебе сразу сказала, ты помнишь, что ты не имеешь только поэтому права считать себя моим сокровищем, так ведь?