Рассказы об Африке

Валентинов И.

Лицо директора приняло холодное, надменное выражение.

–  Вы пьяны, мсьё Ленуар, - сказал он оскорбленным тоном.
– Вы забываете, с кем вы говорите!
– И, повернувшись, директор пошел через зал, гордо подняв голову.

–  Вот негодяй!
– Доктор сердито направился к двери и,, рывком надвинув шляцу, вышел на улицу.

А в зале не переставая гремел оркестр, и в пьяном угаре кружились пары, пристукивая каблуками в такт бешеной румбе.

9

Попрежнему работал рудник, и попрежнему Касанда вместе с другими неграми добывал черно-зеленую землю - уранинит. Казалось, дирекция

забыла о небывалом требовании негров и простила им этот бунт. Но Касанда чувствовал глубокую тревогу. Он даже стал редко брать в руки книгу. Тревогу усиливали два негра, недавно переведенные в бригаду, где работал Касанда. Оба они работали на руднике уже четыре года и в один голос утверждали, что мзунгу-директор не простит своего поражения и что Касанде лучше немедленно бежать, пока его не «прихлопнули». Они только удивлялись, почему директор не сделал этого до сих пор. Касанда чувствовал, что они правы, но хотел дождаться получки: куда он побежит без денег! Но когда до получки оставался всего один день, случилось то, о чем предупреждали негры. В этот день новый надсмотрщик (Ксири перестал бить рабочих, и мзунгу сделали его землекопом), таинственно улыбаясь, послал Касанду за инструментом. Ничего не подозревая, Касанда вошел в длинное темное здание склада и неожиданно увидел перед собой четырех вооруженных охранников. Сопротивление было бессмысленно. Касанду отвели в тюрьму.

У администрации рудника был свой способ отделываться от неугодных ей негров: этих негров сажали в тюрьму и не давали им есть или давали очень редко. Рано или поздно негр умирал «от болезни», как это отмечалось в официальных отчетах. Такая участь была уготована и Касанде, и он догадывался об этом, так как слыхал о тюрьме не раз.

В маленькой камере было совсем темно. Когда дверь за Ка- сандой закрылась, в темноте кто-то зашевелился и тихо спросил:

–  Ты кто?

–  Касанда… А ты?

–  Я Мониа.

Мониа! Касанда вспомнил, что это был один из трех рабочих, которых он встретил тогда, вечером, у землечерпалок, на руднике.

Касанда опустился рядом с ним на каменный пол.

–  Возьми там, в углу, рогожу, - сказал Мониа, - на ней спал один негр. Вчера он умер… У тебя поесть нечего?

–  Нет… Не знаешь, как убежать отсюда?

–  Не знаю.

–  Вы хорошо тогда сделали, что сломали землечерпалки, - тихо сказал Касанда.
– Мзунгу-директор очень злился. Жалко, что я сам не придумал этого.

И Касанда подробно рассказал о всех последних событиях и о том, что сказал о зеленой руде Анака.

–  Эти машины нужно сломать!
– возбужденно проговорил Мониа.
– Весь этот рудник нужно засыпать землей. И мы засыпали бы его, если бы выступали дружно. Зеленая руда, которую мы выкапываем, нужна мзунгу - американцам - для войны. Они делают из нее большие бомбы. Они называют их атомными бомбами. Они собираются убивать всех, кто не хочет им подчиняться. Анака говорил вам правду: нас, негров, и рабочих других стран американцы хотят сделать солдатами, заставить завоевывать для них весь мир. Но никто не хочет за них воевать. Во всех странах есть сейчас большие союзы, которые борются за то, чтобы войны не было. В Африке тоже есть такие союзы. И негры ездят в Европу на большой совет всех противников войны. Противники войны требуют запретить атомные бомбы. А мы помогаем мзунгу делать эти бомбы. Мы даем им руду. Мы идем против самих себя.

Мониа замолчал и прислушался: не ходит ли кто-нибудь по коридору.

–  Мзунгу - нехорошие люди, - сказал Касанда убежденно.
– Мы должны

изгнать их из своей страны. Они отняли у моего племени землю. Почти все племя погибло.

–  Они отняли землю не только у твоего народа.
– В темноте было слышно, как Мониа зашевелился на своей рогоже.
– Я был и в других колониях, и везде мзунгу управляют, а негры на них работают. Но это скоро кончится. Негры должны объединиться.
– Мониа встал и взволнованно заходил по камере.
– Только это очень трудно. Мзунгу убивают тех, кто хочет это сделать. Несколько лет назад я работал грузчиком в Дим- бокро, в колонии Берег Слоновой Кости. Там очень дружные негры. Они решили бороться за свободу. Каждый третий человек был членом Демократического объединения Африки. Слыхал о таком?

–  Слыхал, - сказал Касанда.

Я был членом этого объединения. Это организация негров, которые борются за свободу и независимость своей родины. В нее входят негры нескольких колоний. Нас было много, и мы не боялись мзунгу. Когда они арестовали наших руководителей, мы потребовали, чтобы белые освободили их. Негры перестали покупать товары мзунгу и отказывались работать на плантациях. Потом собралось много рабочих, очень много, и мы все пошли по улицам Димбокро и стали требовать, чтобы мзунгу отпустили арестованных. Я шел впереди всех и нес красное знамя. У самой тюрьмы полиция напала на нас. Многие были убиты. Но красное знамя мы спасли. Как только полицейские схватили меня, все бросились ко мне на помощь: никто не хотел отдавать знамя мзунгу. Я оторвал полотно, скатал его и побежал. Целый день гонялись за мной полицейские, а ночью я ушел из города - мзунгу убили бы меня, если бы поймали.

–  Ну, а потом?
– спросил Касанда.

–  Потом я работал в Конго на плантации сахарного тростника. Но вербовщик сманил меня сюда, на рудник. Я знаю, там, на Берегу Слоновой Кости, негры борются с мзунгу и сейчас.

Касанда слушал своего собеседника, и перед ним все шире открывался новый мир, мир справедливой борьбы с чужестранцами. И для этой борьбы нужно было жить. Нельзя молча погибать в этой душной камере, когда его братья борются за свободу и счастье своего народа.

Там, за стенами тюрьмы, был огромный мир, где жили люди, сочувствовавшие ему, Касанде. Касанда вспомнил о портрете, хранившемся у него на груди между двумя тонкими дощечками, и ему захотелось поговорить с Мониа о человеке, который является другом всех угнетенных.

* * *

Узенькая полоска света под дверью, выходившей в коридор, потухла. Наступила ночь, и Касанда принялся обследовать ка-,меру, пытаясь найти слабое место в стене или в полу и раскачать камень. Но все его поиски были напрасны.

Обшарив пол и стены, он поднялся на пальцы и дотянулся руками до низкого потолка. Вытягиваясь изо всех сил, Касанда начал ощупывать доски, лежавшие на обтесанных прямоугольных бревнах. Он разбудил Мониа и попросил помочь ему.

–  Напрасно тратишь силы, - грустно сказал Мониа.
– Тот негр, который умер вчера, тоже пытался, да ничего не смог сделать.

–  Давай еще попробуем. Ты хочешь убежать?

Мониа молча встал на четвереньки. Он делал так уже несколько раз, помогая тому, умершему, негру дотянуться до потолка.

–  Встань мне на спину. Только тише, я совсем ослаб. Может быть, у тебя все-таки найдется что-нибудь поесть?

–  Ничего нет, - сказал Касанда с сожалением.

Мониа закряхтел и едва не упал под тяжестью Касанды.