Рассказы субару. 2 в 1
Шрифт:
Народ ушёл, дверь закрылась на ключ.
– Проходи, садись. – Всё ещё оживленный эмоциональным общением, не замечая ее злого взгляда.
– Ты сейчас видела профессиональных актеров. Правда, за неимением постоянного дохода, подрабатывающих.. – голос доносился из подсобки, и она не слушала.
– Это oни сейчас видели профессиональную художницу, за неимением настоящего сбыта, подрабатывающую тупыми статьями да иллюстрациями в интернете! – она не собиралась показывать такой гонор, это вылетело само.
–
– Ну да… Просто я не считаю это рассказами. Это не для души. Считай, заказные статьи. Да ладно, - что за актёры?
– Вепсского национального театра.
– Местные… – разочарованно.
– Нет, не тoлько… Ты же опоздала, вот мы тут и общались активно.
– Я не опоздала! Ты представляешь, что сегодня было! Я же звонила, хотела предупредить, что застряла… – и не станет она добавлять укоризненно, что не ответил.
– День такoй. А я еду сегодня, и вдруг фары погасли. Всё. Ничего же не виднo, как ехать? Бросил на дороге, пришёл пешком.
– На дороге?
– (бедная субарка!) Встревоженно.
– Ну, отогнал, конечно, в укромное место поблизости. Но в ремонт уже только завтра пoеду, при свете дня.
– Из-за каких-то лампочек!! Заменить, да и все.
– Если бы всё так просто. Там люминесцентные лампы, сдохла все система, предложат китайские, а надо бы родное. Родное всегда есть родное. Пока будут искать… Надо было летом еще делать. Так вот, останавливается рядом знакомый, а у него тоже субару,и говорит… У него машине лет меньше, но он хочет новую,такую же…
– ватит! Мне нет дела до чужих мужиков, - а вот автобусы потом перестанут ходить! Давай быстро делай, – и я пошла.
Почему-то теперь слово «субару» от него она не могла слышать, - это было невыносимо. Оно стало её личным… брендом, что ли. тут он раза три произнёс: субару, субару, субару… Словно её по имени! – настолько слух резануло. Да ещё какую-то дурацкую историю о незнакомом мужике. ей домой на автобусе!
– Что? – делать?
– Шеcтерку открывать, - то, что в тот раз не стал.
– Хорошо, - пятнадцать минут, - и всё. В смысле, болтаю. Я сегодня кофе выпил, а то такой же сидел, как ты. А теперь весь возбужденный, – смотри какой! – засмеялся, обнял.
– Будешь кофе? Да времени еще только семь часов, что ты нагнетаешь… Помаду сними. Салфетка последняя. Надо же, салфетки закончились!
– Было так много всех с помадой?
– Нет, было мнoго тех, кто любит плевать. Представь…
Каким-то образом Лиля за все время умудрилась ни разу не сплюнуть при нём. Просто не могла… к тому же теперь оборудование позволяет не делать этого. К счастью.
– Могу пожертвовать салфетки. Сухие, влажные.
– У тебя есть?
– Возможно. В моей сумочке много чего есть на все случаи.
–
– (И почему она не сомневалась?) – Как-то в машине яблоки возились месяца три… кстати, хорошо сохранились, лучше, чем в кладовке! Эх, достал меня гайморит этот.
– Так и не прошёл?
– Нет.
– Ты лечишься?
– Неа.
– Почему?! Надоели вы все со своими болезнями! Одна я самая здоровая, - даже не заметила, как всю неделю с гриппом носилась по делам! Наглотаюсь таблеток,и вперёд!
Всё еще было больно из-за субару. Нигде расслабиться нельзя, ни на кого положиться! Всё сама! Настолько устала от этогo, что, кажется, плевать ей уже на него, ни чувств, ни желания. И без разницы, что он подумает.
– Слушай, а что за интересные дела творятся в …вашей больнице? Это правда, что гoворят?
– Правда. Но это уже давно. Как сейчас дела обстоят, я не знаю. Муж давно на больничном.
– Да что с ним, скажи в конце концов?
– евматоидный артрит. – Глухо, глядя в сторону.
Промолчал. Затем нарочито оживленно и ласково, – видимо, – отвлекая её, – принялся за работу. И вновь эта гадкая песня!
Лиля открыла глаза, и гневно помотала головой.
– Что такое, фальшивлю? – вынул тампон изо рта.
– Издеваешься! Нарочно поешь тогда, когда я не могу тебя пнуть. И не смей петь мне то же самое, что только что пел своим… настоящим артистам!
– Я это пел? Не помню… Вот привязалось, значит. Я это не тебе пою… это зубу.
– Ну и слава Богу.
– О, как ты меня назвала?! Похвалила в кои-то веки?
– Не, ошиблась… слава Дьяволу, - пробурчала.
– Если уж поешь,так пой современное что,или со студенческих времён!
– А я не помню ничего. Что привяжется… Тем не менее, начал мурлыкать мелодию из «Шербургских зонтиков». «Так-то лучше», – подумалось ей.
…
– Сколько тебе ложек?
– Не знаю. Растворимого я три кладу. А этот акой-то особенный?
– Тогда две, наверное. И сахару столько же. Да нет, просто хороший. Вот Рита с Москвы привозила, - там был особенный. С одной ложки глаза на лоб лезут. – Скорчив физиономию, стал похож на Луи де Фюнеса. – А если три… Тут тебя просто бы… наизнанку…
– Вот здоровo! тебе убирать! лавное, чтобы здесь.
– Нет, здесь не надо. А то не позову тебя больше… Здесь приличные люди бывают…
– Какие приличные?! В этом подвале-притоне?
– Ну, вот ты, например.
– Ха! Я – редкое исключение!
Принёс кофе к дивану, накрыв вторым блюдцем, подстелив льняную салфетку.
– Видишь, как стараюсь. Как в лучших ресторанах. А что ты ищешь?
Лиля рылась в сумке.
– Салфетки тебе. Но, - извини, – нашла только влажные,или вскрытые,и несколько грязные.