Рассказы субару. 2 в 1
Шрифт:
Сегодня она сама начала это:
– Ну, едем?
Во-первых, - такое настроение, во-вторых, - понимала уже, что фиг они так сразу уедут, даже если она сто раз это повторит. «Бедненький больной» – вспоминалось из «Смешариков». Зато, видать, – в отличие от неё, - выспался, да на ибуклине этом… Ну,так и знала.
– Надо ехать? Погладь хоть чуть-чуть, - без малейшей паузы.
ладила с нежностью, соскучилась. Необходимо ему это, несмотря на вечную браваду. Прикосновения. Трудно сказать, именно её прикосновения,или просто – вариантов нет. Тем не менее, очень нужно. ей как раз хотелось спросить об этом, - можно ли долго жить
– Меня бы кто погладил, бедную, замученную…
Саксофон надрывался, и не мешали даже нежные русские: «Пока», «Двести тринадцать дорог»; а о «ля мурах» с «жё тэмами» – и говорить нечего…
– Только погладить! Как ты там говорил: «Хочется человеческого тепла»?
Уловил, хотя, кажется, был настроен иначе, – и этот его настрой, упиравшийся ей в спину, она уже очень хорошо чувствовала. Именно гладил, - как фарфоровую куклу, сломанную Мальвину. она такая сейчас: юбка эта, разноцветные кудряшки, бледная, уставшая, невыспавшаяся. Чего-то всё-таки не хватало. Поцелуев, да. И еще какой-то осoбенной нежности.
– не сдохнем оба? Ты с вирусом, я после всего… – насмешливо, когда его руки, естественно, решили, что просто гладить её недостаточно.
– Может, не надо? – её рука лежала сверху на его; вторая, вяло и нежно, дразня, – касалась его бедра, проводя в нужном направлении, – но, внезапно, словно безвольно падала, доводя его до тихих стонов.
– Я хочу лечь, где покрывалко?
– Нет его. Бросил в стирку и забыл. Халаты есть только.
– Ну вот что за?..
Телефон, резкий и чужой. Соседка, конечно. Спрашивает, когда… «Только вышла, сейчас выезжаю», - привычно-стандартное. Но неприятно.
– Совсем надо ехать?
– подошёл. Он всегда выходит, если она говорит по телефону. Молча притянула к себе. Как же она изголодалась по нему за неделю. И всё же настойчиво отстранила после первого взрыва звёзд. Тогда он бросил её на диван,и они слились в единoе, резко, сильно. Его тело казалось ей временно оторванной половиной своего, и лишь теперь ей не больно, нормально, правильно, хорошо… Хватило нескольких секунд для погружения в Абсолют, в звериный вопль счастья. И без паузы (как цинично!) – подскок, одеться за двадцать секунд, выбежать. «Мы могли бы служить в разведке, мы могли бы играть в кино…»
– Так еще одиннадцать? – поглядев на часы в машине (а до того не решалась на них даже взглянуть).
– Фуу… Хорошо, – я боялась, что ещё там было полдвенадцатого. Но всё равно неловко…
– Ну, куда он едет, козлина!! Прёт по самой середине!
– Ну, тише, ну не надо… пожалуйста. Да, уроды, конечно, я согласна. Но не надо так. Я устала от криков. Если еще ты начнёшь кричать и ругаться… Не надо.
ГЛВ 8. СУБАРУ И ДЕМОНЫ.
Пойти – не пойти? Не так уж ей хочется его видеть, последняя встреча вышла скучной – он рассуждал об интеpнетных поисках происхождения фамилии, говорил о своих братьях и предках. Не то, чтобы ей это неинтересно – просто он выглядел отстраненным,точно сам с собой беседует. Ведь не так важно, о чём речь ведётся, важно – как. Всегда oна так считала. Взаимодействие
Правда, были обстоятельства, лишавшие её душевного равновесия. До скрежета зубов, до белых глаз. И поэтому она всё-таки пойдёт туда. Плевать, что и как будет, не волнуется она больше перед свиданиями. Нo отсюда она должна уйти на несколько часов,иначе сойдет с ума. Ну как может человек не понимать, что своим хобби он доводит её до молчаливого вытья,и желания стукнуть по голове чем-нибудь тяжёлым, лишь бы прекратить эту пытку?! Ничего же плохого он не делает, просто что-то мастерит… в квартире… непрерывно… днём и ночью… скрежет и опилки. Вытерпеть можно почти всё, когда оно имеет конец, или хоть перерывы. Именно отсутствие перерывов убивало. Она пойдет. Пусть ей неловко говорить, куда она опять пошла вечером, пусть даже его там не окажется, пусть хоть что! – зато это время станет перерывом.
Субару была на своём месте, Максим стоял возле неё, по-телефону говорил, - не пройти незамеченной (и тут караулят! Это уже мания – побыть одной хотя бы это, положенное ей время, – от дома до автобуса,и до заветной двери.)
– Заходи… эх, а я так и не успел купить табак. Пока тебя ждал, мог бы сходить.
– Так почему не сходил?
– Да ну. Вдруг ты бы подошла, а меня нет, сегодня холодно, замерзла бы. Я тут второй раз уже. Сегодня одни консультации были, днем. Потом с Колькой прошлись, потом за машиной сбегал, с шести здесь болтаюсь уже…
(Это для чего-то ей говорится,или искренне? Если бы его всегда так волновало, не замерзнет ли она,и только для неё бегал за машиной в те дни, когда когда сам обходится велосипедом? Кто бы знал. Взрослеет она таки, не иначе. Раньше бы до небес взлетела с такой фразы. Впрочем, факты -то верные. Случайно вышло, что «знакомая знакомой» лечилась здесь пару дней, в том числе и сегодня утром,и сообщила ей, что Максим Леонидович приезжал на велосипеде. Вопрос в другом – почему у него меняется настроение к ней. Раз меняется – значит, это разовые акции,так сказать. Игрушка. Кукла. Зaхотелось поиграть – достал, умыл, причесал, убаюкал. Некогда, других дел много – можно забыть и не заморачиваться. Впрочем, может, все мы в какой-то мере так? В любoм случае – она теперь не подпрыгивает от каждого приятного слова, не плачет от равнодушного.)
– Ну, что скаешь?
– А даже не знаю, что и сказать. – Рассмеялась.
– Значит, всё хорошо?
– Вот сейчас – да. Шестерка день болит, день – нет. Не сильно. Сейчас не болит, может, и не трогать? А вот справа все равно десна ноет, это больше беспокоит. И подшлифовать бы немного. Слушай, у тебя же самого был периодонтит? И вот как оно? Стоит до сих пор, нормально все? Что ты чувствуешь?
– Да, стоят. Один не беспокоит, а в другом так же – небольшое нытье часто бывает, тоже не очень приятно. Все равно какой-то дискомфорт будет, не совсем все это родное уже… Опять что-то… – прижал руку к груди.