Расследователь. Предложение крымского премьера
Шрифт:
Божий Правый Суд меня рассудит
И определит, куда пойти.*
* Стихи Марины Макеевой.
Она посмотрела на портрет, на кота, на свое собственное отражение в зеркале... Потом упала лицом в подушку и зарыдала. На пол свалились розовые та-почки-бегемотики с голубыми глазами.
Визит к депутату Верховной Рады Леониду Матец-кому был назначен на 16:30. Добиться согласия на встречу оказалось совсем просто: Обнорский представился секретарю, попросил передать господину депутату, что у него журналиста Обнорского - есть новая информация о "деле Горделадзе". Она очень важна,
Не было никаких сомнений, что Отец клюнет. Не может не клюнуть. Если он работает в связке с Хозяином, а он работает в связке с Хозяином, теперь это очевидный факт, - то должен знать, что Обнорский и компания свернули расследование и убрались восвояси... Причем спешно убрались, напуганные. И вдруг - Обнорский вернулся! Это неспроста. Это значит, что они что-то нарыли, что-то такое, что заставило Обнорского вернуться... Видимо, это действительно важно. И опасно.
Обнорский и Зверев считали, что после сообщения секретаря о звонке Андрея, Отец, если и не напугается, то насторожится. Формулировка "есть новая информация... очень важна... затрагивает непосредственно господина Матецкого" расплывчата, неконкретна, допускает разные толкования. Отец обязательно клюнет.
И он клюнул. Спустя минут сорок после звонка Андрея Матецкий позвонил сам, представился и поинтересовался, чем он может быть полезен господину Обнорскому. Андрей довольно сухо ответил, что разговор возможен только при личной встрече. Встречу назначили на 16:30. В офисе Отца.
За полчаса до встречи Обнорскому из Симферополя позвонил "афганец" Серега.
– Андрей Викторович, - сказал он, - потолковал я тут с людьми насчет Слепого... Ты ведь его к "делу Горделадзе" примеряешь?
– Точно так.
– Похоже, правильно примеряешь. Был тут у нас некто Грек. Отморозок, псих. Так вот этот Грек по пьяни хлестался, что ездил по заданию Слепого в Киев. А там, под Киевом, они закопали какого-то жмурика... жмурик без головы. Как тебе такой расклад?
– Весьма. А когда это было?
– Когда он об этом трепался, или когда они жмурика закапывали?
– Когда закапывали, конечно.
– В октябре.
– А поточнее не скажешь?
– Извини...
– Понятно. А в контакт с этим Греком нельзя войти?
– Седьмого ноября Грек дал дуба от передозировки... как тебе такой расклад?
– Не очень, - кисло сказал Обнорский.
– Мне тоже, - ответил Сергей.
– Но только вот что я тебе скажу: Грек-то героином не баловался. Анашу курил, пил, но никогда в жизни не ширялся. Не было такого... А за день до его смерти из Киева опять прилетел Слепой. И они тут на пару гуляли. Вот так, Андрей Викторович.
– Спасибо, Иваныч. Ты даже не представляешь, какой ты мне подарок сделал.
– С тебя пол-литра, - сказал Серега и засмеял- -ся.
– Если еще чего нарою - позвоню.
Андрей рассказал Звереву о странной смерти Грека. Сашка хмыкнул и ответил:
– Все в цвет: первого ноября они закопали Горделадзе. Потом Грек по пьяни трепанул языком, а уже седьмого "помер
В приемной борца с оргпреступностью паслись братаны. "Почти наверняка, - подумал Андрей, - у каждого из них в кармане лежит удостоверение помощника депутата". В Питере в середине девяностых такими ксивами обзавелись все авторитетные пацаны. У одного депутата от очень либеральной и очень демократической партии было сразу четыре таких помощника.
Ровно в шестнадцать тридцать Обнорского и Зверева пригласили в кабинет народного избранника. Андрей уже слышал от Повзло о роскоши, с которой оборудован кабинет, но тем не менее был удивлен. Особенно впечатляли два огромных аквариума.
А хозяин кабинета уже внимательно изучал визитеров, сидя за огромным столом. Он был, кажется, слегка напряжен, но выглядел уверенно и внушительно. Обнорский представился сам, представил Зверева. Матецкий буркнул нечто вроде: очень приятно. Взаимностью ему не ответили.
– Прошу присаживаться, - сказал он. Обнорский и Зверев опустились на стулья.
– Красивые у вас аквариумы, - сказал Зверев.
– Аквариумы? Да, красивые... Для релаксации, знаете, полезно. Приходишь, замотанный делами, включаешь свет...- Отец нажал невидимую кнопку, и аквариумы, подсвеченные изнутри, погасли, вода в них стала темной. Внутри ощущалось какое-то движение, какая-то тайная жизнь, но понять, что там, в темени, происходит, было нельзя. Колыхались массы водорослей и смутные мелькали тени... Отец снова нажал кнопку - вспыхнул свет.- Включишь свет и наслаждаешься... душой отдыхаешь.
– А что за рыбки-то у вас?
– спросил Зверев.
– Рыбки-то? Рыбки называются пираньи. В аквариуме серебрились пузырьки всплывающего воздуха, зеленели растения и ходили невзрачные на вид рыбешки... Отец снова щелкнул выключателем - аквариумы погрузились во мрак.
– Пираньи,- повторил он,- пираньи... Хышники. Снова включил свет и спросил:
– Чай? Кофе? Минералочка?
– Спасибо, Леонид Семенович... мы пришли к вам по делу.
– Слушаю вас внимательно, - сказал Отец. Его посетители нисколько не сомневались, что борец с преступностью будет слушать их очень внимательно... По расчетам Обнорского и Зверева, Отец после звонка Андрея первым делом связался с Хозяином: опять питерские! Что делать? Вероятно, Хозяин ответил: встретиться, выслушать, понять, что им стало известно... Возможно, этого не было и все решения Леонид Матецкий принимает сам. Но навряд ли.
– Леонид Семенович, - сказал Обнорский, - нас привело к вам серьезнейшее дело. Мы получили информацию по "делу Горделадзе". Некоторым образом она касается и вас... Поэтому возникла потребность задать несколько вопросов. Вы не будете возражать, если мы запишем нашу беседу на диктофон?
– Не буду, пишите.
Андрей достал диктофон, проверил.
– Итак, Леонид Семенович, в процессе расследования обстоятельств исчезновения Георгия Горделадзе сотрудники Агентства журналистских расследований получили информацию, что к этому может быть причастен некто Слепой... Вам знаком человек с таким прозвищем?