Рассвет Тьмы

Тармашев Сергей Сергеевич

– Что ж, если это верно, то бояться тебе нечего, – произнес Трэрг, – я войду в Проклятый Храм и, как только окажусь на земле Некроса, заклятья исчезнут. Прощай, змееязыкая, и помни о моих словах.

Он собрался уходить, но колдунья остановила его:

– А если тебя убьют по дороге? Или Проклятый Храм пожрет тебя заживо? Кто снимет заклятья?

– Никто, – многообещающе посмотрел на нее шаман, – вы умрете вместе со мной.

– Это нечестно! – окрысилась к’Зирдиха. – Ты можешь не дойти! Просторы Ратхаш велики, но народ к’Зирдов неисчислим!

– Помолись за меня Гремучей Праматери, – посоветовал Трэрг, – вдруг она решит отвести от меня все ваши узкие глаза! – Он развернулся

и направился к выходу.

– Стой! – Колдунья метнулась к нему. – Ты погибнешь! Проклятый Храм не пустит тебя!

– И все же я попытаюсь, – не оборачиваясь, ответил шаман.

– Тебе нужен медальон! – выдохнула она, словно решившись на что-то важное. – Без медальона Врата в Смерть не откроются!

– Вот как? – Трэрг развернулся и вонзил в колдунью взгляд, не сулящий ничего хорошего. – Значит, ты все-таки обманула меня, змееязыкая тварь! Говори!

– Я видела, как некроманты возвращались домой, – нехотя ответила к’Зирдиха, глядя на человека так, словно готова была отдать свою жизнь за то, чтобы увидеть его смерть, – они стали искать убитого и едва не наткнулись на меня, пока я обшаривала тело. Я успела снять с него волшебный камень, медальон и боевой жезл, но некромосы подошли так близко, что путь в пустыню был отрезан. Они шли через песчаную бурю так, словно точно знали, где лежит труп. И тогда я заползла в Проклятый Храм, надеясь укрыться где-нибудь внутри. Но там оказался еще один Сын Некроса. От страха я хотела бросить украденное и бежать обратно, но случайно нажала на небольшой кристалл волшебного камня. В тот же миг я исчезла, и некромант не заметил меня. Другие некромосы тоже меня не видели. Они забрали труп и прошли через Врата в Смерть. Перед этим один из них коснулся их медальоном, и только тогда портал засиял. Я осталась одна в запертом Храме. Я хотела сделать подкоп под воротами и выбраться, но едва я подошла к ним, они распахнулись. Проклятый Храм чувствует медальон Некроса, и без него тебе не пройти.

– И где же он? – вздохнул Трэрг. – Мне снова придется извлекать меч, чтобы вытащить из тебя эту некромантскую гадость?

– У меня его нет, – колдунья скривилась с явной досадой, – я всегда боялась, что если Проклятый Храм чувствует медальон, то некромосы тоже могут его почуять и прийти сюда. Я никогда не надевала его и зарыла в песчанике.

– А у этого оазиса песчаника нет, – хмыкнул шаман, – стало быть, он гдето далеко, и туда еще нужно попасть.

– Оазис Великой Чун Ин Пат невелик, но свой песчаник у него есть! – вскинулась колдунья, – он в семнадцати феракхах отсюда!

– Далековато, – оценил Трэрг, – не тяжело охранять-то от добрых соседей?

К’Зирдиха скривилась еще сильнее.

– Четыре луны назад сын ыты-хана из соседнего оазиса привел с собой множество воинов и отобрал песчаник у моих детей. Дети пытались отбить его, погибло много моих храбрецов, но им так и не удалось вернуть себе подло отобранную вероломными врагами собственность. У ыты-хана слишком много воинов.

– И почему же не имеющее себе равных волшебство Великой Чун Ин Пат не испепелило вероломных врагов самой жуткой магией, которую только видела Гремучая Праматерь? – удивился шаман.

– Я боялась покинуть оазис, – поникла колдунья, – это единственное место, что осталось у меня и моих детей. Мы не принадлежим никакому хану, и никто не станет на нашу сторону. Все дрожат перед Великой Чун Ин Пат! – воскликнула к’Зирдиха и снова притихла. – Но я знаю, что магический жезл скоро иссякнет. А песчаник охраняет сильный тумен… если я не смогу обратить их в бегство, никто больше не убоится Великой Колдуньи. Мой оазис падет, а меня и моих детей предадут мечу или путам работорговца… – Она тяжело вздохнула, и с грустью закончила: –

Я не осмелилась рисковать.

– Сколько воинов в том тумене? – спросил Трэрг.

– Три тысячи, – ответила колдунья, – песчаник не может прокормить и половины! Сыну ыты-хана приходится возить воинам еду, но он все равно держит их там в знак своего могущества. И не уберет до тех пор, пока мой песчаник не истощится и погибнет! – Она почти что рычала, глядя куда-то в пустоту.

– В какую сторону держать путь? – В одиночку с такими силами сражаться было опасно, и Трэрг решил поскорее покинуть оазис и хорошенько продумать план нападения. – И вели своим детям не следить за мной. Так будет лучше для них.

– Мы пойдем с тобой! – неожиданно заявила колдунья. – Я и мои дети!

– Тебе так не терпится испустить мне в спину оба оставшихся заряда? – усмехнулся шаман. – Или ты боишься, что я не найду медальон? Или, быть может, его просто не существует?

– Великая Чун Ин Пат сказала правду! – окрысилась колдунья. – Медальон есть! – Она нервно почесала светящийся вокруг шеи ободок. – Ты повелеваешь могучей магией, человек! Мы пойдем с тобой и будем сражаться! Твое волшебство повергнет врагов, и все решат, что это проявление силы Великой Чун Ин Пат! Враги навсегда оставят в покое моих детей, мой оазис и мой песчаник! Я откопаю медальон, и ты получишь его. Твои ошейники на моих детях есть тому залог.

– Как знаешь, змееязыкая, – ответил Трэрг, – хотя я не думаю, что это поможет тебе навсегда остаться неприкасаемой.

Но колдунья его уже не слушала. Она выскочила на улицу и громкими криками принялась созывать к себе к’Зирдов. Несколько прячущихся на окраине оазиса песочников, бросая на человека полные ужаса взгляды, торопливо засеменили к ней. Колдунья дождалась, когда возле нее соберется небольшая кучка народу, после чего воздела руки к небу и визгливо закричала:

– Дети мои! Бегите в пустыню, собирайте всех! Берите оружие! Мы отправляемся к песчанику! Мы вернем себе то, что принадлежит нам по праву! Пусть враги умирают от безжалостной магии и бесконечного ужаса! Сегодня они познают на себе всю мощь гнева Великой Чун Ин Пат!

Глава 16

Вероломство

Раздался скрежет отодвигаемого засова, и тяжелые створы высоких дверей отворились. В холл вошли четверо воинов-зомби с обнаженными мечами. Вслед за ними появился Балканаг в сопровождении двух служанок, несущих подносы с блюдами. Марисса, как обычно, вошла в покои последней.

– Еда! – безразличным голосом объявил Балканаг, и Лимми торопливо распахнула перед служанками двери в зал.

Пока женщины-зомби с остекленевшими глазами синхронными движениями выставляли блюда с подносов на стол, Марисса производила осмотр покоев. Айлани и Лимми молча стояли у дверей, стараясь не раздражать зомби, пока их госпожа обходила залы. Марисса неизменно появлялась в покоях перед каждым приемом пищи и педантично осматривала каждый угол, всегда двигаясь по одному и тому же маршруту, словно заведенная кукла. Она переворачивала постельное белье, вытряхивала на пол содержимое шкафов и сбрасывала с диванов подушки, в поисках малейших следов подготовки побега. Поначалу эта процедура проводилась только раз в сутки, но после того, как Айлани попыталась выбросить из окна записку с просьбой о помощи, Эманор повелел усилить наблюдение за ее покоями. Чернила и бумагу у Принцессы отобрали, а Марисса стала рыться в их вещах трижды в день. Закончив досмотр залов, госпожа зомби всегда подходила к Лимми и бесцеремонно вцеплялась руками в шевелюру старушки. Эта часть процедуры также была обязательной, несмотря на то, что заостренную заколку у старой фрейлины отобрали еще в первый час их заточения в Башне Эманора.