Рассвет в забвении
Шрифт:
Позже все собрались на веранде, Даррен устроил чаепитие. Было немного прохладно, поэтому почти все друзья сидели укутанные пледами или вязаными шалями. За завтраком царило молчание: кто-то приходил в себя после вчерашнего веселья, кто-то обдумывал произошедшее. Джим был погружён в размышления о том, что будет с ним и его отношениями с Леони после того, что случилось. Но, взглянув на мисс Маллиган, он подумал, что она и вовсе не терзается думами. Леони сидела за столом, приложив пальцы обеих рук к вискам, поминутно поедала мятные конфеты и брезгливо дышала себе в ладонь, после чего на её лице изображалась такая разбитость и стыд, что Джим тихонько начал хихикать.
–
– Скоро пройдёт, не умирай, – праздно бросил Даррен и повернулся к Алисии и Брэнде. – Завтра улетаем, времени на всё в обрез. Предлагаю съездить к озеру на пикник, тут совсем рядышком.
– Зачем я пила текилу вчера?
– Я уж точно не отказался бы, – ответил Джим, – после вчерашнего кутежа неплохо бы проветриться.
– А я так, пожалуй, даже полезу купаться! Всё равно я ненормальный! – хотел покрасоваться перед девушками Теренс.
– Боже, ну зачем я вчера пила текилу?..
– Леони, перестань хнычить! – по-братски толкнул её в плечо Теренс. – “Текила, текила”! Мы вчера помимо текилы нахлебались виски и рома, а ты тут про текилу всё заливаешь песни.
Даррен и Джим засмеялись, им эта «семейная картина» доставляла ребяческую радость.
– Если все едут, то и мы тоже! – радостно буркнула Брэнда.
– Да, да, чего дома-то прохлаждаться? – подхватила писклявым голоском Алисия.
– Я останусь дома, если не возражаете: сил больше нет развлекаться, да и у меня болит голова, не хочу никого мучить там занудством.
– Смотри сама, но если вдруг тебе станет лучше, и ты захочешь присоединиться, звони – объясню, как доехать. Возьмёшь в гараже мой старенький Мерседес, – заботливо сказал Даррен и участливо погладил руку Леони. Она нравилась ему как человек, и он уважал её как женщину, оттого был расположен к ней больше, чем к Брэнде и Алисии, к которым относился, как к красивым подарочным обёрткам.
Компания наскоро собралась и отъехала на озеро, Леони осталась одна. Но одиночество едва ли причиняло ей неудобство и вызывало тоску, напротив, мисс Маллиган хотелось побыть наедине с собою. Вопреки догадкам Джима она не могла не думать о том, что произошло вчера на пороге дома. Она достала из сумочки мобильный телефон, руки сами набрали номер Тины. Леони не собиралась говорить с подругой о любви, мужчинах и сомнениях, ей хотелось поговорить обо всём на свете, кроме отношений.
– Ли? Неожиданный сюрприз! Как ты там, солнышко? Небось, уже мечтаешь свалить от наших пьянчужек поскорее?
«Как странно и приятно: она не решила, что мне тут безудержно весело, а сразу догадалась, что я здесь скромно отдыхаю», – с необъяснимым удовольствием подумала Леони.
– Да нет, никуда бежать не хочу. Но они мужчины, сама понимаешь, у них свои развлечения, к тому же они мужчины-трудоголики, а значит в свободное время много пьют, – она еле держала себя в руках, чтоб не взболтнуть о приглашённых девицах. Её разрывало на части, потому как брата она выдать не могла, да и не её это дело по сути, но Леони жалела Тину, знала, как та любит Теренса.
– Что там, кстати, твой проект нового торгового комплекса? Я до сих пор вспоминаю твои невероятные чертежи и эскизы… Ты скажешь, что я помешана на работе, но я даже почти разработала рекламную кампанию к открытию…
– Ли, ты чокнутая! Ты прелесть, но чокнутая, всё равно. Этот проект даже ещё не утверждён и не согласован, а ты зря тратишь время, силы и творческую энергию.
Тина была архитектором, сильной и творческой натурой, в этом они были схожи с Леони, оттого и сдружились почти сразу же, как Теренс познакомил свою будущую
– Ну, я надеюсь, ты им там всем утрёшь нос, – самонадеянно проговорила Леони, – я даже говорила со своим одноклассником, помнишь, я тебе про него рассказывала, тот, который у нас заучкой был и в Гарвард поступил? Он теперь высококлассный специалист в области инженерии: он мне сказал, что это здание никуда не рухнет, всё в порядке; уточнил мне там кое-что про особенности стройматериалов и поверхностей, я тебе потом вышлю на e-mail конкретно, что он говорил. А эти акулы тебя просто запугать хотели из зависти, чтоб твой проект не прошёл. Так что у тебя теперь будет, чем им возразить основательно и с аргументами, – победно заключила Леони, войдя в раж.
– Ты меня перехвалила, похоже.
– Брось прибедняться! Я знаю, что ты у меня не святая и любишь, когда тебя хвалят, – с озорной улыбкой отрезала мисс Маллиган.
– Ладно, твоя взяла… Да, я считаю, что я бесподобна, если касаться именно этого проекта: я давно ни во что так не вкладывалась и так хорошо не просчитывала. Меня трясёт от предвкушения успеха! – Тина по-дружески весело запищала в телефонную трубку.
– Вот и держи этот настрой. А то будет совсем не так круто, если мои рекламные старания улетят в трубу из-за того, что ты прикидываешься бездарностью.
– Сама бы следовала своим советам, умничает она тут, – шутливо говорила Тина.
– Не мешай мне быть типичной девушкой! – возразила Леони подруге.
Они проболтали около часа и закончили с чувством полного удовлетворения. В это мгновение Леони подумалось даже, что к чёрту всех мужчин, к чёрту отношения с ними, когда есть вещи гораздо интереснее, когда есть хорошие друзья, хобби и работа, которая нравится. Окрылённая и полная внезапной бодрости (головная боль её прошла), Леони приготовила ужин на всех, подмела полы в жилых комнатах и коридоры. Она не особо любила вести домашние дела, но на неё напало внезапное «домохозяйское вдохновение», какое порой ощущает каждый человек на приливе энергии и свежих сил. Старинные стены и предметы не пугали её так, как в ночной тиши, а наоборот завораживали и восхищали.
Близился вечер. На озере, где отдыхала компания, багровел закат, ветер стих, и водная гладь в штиль напоминала зеркальную поверхность.
Джим был весь день на эмоциях, веселился больше остальных, забавлял друзей шутками и рассказами о неординарных клиентах их с Теренсом салона. Но к вечеру он устал, душевные силы его иссякли, и он заскучал. Он даже не скучал по Леони, так как оживление в компании заставило его ненадолго выбросить из головы наваждение. Ему хотелось одиночества. Джим заявил, что на него накатила сонливость, и отправился до дома пешком. Ему было безразлично, что идти довольно далеко, хотелось скорее найти себе другое занятие.