Рассвет
Шрифт:
В такт сказанному, солдат вытянул потяжелевшие руки. Тело его застыло под тонкими тканями, дыхание замедлилось, и едва шевелившийся рот выпустил короткие слова:
— Ты, — вторил ему переводчик. — Что это?
— Сильное успокоительное. Вам нужны силы, но на слова хватит их. И всё же, лучше сберегите себя теперь.
— Зачем тебе это? Что ты хочешь узнать?
— Узнать? — доктор оглянулся на хозяина дома. — Мне нужно лишь исполнить свой долг.
— Долг перед ложным Императором? Захватчиком? — солдат растянулся, изрыгнув прозрачную
— Я хочу кое-что узнать.
— Человек? Забавно. Встреться мы наверху — застрелил бы.
— Это меня и интересует, — Рершер подошёл слишком близко к живой угрозе. — Что там? Откуда ты попал в наш мир, в наш город?
— Вы не знаете, на какой планете живёте? — солдат поочерёдно глядел на двух своих пленителей. — Подумать только, каковы гражданские в Ниривин.
Ферниц’Гал безмолвно дослушал, после чего извлёк из набедренного кейса несколько заострённых устройств. Четыре руки его синхронно протянулись к раненному.
— Не смей трогать меня, ниривинец.
— Вы не ответите на вопросы? Даже об имени своём?
— Я — солдат Империи, — прошипел он, оттягивая шею.
— Тогда знайте, мой долг — сохранить вашу жизнь, подобно любой иной, — одна пара рук обвила верхние плечи врага. — Вам не по силам теперь двигаться, потому исполните и свой долг. Не мешайте. Покуда раны угрожают вам, мне придётся работать над вами.
— Мой долг..!
Слова его угасли в резком крике. Горячий металл пополз по рыжему телу, облизывая тёмные прорези в коже. Двигаться могла лишь голова, извивающаяся среди серо-чёрных тканей в порывах боли.
— Рершер, иди к Звеифель, — доктор Орайним не отводил глаз от своей жертвы. — Сейчас ты тут незачем. Лишь слышишь крик его. Прошу, позволь мне делать что должно.
Сердце сжалось от сказанного. Оставить давнего друга наедине с врагом, оставить их в своём доме, напротив входного уровня. Дать крику привлечь сюда Гвардию — сказать всему миру, что здесь спрятан враг.
— Ты справишься? — скрепя зубы, Рершер выдавил из себя вопрос.
— До момента его спасения или гибели — я сделаю всё, — одна из рук соскользнула к широкому бедру и резанула кожу лезвием, открыв для иной тонкую струю крови. — Иди, прошу, сейчас ты здесь — помеха.
— Делай что собрался.
Он отвернулся от корчащегося солдата, от склонившегося над ним серокожего спасителя. Вой семиолоида заглушал писк крохотных устройств, прятавшихся меж пальцев Ферниц’Гала. Движениям доктора вторили узкие тени, решёткой обвившие стены.
Сжав кулаки, Рершер улизнул в промежуточный ход, конец которого вёл к ожидавшей его Звеифель.
Каменный дым прорезал город. Из глубин улиц кверху поднималась серая пыль, отпрыгивая от покрытых защитными панелями зданий. Она вилась над мостами и скручивалась под потолком, незримым потоком укрывая головы горожан.
В неощутимой грязи подземелья стояла Звеифель, поглядывая то вниз, к бесконечным дорогам
— Путанно тут всё, не думаешь?
— Пожалуй. Ты не спросишь, почему я оставил их там?
— Зачем? Я доверяю тебе. Кроме того, я знаю доктора Орайним меньше твоего, но и не первые сутки. Он пожелал остаться наедине, в покое?
— Верно, — Рершер откинул голову, упёрся взором во мглу под потолком. — Может, спустимся на уровни ниже и пройдёмся? В последнее время я лишь на нижних был, в карьерах.
— Даже не знаю, — она сложила руки у груди. — Не хочется оставлять их там. Это наш дом. И если что-то произойдёт плохое, то проблемы будут нашими. Что будет, если обо всём этом узнает Гвардия?
— Надеюсь, они просто арестуют врага. Мы ничего с ним не сделали…
— О, Рершер, — её пальцы легко коснулись его плеча, кольнув то сквозь бордовую ткань. — Порой мне кажется, что ты так умён. А порой — что так наивен. Не хочется думать о будущем, ведь я его не понимаю. Я не виню тебя, ты стремишься к нашей мечте. Но прошу, пойми: кроме мира над нами есть и Лацифинь, наш город, и правила в нём жестоки. Сейчас мы рискуем, сильно рискуем, понимаешь?
— Да, но разве можно отказаться от шанса спастись? Я не хочу рисковать, я…
Слова застыли в его горле. Слово «уходи» застряло на языке.
— Просто скажи, чего ты хочешь?
— Ты сам же понимаешь, знаешь, — дрожащий между гневом и отчаянием голос резал слух. — Просто пусть всё будет как до этого, как прежде.
Он отошёл назад, упершись в перила. Дрожь отдалась в груди и пронеслась по телу, увязнув среди шеи. Охладевшие руки его ощутили дрожь, что усиливаясь, мчалась через здание от самых низин.
Многоногий транспортник пронёсся по стене, разрезая свет между супругами. Гигантское тянучее тело взбиралось от яруса к ярусу вверх, пока потолочная дымка не пожрала механического монстра.
— Если хочешь, мы можем оставить все мечты. Я скажу, что солдат умер во сне, и тело его спрячет Ферниц’Гал. Поможет ли это?
— Ты дрожишь, — дыхание ее с тяжестью выбивалось в тусклый мир. — Я тоже. Ты врешь.
— Я не…
— Рершер. Я знаю тебя тринадцать лет. Ты не откажешься от цели, от этой — точно нет.
Блёкло-синие глаза её застыли перед ним.
— Не ври, прошу. Ничто не будет как прежде. Даже если этот солдат умрёт, тебе станет только хуже. И я уже не смогу жить, видя, как ты мучаешься. Как лжешь сам себе.
— Звеифель, я делаю всё ради нас. Ради твоей мечты. Клянусь!
— И от этого лишь хуже, — она повернулась к вышедшему на площадку доктору. — Рершер, наверно, в этом есть и моя вина.
Ответ на сказанное исчез в лёгком вздохе. Рершер уставился на Ферниц’Гала, выросшего возле семейной пары. Незримая громадная тень его нависла, тая в себе что-то мрачное, что доктор не решался сказать.