Рассвет
Шрифт:
— Ea piethase-itsoli, — заговорил доктор.
— Poae eitsspaie geziplegatsi? — изумился Рершер.
— Yo dzesie khoveiie-aiphuez… Ea lei upesoe gezip legatsi.[1]
— Если хотите что-то выяснить, говорите через устройство.
Хичкимсэ лежал без сил. Вялое лицо его упиралось в мягкую подкладку. Толстые тени смыкались на враге, обогнув перед тем все края комнаты.
— Не знаю, что теперь делать. Смогу ли я что-то узнать?
— Ситуация не простая, Рершер. Хотелось бы решить её иначе. Долг велит мне бороться за жизнь до конца, ежели то — жизнь разумная.
— Неужели ниривинец
— По той же причине, что и прежде. Это долг мой.
— Если он станет опасен, — Рершер заговорил тихо, шёпотом, но почему-то на родном языке. — Сможем ли мы избавиться от него? Химчискэ — солдат. Если передать его гвардейцам и забыть обо всём, получится ли вернуться к прежней жизни?
— Вы думаете, что сдадите меня Гвардии? — косая улыбка окончательно скривилась на лице. — Верите в это? Для вас же будет лучше, если добравшись до оружия, я вас перебью. Не знаете вы, что бывает на военном трибунале. Как расправляются с изменниками. Не видели Фронтовой дуги, не видели войны. В зверствах своих Ниривин уж точно не уступит Сашфириш. Для вас, как и для меня, нет в её рядах спасения. Знай, теперь ты, Рершер, враг своей Империи.
***
О Фронтовой дуге мало кто говорит в мире нашем. Она не волнует нас, хоть и знает о ней каждый. Сейчас я думаю о ней иначе, не как раньше: обрывки воспоминаний Хичкимсэ теперь стали точными образами, кои вижу я и сейчас. И миллионы жертв, что каждый миг прибывают к стыку двух галактик на гибель свою — все они на совести тех, кому не по силам спасти их.
Я полагал, что мыслю верно. И жизнь свою вёл путём Арфицимовой клятвы. Великий мудрец, что поборол мелицкую хгу и положил конец временам эпидемий, вырвавший Сарифима Второго из рук смерти. Каждый шедший путём моим знаком с законами его, с Арфицимовой клятвой, своды которой — есть основы жизни любого доктора. Но трактовал я их неверно.
Спасать любую разумную жизнь учил он, и боролся я за судьбы и граждан и солдат, в том числе врага нашего. Не понимал, что делаю не так. Арфицим’Гау Рагтим, выходец из знатного рода ране-имперских времён считал разумными лишь жителей Ниривин. Служащих же Сашфириш он описывал как чудовищ, что подчинены лжи и обману. Убийц этих он велел спасать лишь одним верным способом — лишая их жизни за мгновение. Ибо жизнь в мире рабов и предателей страшнее любой эпидемии.
Узнай я эти слова раньше, может, поступил бы иначе. Теперь их трудно воспринять. После короткого знакомства моего с солдатом из иной Империи я принялся изучать, что же таит в себе война и Фронтовая дуга. Стал узнавать об армии нашей, после встречи моей с Гвардией.
Тогда меня вызвали в центральный корпус, отчего желание двигаться оставило моё тело. Помню, как холод пробрал конечности, как шею не мог согнуть я, а зубы впились в нижнюю губу до крови. Прежде не думал я об этом, но за день до встречи моей с ними, Хичкимсэ поведал мне с Рершером о жуткой судьбе, что ждёт предателей. И хоть сейчас я жив, причины врать у него, в тот миг, едва ли были. В одном я уверен — Ниривин не
Не видя ничего, я прошёл через половину города. Над головой в туннелях ревел гул, а по зданиям двигались транспортники. Мимо меня ползли фигуры горожан: людей, семиолоидов, кажется, даже рафгантасс и сейиды. Хотелось застыть и взглядом утонуть в толпе, скрывшись от поглощавшей меня реальности. В тот миг казалось, что многоуровневые здания вот-вот пошатнутся и каменный потолок рухнет на меня, придавив всей тяжестью внешнего мира.
Но я был жив. Продолжал двигаться через редкие аллеи, под скалистыми сводами, из теней которых тянулись крытые мосты. Многими уровнями выше блестели лампы. Всюду стучали шаги. Грохот. И я думал о нём, о шуме, что разносился везде. Был ли он наверху?
Об этом желал я спросить у выжидавших меня Гвардейцев. Блюстители мира и порядка, стража, что есть в каждом городе. В центральном корпусе я был окружён блеском их чёрно-золотой брони да набедренных плащей. Помню лишь остроконечный герб Ниривин на груди того, кто говорил со мной. Он просто спросил про толчки, про то, как теперь я исполняю данный мне долг и исправно ли служу Империи. Тогда эмоции владели языком моим, не я. Ответы покидали память, едва я говорил их. И всё же, Гвардия не стала искать истину. До сих пор кажется, что им было известно про Хичкимсэ, про наш заговор. Они всё знали, лишь не решились действовать.
Может, для них тоже оставалось неясным — предатели мы или нет? Измена ли спасать того, кто той же расы, что и ты, и лишь родился в ином мире? Я жив, и продолжаю поражаться тому, как легко суть действий моих могли изменить простые слова, написанные рядом с «непреклонной истиной». Арфицимова клятва. Знал бы я правду о ней, помог бы солдату тому? По всем признакам он — живое, разумное существо. Семиолоид, точно я. Потому жизнь его должно было спасти. Но также он — враг, что поклялся в верности властителям Сашфириш. Потому долг любого — сдать его Гвардии для допроса и казни.
Я принимаю правила и законы нашего мира. И продолжаю поражаться им, правилам этой войны, миру двух Империй.
***
Звеифель выжидала на платформе. Она смотрела на упёршиеся в потолок мира здания, не видя ничего вокруг. Ночной белый свет медленно затухал, уступая дневному яркому сиянию. В огромных тоннелях просыпались один за другим транспортные потоки, в окнах загорался свет, и жизнь выплывала на платформы, привнося в город жизнь.
— В скором времени мне придётся что-то придумать, чтобы отдавать долг Империи.
— Вернёшься в шахты?
— Иначе мы лишимся выплат, тогда и Гвардия придёт за нами.
— Если этого не произойдёт раньше, — глухой голос её хлыстнул по ушам.
Рершер застыл. Утренние тени облепили изумлённое лицо, фальшивый ветер колыхнул его грязно-чёрные волосы. В глазах блеснуло сомнение.
— Ты что-то слышала?
— Да, — выдохнув, она повернулась. — Этим утром. Вчера доктор Орайним не приходил, вернее, так я думала. Он был здесь, прошлой ночью, и в эту ночь ты ждал его. Что вы скрываете? Почему ты не договариваешь, врёшь мне? Ты даже не сказал, что знаешь имя этого солдата. Ты ведь знаешь. Знаешь! Ответь, скажи мне это!