Рассыпая пепел

Stroll

— Нет. Только люди, размахивающие палочками и считающие себя волшебниками, — с сарказмом ответил Гарри. — Пойми, я не мог знать про твой экзамен!

— Возможно, ты слышал о нём от кого-то и забыл. Наш мозг иногда такие выкрутасы выделывает.

— От кого я мог слышать? Только от тебя! Но ведь ты мне не рассказывала. Или рассказывала и тоже не помнишь? Тогда кто из нас шизофреник?

— Ладно. Я наведу справки, что это может быть, — деловито сказала Гермиона. — А знаешь, что самое странное?

— Ну?

— Я

только вчера думала о том, чтобы предложить Рону съехаться. А сегодня шла на распределение, заплутала в коридорах и случайно застала его воркующим с Люси Кихоул.

— Погоди. Значит, вы не живёте вместе? — удивился Гарри.

— Нет, и благодаря твоим словам я теперь совершенно отчётливо понимаю, что наша совместная жизнь — дурацкая затея.

— И на распределение ты пришла последней?

— Да. Я стояла и слушала их любезничанье. Не представляешь, каково мне было. — На её глаза снова навернулись слёзы.

— И тебе досталось зелье, которое никто не хотел брать, — задумчиво произнёс Гарри.

— Вивос Редитум, — кивнула Гермиона. — Ненавижу Рона.

— Всё это очень странно.

— И противно, — произнесла Гермиона, всё ещё не отошедшая от горьких воспоминаний.

— Ладно, у тебя завтра экзамен, — он встал и взбодрился. — Отдохни.

— А ты?

— На дежурстве спать не положено. Пойду проведаю своих старичков.

— Гарри, — Гермиона загадочно посмотрела на него и вдруг покраснела. — Я хотела попросить тебя об одолжении.

— Что угодно.

— По поводу последнего ингредиента…

— Какого? — не понял он.

— Того самого.

— А! — вспомнил Гарри. — Девственной крови. И что?

— У меня его нет. Ты не мог бы посодействовать?

— Хочешь, чтобы я лишил тебя девственности?

— Нет. Нет, конечно. Есть куча других способов… Правда, я не уверена, — замялась Гермиона.

— Так в чём дело?

— Ты не мог бы некоторое время сюда не заходить?

— Нет проблем.

— Спасибо. И ещё… если вдруг у меня не получится, ты не мог бы… помочь?

— Как? — спросил он с лукавой улыбкой. Забавно было наблюдать её внезапное смущение.

— Не заставляй меня объяснять! — рассердилась она.

— Прости, — Гарри сделал серьёзное лицо. — Просто это так неожиданно.

— Согласна, звучит нелепо, — сконфузилась Гермиона. — Если тебе… противно, то можно взять волосок у той красотки…

— Фатмы?

— Ага. Я видела Оборотное в аптеке. Зачем оно вообще в Мунго, непонятно. Хотя, наверное, для пациентов с психическими проблемами. И, в общем, мы можем устроить так, чтобы ты не чувствовал себя не в своей тарелке, — затараторила Гермиона, скрывая смущение за многословием.

— Гермиона…

— Я понимаю, просьба странная, но мне позарез нужен этот экзамен, однако я не могу требовать от тебя невозможного, и если ты не хочешь…

— Гермиона! — громче прервал её Гарри. — Не надо никакого

Оборотного.

— Почему?

— Потому что я с удовольствием сделаю то, о чём ты просишь.

========== 3. ==========

Гарри покинул палату, оставив Гермиону в замешательстве. Интересно, чего она ждала: что он будет отнекиваться? Искать любой повод, чтобы отказаться? Это странно. Во-первых, он всегда готов прийти ей на выручку, а во-вторых, Гермиона вполне себе симпатичная, даже красивая.

В сто пятой палате горел свет, Гарри заглянул внутрь — больной не спал, лишь мрачно глядел на мерцающие огоньки лампы. Гарри присел на стул и спросил: — Почему вы не спите?

Тот медленно моргнул, с трудом разлепил губы и ответил:

— Я жду.

— Чего?

— Смысл ожидания в том, чтобы не пропустить момент, иначе это уже не ожидание, а напрасная потеря времени.

— Так чего же вы ждёте?

— Когда произойдёт то, на что я надеюсь.

— И на что вы надеетесь?

Старик посмотрел на Гарри и вновь уставился на огоньки.

— А ты почему не спишь, аврор?

— Я на дежурстве, мне не положено.

— Но ты с удовольствием провёл бы это время в постели, видя сладкие сны, чем беседуя со мной? — произнёс старик.

— Верно.

— И ты надеешься, что когда-нибудь срок твоего вынужденного бдения выйдет?

— Да, так и есть.

— Вот и я надеюсь, что, наконец, закончится то, что мне не нравится. И не хочу пропустить момент, когда это случится.

— Вы ждёте смерти? — догадался Гарри. — И хотите встретить её лицом к лицу?

— Смерть не всегда дарует избавление, господин аврор, — заметил старик. — Иногда совсем наоборот.

— Что, так много нагрешили и думаете, что попадёте в ад?

— А ты?

— Я не думаю о смерти и не жду её, — холодно ответил Гарри.

— Напрасно, — старик скривил губы в саркастической усмешке. — Жизнь — вещь чрезвычайно хрупкая. Сегодня ты ходишь по улице, напыщенный как индюк, строишь планы, самодовольно улыбаешься своей ничтожной персоне, а завтра — раз, и ты всего лишь мешок из кожи, набитый костями и несбывшимися надеждами. Думать о смерти стоит всегда, потому что она маячит за твоей спиной.

— Было время, когда я много думал о ней, теперь оно закончилось, — твёрдо сказал Гарри. — Сейчас я не вижу смысла в том, чтобы тратить свою жизнь на пустые размышления.

— Это говорит одновременно о твоей смелости и глупости. Впрочем, гриффиндорцам свойственны оба этих качества. Я ведь угадал?

— Да, я из Гриффиндора, хотя шляпа уговаривала меня поступить на другой факультет.

— У Годрика была репутация глупца, у Хельги — гусыни, Ровена была спесивой, и только Салазар считался истинным магом — хитрым, стойким и живучим. Таким и должен быть настоящий волшебник.