Райская лагуна
Шрифт:
Было ли глупо надеяться, что теперь все изменится? Разве это не было полной наивностью — просто хотеть этого? И если это так, какие у меня оставались варианты? Если я приму реальность, в которой моя ценность для них ограничена, мой голос не нужен, а их любовь идет с условиями, что тогда? Смогу ли я это принять? Просто быть их шлюхой, потому что это даст мне вкус той любви, которой я так жаждала, даже если это будет ее урезанная версия? Или я откажусь от нее и снова сбегу? Сбегу в объятия никого и ничего и попытаюсь найти что-то еще, несмотря на то что раньше мне это не удавалось.
Дверь
— Привет, — пробормотал он низким и грубым голосом, лаская мои чувства.
Мое сердце тревожно забилось, а горло перехватило, когда я попыталась сформулировать надлежащий ответ на его приветствие, но в голове у меня был такой сумбур, а сомнения были такими сильными, что я, казалось, не могла даже заставить свой язык произнести простое «привет».
— Могу я присоединиться к тебе? — спросил он, и в его голосе прозвучало что-то от мальчика, которого я когда-то знала, нотка неуверенности в себе, как будто он боялся, что я могу его прогнать.
Но я не могла его прогнать, как бы сильно я ни была сломлена в тот момент.
— Здесь темно, — прошептала я, зная, что он никогда не выключал свет, с тех пор как Шон так долго держал его в кромешной тьме.
— Ради тебя я бы встретился с любым демоном в темноте, — сказал он низким тоном, отчего у меня по спине пробежала дрожь, и у меня не нашлось, что ответить.
Он вошел внутрь, закрыв за собой дверь и перекрыв весь свет из комнаты, так что мы погрузились в полный обсидиан. Я знала, что он предлагал, давая мне это, бросая вызов темноте ради меня, и это заставило меня почти поверить, что моя плоть для него ценнее, чем удовольствие, которое она могла ему доставить.
За те несколько секунд, что потребовались моим глазам, чтобы адаптироваться, я услышала, как он приближается, как его ноги ступают по плитке, приближаясь ко мне, и моя кожа затрепетала от осознания того, что его тело приближается к моему.
Я глубоко вздохнула и окунулась с головой в воду, откинув темные волосы с лица, когда снова вынырнула, и надеясь, что этого будет достаточно, чтобы скрыть следы слез, которые не переставали бежать по моим щекам.
Чейз встал рядом с ванной, его тень нависла надо мной, и между нами воцарилась тишина, а я смотрела на очертания его мощного тела, вглядываясь в темноту, чтобы увидеть его глаза.
Мое желание исполнилось, когда в бушующем небе за окном сверкнула молния, и на несколько коротких секунд черты его лица оказались в фокусе. Он заснул в постели обнаженным, поэтому все его тело было выставлено на всеобщее обозрение: все шрамы, которые Шон подарил ему, а также татуировки, которыми он решил пометить свою кожу. Мой взгляд упал на татуировку акулы на его левом бедре: ее пасть была открыта, когда она плыла по бурному морю, а острые как бритва зубы стремились сожрать меня и проглотить целиком. Каждый твердый выступ и линия его мускулистого тела выделялись в сиянии света, и на мгновение я была поражена тем, насколько он был красив, как невероятно несовершенный бог, ниспосланный с небес, чтобы принести гибель всем
Но когда свет исчез, передо мной остался образ его голубых глаз, одного острого, как бритва, а другого затуманенного слепотой, которые смотрели в мои, и вся моя боль отразилась в них так резко, что я не смогла сдержать рыдания, вырвавшегося из груди.
Я прижала руку ко рту, пытаясь скрыть это, но Чейз уже двигался, схватив меня и переместив так, чтобы он мог забраться в огромную ванну позади меня, а его руки крепко обняли меня, когда он прижал меня спиной к своей широкой груди.
— Я знаю, — пробормотал он, его губы коснулись моего уха сквозь пряди влажных волос, когда его сильные руки обхватили меня, и я расслабилась.
Я подтянула ноги к груди, когда мое тело поддалось неизбежности моего срыва, и все худшее, что я пережила с Шоном, наряду со всем тем дерьмом, которое я пережила за последние десять лет, обрушилось на меня. Это был не первый раз, когда я так теряла самообладание за эти годы. На самом деле, это случалось чаще, чем я хотела бы себе признаться. Но это был первый раз, когда у меня был кто-то рядом, чтобы обнять меня, пока я разваливаюсь на части.
Пальцы Чейза перебирали мои волосы, успокаивающе поглаживая меня снова и снова, а сила его второй руки, крепко обхватившей меня, помогала мне чувствовать, что, возможно, именно он сейчас скрепляет меня. Он ничего не говорил, просто обнимал меня, пока я ломалась, и целовал в висок, когда я поворачивалась в его объятиях.
За окном продолжала бушевать буря, но время шло, и я каким-то образом нашла в себе силы унять слезы, текущие из моих глаз, и рыдания, сотрясающие грудь.
Когда я затихла на несколько минут, Чейз пошевелился подо мной, заставляя горячую воду плескаться вокруг нас двоих, и побудил меня расслабить конечности и сесть прямо между его ног, прижавшись спиной к его груди.
Я опустилась ниже в воду, вытянув ноги, и положила голову ему на плечо, так что жесткая щетина на его подбородке задела мой висок, когда он заговорил.
— Когда я был во власти этого монстра, это было похоже на то, что все худшие, что я когда-либо думал о себе, было каким-то образом написано на каждой стене, расписано в мельчайших деталях и предложено ему для развлечения, чтобы использовать против меня, — пробормотал он, рокот его голоса прошел через его грудь и погрузился в мое тело, заставляя меня чувствовать себя спокойной и защищенной в его объятиях. — Я боролся, чтобы не пустить его в свои мысли, и не произнес ни слова, которое могло бы навредить кому-то из вас. Но он все равно узнал правду обо мне.
Он снова заерзал у меня за спиной, явно чувствуя себя неловко, произнося эти слова, но почему-то здесь, в темноте, когда я прижималась спиной к его груди, так что мы даже не могли смотреть друг другу в глаза, признавая нанесенный нам ущерб, это казалось проще, легче. Поэтому в ответ я поделилась с ним частью своей правды.
— Он всегда умел это делать, — выдохнула я. — Видеть то, что заставляло меня чувствовать себя наиболее уязвимой, вытаскивать это на свет, превращать любую найденную слабость в оружие.